Российский император, в силу своей молодости и будучи еще не знаком с войной, всецело положился на мнение австрийского генералитета, уже успевшего «прославить» себя неудачными действиями против Наполеона. Посланник союзного Сардинского королевства в Санкт-Петербурге граф Ж. де Местр сообщал своему монарху: «…Александр I не захотел взять инициативу в свои руки и в чем-либо противодействовать австрийцам, чтобы не ослабить союз. Те же завладели ходом войны и стали во всем поступать по своему произволу: они командовали, сколько и куда направить русских солдат, удержали за собой право составлять планы войны и сражений; эти планы переводились на русский язык и рассылались в русские войска лишь за несколько часов до того, как надо было приводить их в исполнение».
Выразителем мнения австрийского командования стал генерал-квартирмейстер Вейротер, человек с безграничным самомнением и достаточно бездарный. Именно к нему прислушивался император Александр I и его ближайшее окружение, жаждущее отличиться в большой войне. Мудрые советы русских генералов Голенищева-Кутузова, Дохтурова, Милорадовича, Ланжерона и других во внимание не принимались.
С прибытием в действующую армию государя Михаил Илларионович уже не мог, как прежде, исполнять обязанности главнокомандующего, его фактически отстранили от руководства армией, забыв совсем еще недавние заслуги в войне 1805 года.
Двусмысленное положение генерала от инфантерии М.И. Голенищева-Кутузова в русской действующей армии перед Аустерлицкой трагедией хорошо высказал историк А.И. Михайловский-Данилевский:
«Нося звание Главнокомандующего, но видя себя без власти предводителя, он покорился обстоятельствам, объявлял по армии даваемые ему приказания и оставался простым зрителем событий».
На военном совете было принято решение, отстаиваемое австрийцами, о наступлении союзных армий на наполеоновскую армию до подхода подкреплений. 15 (27) ноября 1805 года Соединенная армия во главе с двумя императорами выступила к Аустерлицу.
В такой ситуации Наполеон как полководец и дипломат оказался на высоте. Прекрасно понимая, что каждый упущенный день только усугубляет его положение, он решил обмануть противника и ускорить развязку событий.
Своему авангарду французский император приказывает не ввязываться в серьезное столкновение и отходить, заманивая противника к Брюнну. К Александру I направляется генерал-адъютант Р. Савари, бывший глава тайной полиции, с предложением о прекращении на сутки боевых действий и о личной встрече двух императоров между позициями авангардов воюющих сторон.
Российский император этого предложения не принял, направив вместо себя своего наперсника князя П.П. Долгорукова. Встреча проходила в первой линии французских войск. Разговор продолжался около часа. Генерал-адъютант Александра I вел себя высокомерно и непочтительно по отношению к Наполеону, ни разу не назвав его «императорским высочеством». На слова императора о том, что другого выхода, как драться, видимо, нет, Долгоруков ничего не ответил, сел на лошадь и уехал.
Великий дипломат Наполеон Бонапарт мастерски разыграл сцену нерешительности, готовности к уступкам и полностью добился желаемого результата. Князь Долгоруков, вернувшись в штаб-квартиру союзных войск, самонадеянно говорил: «Наш успех несомненный, стоит только идти вперед, и неприятели отступят, как отступили они от Вишау».
После переговоров посланца Александра I с Наполеоном союзным командованием принимается решение продолжить наступление. Это было именно то, что желал французский император. Разумные возражения Кутузова стали выглядеть чуть ли не как трусость.
18 (29) ноября Соединенная армия возобновила движение к Аустерлицу, которому суждено было стать самой громкой победой в полководческой биографии Наполеона. На следующий день русская и австрийская армии уже занимали позиции на месте будущего сражения. Войска, выполняя диспозицию австрийского генерал-квартирмейстера Вейротера, на виду неприятеля произвели перестроение, поменяв фланги. Главные силы пехоты оказались на левом фланге, предназначенном для обхода французской армии.
Наблюдавшему за движением русско-австрийских войск великому французскому полководцу не составило большого труда разгадать замысел высшего командования союзников. К тому же он внимательно изучил поле предстоящей генеральной битвы, имел донесения своих лазутчиков.
Пока союзные армии двигались к Аустерлицу, Наполеон заметно усилился: он сумел притянуть к главным силам пять пехотных дивизий из корпусов Бернадотта и Даву, три драгунские дивизии из кавалерии Мюрата. Теперь численность его войск доходила до 74 тысяч человек (60 тысяч пехоты и 14 тысяч конницы) при 250 орудиях. Союзники же продолжали считать французскую армию по численности меньшей.
Перед битвой наполеоновская армия заняла позицию по фронту 10,5 километра и в глубину до 6 километров. Доводя до своих маршалов и генералов план предстоящего сражения, Наполеон пояснил главную свою идею так: «Позиции, нами занимаемые, неодолимы; в то время, как они (русские и австрийцы. — А. Ш.) будут обходить меня справа, они мне подставят фланг».
Наполеон выделил на фланги только треть наличных сил, примерно по 12,5 тысячи человек на каждый из них. В центре, на главном направлении удара, было сосредоточено почти 50 тысяч человек. Они расположились вдоль ручья Гольдбах и были предназначены для действия против союзных войск на Праценских высотах.
Наполеоновский план сражения был чрезвычайно прост: мощным сокрушительным ударом по центру разобщить войска союзников на две изолированные друг от друга части, выйти им в тыл и уничтожить их порознь. Для концентрированного удара по противнику на Праценских высотах на четырехкилометровом участке Наполеон сосредоточил две трети всех своих войск.
Автором плана сражения союзников стал Вейротер, военный теоретик, «ученый доктринер», считавший, что французская армия в силу своей численности в 40 тысяч человек и расположения за ручьем может вести только оборонительные действия. Это было совершенно несвойственно Наполеону, в чем союзники имели возможность не раз убедиться за последние десять лет.
По принятой диспозиции на три левофланговые русские колонны (генерал-лейтенантов Дохтурова, графа Ланжерона и Пршибышевского) с австрийской кавалерией под общим командованием генерала от инфантерии графа Ф.Ф. Буксгевдена возлагалась задача нанести главный удар по правому флангу французов (что и предвидел Наполеон) с последующим поворотом на север.
Четвертая колонна под командованием австрийского генерал-лейтенанта Коловрата должна была наступать через Праценские высоты. При этой колонне находился главнокомандующий Подольской армии генерал от инфантерии Голенищев-Кутузов.
Пятая колонна, состоявшая из австрийской конницы генерал-лейтенанта князя Лихтенштейна и авангардного отряда генерал-лейтенанта князя Багратиона, располагалась на правом фланге и должна была сковывать неприятеля, обеспечивая обходной маневр главных сил. Резерв союзных войск составила русская гвардия под командованием цесаревича Константина Павловича.
Накануне сражения Соединенная армия насчитывала 84 580 человек (67 700 — пехота и 16 880 — кавалерия) при 330 орудиях. Союзные войска занимали участок по фронту более 12 километров и в глубину до 6,5 километра.
