При этом два варианта ультиматума Саблина руководству СССР принципиально разнятся.
Во-первых, в найденном в каюте № 25 первоначальном варианте ультиматума после слов «Прошу срочно доложить в Политбюро и лично Л.И. Брежневу» следует фраза: «На БПК “Сторожевой” поднят флаг грядущей коммунистической революции», которая отсутствует на бланке фактически отправленной шифрограммы.
Во-вторых, в конце ультиматума, где Саблин ведет речь об ответственности руководства государства за невыполнение его требований, тоже серьезные разночтения. Так, если на изъятом в каюте тексте ультиматума Саблин накладывает ответственность за последствия на Политбюро ЦК КПСС и Советское правительство, то на фактически переданной шифрограмме он угрожает уже не только Политбюро ЦК КПСС, но и лично Л.И. Брежневу.
Чем можно объяснить эти серьезные разночтения? Если персональные угрозы в адрес Брежнева, которые вошли в окончательную редакцию послания, можно объяснить личной неприязнью Саблина к руководителю Советского государства, желанием его оскорбить и разозлить, то с первым изменением все гораздо серьезнее.
Давайте разберемся. Если бы Саблин отправил радиограмму в ее первоначальном варианте с фразой о том, что «на БПК “Сторожевой” поднят флаг грядущей коммунистической революции», то этим он бы обозначил конечную политическую цель своего выступления. Согласитесь, что это вполне логично: вначале заявить о своей цели, а затем уже предъявить властям конкретные требования для решения этой своей задачи. Но Саблин вдруг почему-то отказывается от первоначального варианта и тем самым рушит всю логическую цепь своего послания.
Если в первоначальном варианте ультиматума Саблина все предельно ясно — некий замполит мечтает о новой коммунистической революции и в связи с этим выдвигает ряд требований в адрес руководства государства, угрожая ответными действиями. Это, разумеется, весьма опасно, но, по крайней мере, в данном случае понятны хотя бы мотивы выступления замполита и понятно, что от него можно ожидать.
Однако в окончательной редакции своего ультиматума Саблин вообще заставляет руководителей государства схватиться за голову. Не декларируя абсолютно никаких политических взглядов и целей своего мятежа, он просто перечисляет позиции, по которым государственная власть обязана выполнять его требования, а потом еще и угрожает неназванными ответными мерами.
Попробуйте еще раз прочитать текст шифрограммы Саблина от 4 часов 22 минут 9 ноября и понять, что же в конце концов хочет замполит Саблина от государства? Единственно, что понятно — он требует объявить корабль свободной и независимой территорией! И все! Больше ничего конкретного! Но каковы при этом политические цели Саблина? Об этом он не говорит в шифрограмме ни слова.
В то, что Саблин забыл записать в текст отправляемой им шифрограммы свои программные требования, я не верю. Ведь, по словам самого Саблина, ультиматум он отправлял прежде всего для того, чтобы изложить именно свои политические претензии к руководству СССР. Но как можно посылать политический ультиматум, не называя этих самых политических требований! Перед нами в шифрограмме лишь перечень организационных мер, которые должна выполнить власть во имя непонятно чего, да еще угрозы в ее адрес, если она эти меры не выполнит. И все! При этом текст самой шифрограммы Саблин написал спокойным неторопливым почерком, явно без всякой спешки, что исключает возможность того, что он просто «забыл» самое главное, ради чего собственно и отсылал шифрограмму. Так в чем же дело?
Пусть каждый попробует сам ответить на этот вопрос. Я же выскажу свою точку зрения на этот; возможно, наиважнейший момент во всей саблинской эпопее, почему-то не увиденный (а может, и сознательно пропущенный) ни следователями КГБ, ни жаждущими сенсации журналистами.
Итак, я считаю, что политические требования из преамбулы своего ультиматума Саблин убрал вполне осознанно. Причем сделал это в самый последний момент, так как в первоначальном предварительном варианте они присутствуют.
Какие реальные последствия мог иметь данный шаг? Только одно — ужесточение санкций властей СССР на захват корабля. Представьте себя на месте руководителей страны. Если вам хотя бы известна цель мятежа, то с захватчиками корабля можно было вести хоть какие-то переговоры. Именно такую картину и видим сегодня у нынешних террористов. Если какая-нибудь очередная банда захватывает заложников, они сразу же объявляют о конечной политической цели своей акции (вывод войск, прекращение боевых действий, выпуск из тюрем соратников и т.д.) и только после этого выдвигают свои условия выполнения этих политических требований. Тогда, как правило, власти пытаются вначале вступить с террористами в переговоры и лишь затем, если все аргументы исчерпаны, прибегают к силовым мерам. В случае с Саблиным все поставлено с ног на голову: самих политических требований нет, а есть лишь условиях их достижения. Что могли понять руководители СССР, получив саблинскую шифрограмму? Что некий замполит непонятно зачем захватил корабль, выдвигает заранее неприемлемые и абсурдные требования, а затем грозит еще и ответными мерами. Что бы вы стали делать на месте руководства страны? Правильно! Попытались бы выйти на связь и выяснить, чего же хочет этот очумевший замполит. Но Саблин, как мы знаем, больше на связь не выходит. Никаких разъяснений и никаких объяснений, зачем и ради чего вся затеянная им катавасия. Его объяснения команде и крики в мегафон на пограничные катера, что он желает выступать по телевидению, сути дела не проясняют. О чем он хочет говорить по телевизору, к чему призывать? А куда в это время идет корабль, а идет он прямехонько в шведские территориальные воды, достать откуда его будет уже невозможно, так как внутреннее ЧП сразу же приобретет масштаб мирового скандала. Что в таких условиях делать руководству? Правильно! Переходить к силовой акции по остановке корабля и подавлению мятежа. Что и было с успехом выполнено.
Но почему Саблин ведет себя именно так, а не иначе? Зачем он с самого начала мятежа сразу же дважды провоцирует руководство страны, во-первых, отказом объявить свои политические цели, а во-вторых, личным оскорблением Брежнева? Ведь будучи не полным идиотом, он не мог не понимать, что этим он лишь осложняет ситуацию, делая ее практически проигрышной для себя.
Так, может, именно в этом и состояла конечная цель Валерия Михайловича? Вы скажите, что это абсурд, и я с вами не соглашусь.
Неужели человек в твердой памяти и здравом рассудке, каким, безусловно, был Саблин (выпускник военно-политической академии!), действительно мог предположить, что, не имея никаких реальных рычагов давления на руководство СССР, заставит его выполнять свои абсурдные требования по превращению «Сторожевого» в очаг некой новой коммунистической революции? Что фронтовик Брежнев, испугавшись Саблина, позволит ему ежедневно болтать о чем угодно по Центральному телевидению, допустит к нему на корабль журналистов, а сам корабль будет обеспечивать всем, что ни пожелает Саблин — от соляра до копченой колбасы, ожидая, когда этот самый Саблин приобретет необходимый авторитет и его, Брежнева, уничтожит. Вы в это верите? Я нет!
А потому я уверен, что с самой первой минуты мятежа Валерий Михайлович прекрасно понимал, что затеял дело заранее проигрышное и обреченное на полный провал. Так для чего же он его затевал и на что рассчитывал?
