Эта смехотворная радиограмма вовсе не способствовала поднятию нашего боевого духа. Но в то же время, получив ее и будучи обязанным подтвердить это, Роммель не мог ее игнорировать.
Поэтому, когда фон Тома, командующий Африканским корпусом, запросил у Роммеля, находящегося в штабе танковой группы «Африка» к югу от Эль-Дабы, разрешения отступить к Фуке, Роммель не стал давать добро, а просто предоставил ему право действовать по своему усмотрению. На следующее утро фон Тома узнал, что англичане обошли с фланга южное крыло Африканского корпуса, и передал эти сведения Роммелю. Роммель в это не поверил и заявил, что войска, замеченные на юге, – это, должно быть, отступающая итальянская дивизия. Фон Тома отправился на танке, чтобы убедиться самому. Он был атакован британскими танками, его танк был подожжен, а сам он захвачен в плен.
Начштаба Байерляйн, который отправился на поиски фон Тома, тоже оказался на грани пленения, приблизившись на несколько сот метров и наблюдая в бинокль, как окружали фон Тома. Он поспешил отойти на безопасное расстояние и затем принял командование тем, что осталось от Африканского корпуса.
Глава 34
Отступление
Мое участие в боевых действиях началось только после потери Эль-Аламейна. До начала нашего отступления спецгруппа 288 в боях не участвовала. Правда, это была единственная часть, не задействованная в боях. Так что совесть наша была неспокойна, когда мы слышали, как в 19 километрах к востоку от нас шли тяжелые бои, а наше оружие лежало без дела, и нам ничего не оставалось, как только купаться и загорать на солнышке.
И только когда последний немецкий танк откатился на запад, пришел и наш черед. Мы должны были стать арьергардом Роммеля. Мы двинулись самыми последними, но не проехали по прибрежной дороге и нескольких километров, как были атакованы с юга бронемашинами противника. Заработали наши орудия, и атака была отбита.
Спецгруппа отступала, оставляя всегда один батальон на заградительной позиции. Он прикрывал отход всей группы, а затем «сворачивал» орудия и отступал сам. 6 ноября мы достигли Мерса-Матрука.
Мне приказали занять временные позиции на южной оборонительной линии Матрука, с обеих сторон дороги Сива. Я расположил противотанковые орудия – а в каждой моей роте их было пять или шесть – на самых важных тактических точках. Наши позиции находились между бункерами. Проволочные заграждения и минные поля в этом районе остались с июня, когда этот рубеж пробовали захватить солдаты Окинлека.
К вечеру я заметил на возвышенности южнее Матрука британские танки. С наступлением темноты они открыли огонь по моим позициям, расположенным вдоль дороги, пересекавшей оазис. Танки неумолимо продвигались вперед. Под прикрытием темноты уцелевшие колонны наших танковых частей покинули этот опорный пункт и возобновили движение на запад.
Через несколько часов связной доставил мне письменный доклад об обстановке. Из него я узнал, что передовые отряды Монтгомери были уже к западу от Матрука. Я ожидал, что около полуночи получу приказ покинуть свои позиции. Я должен был двигаться по заданному азимуту, который проведет меня по единственному оставшемуся проходу через минное поле.
Карта 3. От Марса-эль-Бреги до Буэрата
Карта 4. От Буэрата до Меденина
Помню, что пожалел о том, что не имел возможности найти и пометить при дневном свете проход в минном поле, сделанный нашими саперами. Меня утешала мысль, что ночью у нас появится шанс уйти от противника, поскольку если бы мы остались в районе Матрука, то наверняка оказались бы в ловушке.
Мой водитель и связной замаскировали мою машину одеялами. При свете маленькой лампочки, подключенной к аккумулятору, мы поужинали консервами из банок и написали письма домой. Увлекшись письмом, я не заметил, что полночь уже давно миновала. Вдруг я услышал треск мотоциклетного мотора. Мотор затих, и из темноты раздался крик:
– Это спецгруппа 288?
Грубый шепот ответил:
– Заткнись, томми могут услышать!
Связного подвели ко мне. Через одеяла затемнения просунулась рука, а голос повторил письменный приказ, который я стал читать: «Матрук эвакуирован. Арьергарду немедленно следовать за нами».
К тому времени я уже отработал схему. У каждого подразделения в батальоне был свой связной, постоянно находившийся рядом с моим грузовиком. Одна-две минуты ушли на отдачу приказов, и машины связных умчались во тьму к орудийным позициям. Орудия были подцеплены, боеприпасы погружены, и транспортные машины со всех сторон стали стекаться к небольшому руслу для формирования походной колонны. Но, несмотря на все усилия, невозможно было полностью заглушить шум работающих моторов. Меня раздражало и беспокоило то, что шоферы громко перекликались друг с другом.
Мы только-только сформировали колонну – вдруг – что это? Вокруг нас раздались взрывы, грохот, свист. Снаряды танковых орудий вонзались в землю под самыми нашими ногами и со свистом проносились между грузовиками. Несколько машин были подбиты и загорелись. Огонь сразу же осветил наши позиции и сделал нас прекрасной мишенью для британских танков, которые, должно быть, шли по пятам за нашим южным фронтом.
Я подсчитал, что их было не так уж много, но окапываться было слишком поздно – да и бесполезно. Мы должны были отходить, как и приказано. Ну а на случай, если все же придется остановиться и окопаться, я сунул под ремень на груди саперную лопатку. Эта лопатка чуть было не погубила нас.
– С удлиненными интервалами – марш! – стоя в своем грузовике, громко скомандовал я и впился глазами в стрелку компаса, которая должна была провести нас через минное поле.
Мы двигались под градом вражеских снарядов. У водителей была только одна цель – выйти из зоны обстрела преследующих нас танков, и строй колонны все время нарушался. Вопреки приказу, грузовики сближались и даже ехали бок о бок, игнорируя требование об увеличенной дистанции.
Обстрел постепенно стих. Я уже было собирался вздохнуть с облегчением, как вдруг раздался страшный грохот, и машину подбросило. Она остановилась: радиатор и мотор были разворочены.
«Проклятье! Танки впереди! – было первое, что пронеслось в моей голове. – Эти ублюдки отрезали нас».
Мой водитель был легко ранен, я прокричал ему:
– Выпрыгивай!
Быстрей отсюда, думал я. Только скорость вытащит нас из этой заварухи. Мы запрыгнули на машину, следовавшую за нами.
