— Кормите теперь наших парней от пуза! В бою мне нужны здоровые и сильные матросы, а не голодные доходяги.
Каждому немедленно выдали полтора фунта сухарей, чашку бобовой похлебки, кусок сала, пару хвостов сушеной трески и кружку вина. Боевой дух сразу поднялся. Теперь матросы уже весело стучали по палубе сухарями, выбивая червей:
— Вот так мы выбьем дух из треклятых испанцев, когда дело дойдет до настоящей драки!
* * *
Между тем в Эскориал поступала самая противоречивая информация. Вначале пришло сообщение, что в Ла-Манше слышали сильную канонаду, затем, что герцог Сидония высадился в Англии и даже пленил самого Дрейка. Затем новости стали более печальными: Армада разбита и отходит в Немецкое море, а Дрейк ее преследует.
По всей Испании в монастырях и церквах с двойным усердием возносили молитвы. Венецианский посол в Мадриде сообщал, что после выхода Армады в море король Филипп молился по три раза в день.
Наконец 7 августа Филиппу пришло письмо из Руана: "Капитаны нескольких рыболовных баркасов, встретившие флоты, рассказали, что Дрейк и Медина-Сидония сошлись в бою у острова Уайт. Испанцы шли с попутным ветром и после адской баталии потопили пятнадцать английских галеонов, захватили несколько других и взяли множество пленных. Галеасы творили чудеса. Те же сведения подтвердили в Дьеппе другие хозяева, возвращавшиеся с Ньюфаундленда через Ла-Манш… Один рыбак-бретонец видел собственными глазами, как галеас снес мачту на корабле Дрейка при первом таране и потопил его при втором".
Следующее сообщение было о том, что Дрейк, раненный в щеку, прыгнул в лодку с намерением удрать, оставив сражение, сама же Армада вошла в Кале, где соединилась с войсками герцога Пармы.
А новости все множились: "Армада потопила семнадцать кораблей… Дрейк ранен в ногу ядром… В битве при Ньюкасле захвачено и потоплено тридцать вражеских судов… Только 20 августа на дно пущено сорок британских кораблей, в том числе адмиральский галеон и корабль Дрейка, который, снова раненный в щеку, спасся на шлюпке…
— Если хотя бы половина новостей соответствует истине, то английского флота более не существует и нам осталось лишь добить Лондон железными терциями герцога Пармы! — радовался Филипп.
Между тем по всей Европе уже растекались новые тревожные новости: "Дрейк одержал победу, Армада рассеяна и бежит".
А затем наступило горькое отрезвление…
* * *
Ночью, пока Армада втягивалась в Ла-Манш, Медина-Сидония собрал совет флагманов.
Храбрецы де Лейва и Педро Вальдес умоляли генерал-капитана Моря-Океана атаковать Плимут.
— Только так, — уверяли они, — можно запереть проклятого Дракона в ловушке.
Герцог колебался:
— Воля короля обязывает нас не искать сражения, а соединиться с Пармой!
В конце концов было решено атаковать Плимут, если обстоятельства будут тому благоприятствовать, а если нет, то продолжать свой путь.
Авангард Армады составляла Левантийская эскадра Бертендона с галеасами. Затем главные силы — португальские талеоны и Кастильская эскадра под началом самого герцога Медины-Сидонии. Суда снабжения, прикрытые со всех сторон эскадрами Андалузии и Гипускоа. Замыкал же величавое шествие Армады арьергард в составе Бискайской эскадры и эскадры Рекальде. Несение дозоров и передачу сигналов обеспечивали юркие посыльные суда — паташи и сабры.
Казалось, что все идет к тому, что испанцы обрушатся всей своей силой на Плимут. Трудно сказать, чем бы закончилась эта атака. Но в самый последний момент герцог передумал, и Армада проследовала мимо Плимута курсом на остров Уайт. Как знать, возможно, Медина-Сидония упустил реальный шанс взять верх над англичанами. Вот мнение по этому вопросу историка К. Малаховского: "Если бы он (Медина-Сидония. — В.Ш.) сразу же при подходе к Лизарду приказал наиболее быстроходным судам Армады идти к Плимуту, то испанцы захватили бы там англичан, которым неблагоприятный ветер не давал возможности сдвинуться с места. Испанские суда были вооружены артиллерией, которая наиболее эффективно действовала в ближнем бою и в спокойной воде, как раз в условиях Плимутской бухты. Испанские матросы и солдаты наилучшим образом проявляли себя как раз в абордажных схватках, а Армада имела более чем десятикратное превосходство в людской силе над англичанами. Преимущества же английских кораблей заключались, наоборот, в их маневренности, большей дальности действия и точности артиллерийской стрельбы".
Пока же с берега сквозь легкую дымку лорд-адмирал Говард Эффингемский с тревогой наблюдал заполнивший весь горизонт огромный флот.
Легенда гласит, что посланец из Плимута застал Дрейка на берегу моря за игрой в боулз — английские шары. Оглядев показавшиеся на горизонте испанские паруса, Дрейк якобы демонстративно взял в руки деревянный шар:
— Пусть они подождут. Времени хватит и на игру, и на то, чтобы разбить испанцев!
По другой версии, 19 июля Дрейк и лорд-адмирал играли после обеда в шары на борту флагманского корабля Говарда. Томас Флеминг, капитан пинасы "Золотая лань", посланной для наблюдения, неожиданно прибыл на флагмане и сообщил, что видел испанский флот у мыса Лизард, находившегося в 60 милях к западу от Плимута. Все игравшие обратили взоры на Дрейка, а тот спокойно заметил: "У нас достаточно времени, чтобы закончить игру и после этого разбить испанцев".
На самом деле слова Дрейка объяснялись вовсе не его бравадой, а противным ветром, который не давал английским эскадрам покинуть Плимут. Именно поэтому Дрейку только и оставалось, что кидать шары.
Из хроники событий: "Когда ветер переменился, Говард поспешил вывести свою эскадру из Плимута. На рассвете 20 июля более пятидесяти английских кораблей вышли в западном направлении. Вечером, на заходе солнца, англичане увидели первые корабли Армады. Весть о приближении испанского флота была немедленно передана во все концы страны через установленную систему сигнализации: днем — дым, ночью — огонь костров, сигнальные огни на холмах и колокольнях церквей. Получив сигнал тревоги, жители городов и селений вооружались, соединялись в отряды и шли к побережью. Ни англичане, ни испанцы не знали о численности кораблей друг друга. Английские адмиралы понимали, что против них стоит невиданный по размерам флот. Действительно, Армада состояла из 134 судов, в число которых входило 33 громадных боевых талиона. На судах находились 8 тысяч матросов и 18 тысяч солдат. В распоряжении Говарда было 90 судов, из которых только 19 были кораблями королевского военного флота, остальные же принадлежали частным лицам, главным образом купцам. Дрейк с восемью судами занял позицию для неожиданного нападения на испанский арьергард. Поздним вечером он увидел испанский флот, который шел в необычном порядке: крупные галеоны — впереди, сзади и по флангам, а более слабые суда — в середине. Галеоны сверкали яркими красками и позолотой, на мачтах развевались флаги и вымпелы".
К следующему утру ситуация кардинально переменилась. Теперь уже испанцы, к своему удивлению, обнаружили у себя за кормой восемь десятков английских вымпелов. Это были основные силы британского флота под началом Говарда и его вице-адмирала Дрейка. Флаг Дрейка развевался на новейшем боевом корабле "Ревендж", что значит в переводе с английского — мститель. Что сказать, умел сэр Фрэнсис давать названия своим судам в соответствии с политической конъюнктурой! Еще одиннадцать судов, не успевшие вовремя покинуть Плимут, на глазах испанцев демонстративно обошли их со стороны берега и соединились со своими главными силами. Ситуация для испанцев была не лучшая. Вестовый ветер был наветренным для англичан, давая им в руки всю инициативу для атаки. Испанцы же, наоборот, будучи под ветром, могли в данном случае лишь обороняться. Разумеется, теоретически можно было бы, лавируя, попытаться выиграть наветренное положение, но, учитывая огромное количество судов, такое маневрирование для Сидонии было просто нереальным.
