С середины февраля до конца марта все действия обеих сторон сводились к патрулированию. Затем Ричи предпринял отвлекающий маневр, чтобы успешно провести мощный конвой из Александрии к Мальте. Этот остров, как частенько говаривал Роммель, был для него самой острой занозой в заднице. Он был убежден, что, будь этот остров захвачен сразу же после высадки его войск в Северной Африке, ему бы удалось войти в Египет еще в 1941 году и даже достичь дельты Нила, поскольку он не страдал бы от нерегулярной поставки боеприпасов и подкреплений.
И действительно, я помню, как он в 1941 году отказался от подкреплений, мотивируя это так:
– Прежде чем я соглашусь на переброску сюда очередных дивизий, надо обеспечить безопасность путей снабжения.
В какой-то момент мы полагали, что Верховное главнокомандование в Берлине приняло решение о взятии Мальты. Люфтваффе с аэродромов Сицилии наносило постоянные удары по этому стойко оборонявшемуся острову. И вправду, в результате этих интенсивных налетов наше снабжение несколько улучшилось, но остров необходимо было нейтрализовать, тогда мы могли бы гарантировать победу.
В течение месяцев затишья танковые дивизии почти не принимали участия в боевых действиях. Я помню, что в марте наши танки стояли без дела в Дерне, а моя рота с удовольствием отдыхала в сухом русле Мартуба, наслаждаясь красками весеннего неба пустыни. За все это время мы подверглись одной лишь внезапной атаке – атаке дождя. Жуткий шторм разразился ночью; он преподал нам хороший урок. Мы поняли, что безмятежная жизнь в живописном сухом русле имеет свои неудобства и даже опасности. Дождевыми потоками было повреждено и унесено довольно много машин и оружия.
2
Прошел апрель и большая часть мая, наши войска готовились вновь нанести удар по Тобруку.
Теперь Роммель решил привести в исполнение свой оперативный план взятия Тобрука, разработанный еще в ноябре, когда нас на пять месяцев задержала операция «Крестоносец» 8-й армии англичан.
Под покровом темноты ночью 27 мая Африканский корпус должен был нанести удар в охват южного фланга рубежа Газалы под Бир-Хакеймом, а затем двинуться на север по тылам противника. Той же ночью итальянская танковая дивизия «Ариете» должна была сделать попытку захватить Бир-Хакейм, а тем временем дивизия «Триест» должна была попытаться пробить брешь в минных полях англичан на высотах Трай-эль-Абд – то есть ниже участка обороны 1-й южноафриканской дивизии.
Итальянские части, стоящие непосредственно перед рубежом Газалы, должны были сдерживать южноафриканцев и британцев из 50-й дивизии по левому краю, не давая им возможности идти вперед по прибрежной дороге.
На второй день часть нашей бронетанковой техники – из 21-й танковой дивизии – должна была ударить с тылу по рубежу Газалы, в то время как итальянцы предпримут атаку с фронта. И хотя мы надеялись, что эта атака окажется удачной или, по крайней мере, удержит южноафриканцев и 50-ю танковую дивизию от вмешательства в наши боевые действия у себя в тылу, нашей главной целью был прямой удар по Тобруку. Мы должны были подойти к порту силами 15-й танковой дивизии и, как рассчитывал Роммель, на третий день овладеть им.
На должность начальника штаба Африканского корпуса Крувела, входившего в состав роммелевской танковой группы «Африка», где начальником штаба по-прежнему оставался Гаузе, был назначен генерал-майор Байерляйн. Командиром 21-й танковой дивизии был назначен генерал-майор фон Бисмарк. 15-й же дивизией по-прежнему командовал генерал-майор Фаерст.
Битва всегда сродни азартной игре. Гаузе и фон Байерляйн в один голос доказывали Роммелю и Крувелу, что во время сражения двух противостоящих бронетанковых сил может возникнуть критическая ситуация, если наши линии снабжения не будут обезопасены захватом Бир-Хакейма или созданием бреши в минных полях.
Роммель и сам достаточно четко это себе представлял, но он сказал:
– Нужно воспользоваться этим шансом. И это должно перестать и перестанет быть азартной игрой благодаря искусной и решительной атаке при точном соблюдении разработанного плана. Не будем забывать, что англичане тоже кое-что смыслят в стратегии. Они, вероятно, учли возможность нашего удара позади рубежа Газалы. Вряд ли мы сможем полностью застать их врасплох. Поэтому мы должны бить их эффективно, выполняя те пункты нашего плана, которые мы считаем залогом успеха. Наши танки прорвут оборону противника, и мы должны будем обеспечить им связь во время боя.
3
Мы расположились в боевой готовности в районе Ротунда-Синьяли, а в ночь с 26 на 27 мая обошли Бир-Хакейм с юга. В то же самое время итальянцы выдвинулись на Бир-Хакейм и в сторону минного поля между Газалой и Алем-Хамзой на высотах Трай-эль-Абд.
Утром мы устремились к побережью. Нас встретили интенсивные воздушные налеты и сильный артобстрел со стороны наших флангов – 3-я индийская мотобригада изо всех сил пыталась сдержать нас. Мы пробились через позиции этой бригады, потеряв при этом несколько танков. 21-я танковая находилась на левом фланге нашего наступления и направлялась к западу от Акромы, угрожая рубежу Газалы. Но в бой с ней вступила 1-я бронетанковая дивизия.
Сражение развернулось в том месте, которое впоследствии назвали Ведьмин Котел (Hexenkessel) на Рыцарском Мосту. В составе 15-й дивизии мы наступали на Акрому; причем отдельные боевые группы пытались вновь достичь Эль-Адема, Сиди-Резей и Эль-Дуды.
Наша радость по поводу быстрого поначалу продвижения была недолгой, поскольку мы наткнулись на две английские бронетанковые бригады. Как мы потом выяснили, это были 4-я и 22-я бригады. Тогда мы впервые стали сомневаться в превосходстве нашего оружия.
Сражение произошло на откосе в нескольких милях к югу от Акромы.
Я по-прежнему командовал своей ротой, входившей в состав усиленного 2-го батальона 115-го мотопехотного полка, имевшего приказ захватить Акрому. Задача была не из легких, особенно если учесть, что мы находились в тылу вражеского рубежа Газалы и знали, что впереди нас ждут мощные танковые части противника.
Глава 25
Мой батальон разгромлен
Мы добрались до гребня насыпи. Танки, которые поддерживали нас при прорыве через индийские позиции, остановились позади. И хотя местность к востоку и западу была относительно плоской, ни войск, ни артиллерии мы не видели, хотя обстреливали нас c обоих флангов. Когда мы добрались до вершины, я был на крайнем левом фланге, и снаряды рвались вокруг нас. Пару раз я видел вдали тупоносые тягачи, спешно перетаскивавшие британские орудия.
Время от времени вдали появлялся танк, делал несколько выстрелов по нашим позициям и исчезал. Но гораздо больше неприятностей доставляли нам налеты «харрикейнов». Солдаты прозвали их непристойным словом «Hurenkaehne», которое я даже не решаюсь перевести. Самолеты атаковали нас несколько раз. Они подожгли два моих новейших гусеничных тягача, и клубы дыма, возвышавшиеся над пылью, выдавали наше местоположение лучше всего другого.
Я стоял в своей машине на вершине холма спиной к солнцу и, повернувшись в сторону Акромы, рассматривал в бинокль клубы пыли, поднятые, как я понял, танками. Солнце сейчас было с нашей стороны; опустив тент машины, мы прорвались вперед незамеченными и необстрелянными.
