Из показаний Саблина: «Спустя некоторое время с БИПа доложили, что с РЛС снято питание. Я побежал в БИЛ. Матрос Бу-блин сказал, что питание могли снять во 2-й агрегатной. Я велел ему бежать в кубрик РТС и передать матросам, что офицеров из 2-й агрегатной надо перевести в другие помещения. Через час зашел радиометрист и доложил, что офицеры и мичмана переведены в другие помещения и питание на РЛС подано».
Согласно показаниям старшины 2-й статьи Соловьева и шифровальщика Ефремова, Шейн собирал матросов для перевода арестованных офицеров из 2-й агрегатной в помещение поста № 37 под пистолетом. По показаниям матроса Садкова, во время запирания офицеров в агрегатную Шейн также угрожал им расстрелом. Когда попытку освободить офицеров предпринял матрос К.Г. Досмагам-бетов, который попытался подойти к помещению, где были заперты офицеры, то Шейн, грозя пистолетом и расстрелом, велел ему убираться прочь.
Таким образом, пока Саблин рулил кораблем наверху, Шейн терроризировал экипаж внизу, запугивая расстрелами и избивая рукояткой пистолета.
Если бы Шейн получил разрешение Саблина на открытие огня, то, несомненно, применил бы оружие. Но Саблин не без оснований опасался, что стрельба Шейна приведет к обратному эффекту и против заговорщиков единым фронтом выступит сразу вся команда, поэтому все же побоялся выдать своему подручному патроны. Он понимал, что как только он или Шейн прольют первую кровь, против них поднимется весь экипаж. Пока же ситуацию удавалось еще как-то сдерживать.
Итак, сопротивление и противодействие Саблину началось, хотя пока и довольно нерешительное. Дело в том, что у «контрреволюционеров» не было толкового авторитетного лидера. Таковыми могли бы быть пользовавшийся уважением всего экипажа старший помощник командира, но он находится в госпитале, командир электромеханической боевой части, но его перед ремонтом отправили в отпуск. Остальная масса офицеров — это, как мы уже говорили, молодые лейтенанты и старшие лейтенанты. Мятеж застал их врасплох. Для того чтобы разобраться во всем происшедшем, им надо какое-то время. К тому же они все еще верят, что командир корабля не посажен, как и они, под замок, а заодно с замполитом.
Что касается Саблина, то, казалось бы, коль уже захватил корабль, почему ему не отправить сразу же свою столь разрекламированную радиограмму Главнокомандующему ВМФ? Но ничего подобного почему-то Саблин не делает. Он будет соблюдать радиомолчание до тех пор, пока не поймет, что его побег обнаружен, и пока по связи он не получит радиограмму с приказом объяснить свои действия. Пока же каждая минута молчания работает на него, так как за время неизбежной неразберихи и организацией погони можно было попытаться успеть проскочить Рижский залив и вырваться в международные воды. Там уже козыри будут в его руках!
Таким образом, Саблин выиграл еще целый час. Наконец, в 3 часа ночи шифровальщик Ефремов вручил ему первую радиограмму командующего Балтийским флотом вице-адмирала Косова. Но и на нее Саблин не ответил.
Из показаний Саблина 12 января 1976 года: «Меня волновало, что Фирсов, который сумел уйти с корабля, сообщил на берегу о событиях на “Сторожевом” и в отношении нас в ближайшее время могут быть приняты какие-то меры. Мои опасения подтвердились, когда около 3 часов при следовании “Сторожевого” по Даугаве мне принес радиограмму Ефремов от командующего Балтийским флотом. Я приказал не отвечать».
* * *
А в штабе Балтийского флота и Главном штабе ВМФ уже лихорадочно выясняли обстановку, пытались выходить на связь с командованием Лиепайской ВМБ и Рижской бригады, прикидывали, как лучше и эффективней воздействовать на неизвестно куца уходящий БПК, как его остановить. Решено было привлечь морских пограничников, катера которых прикрывали границу в районе Ирбенского пролива и были ближе всех к «Сторожевому», кроме этого решено было направить из Лиепаи к Ирбенам корабли Балтийского флота, а также задействовать авиацию Прибалтийского военного округа.
Из журнала оперативной обстановки 4-й бригады сторожевых кораблей морских сил погранвойск СССР (4-я ОБрПСК):
«3 часа 08 минут. Оперативный дежурный Либавской ВМБ: БПК “Сторожевой”, стоящий на якоре на р. Даугава, без разрешения снялся с якоря и следует на выход».
3 часа 15 минут. Оперативный дежурный 4 ОБрПСК доложил о действиях “Сторожевого”. ОД капитан 2-го ранга Иванов П.И.»
Вспоминает вице-адмирал А.И. Корниенко: «В 3 часа 20 минут командующий Балтийским флотом приказал установить связь со “Сторожевым”. Но эфир молчал. Как показало расследование, Саблин приказал связистам на вызовы не отвечать. Старшина команды радистов мичман Жуков был арестован. И даже в этой обстановке дежурный связист по решению дежурного по связи старшины 2-й статьи Рябинкина вышел на связь самостоятельно».
Из журнала оперативной обстановки 4-й ОБрПСК:
«3 часа 25 минут. Обстановка по БПК доложена командиру бригады и ОД ОВО г. Рига.
3 часа 45 минут. Комбриг убыл на КП Либавской ВМБ для уточнения обстановки. Уяснен состав сил ВМФ для перехвата: СКР-14, выходящий из Риги, С KP “Комсомолец Литвы” и 2 МРК, выходящие из Лиепаи».
Вспоминает адмирал Валентин Егорович Селиванов, бывший в 1975 году командиром 12-й дивизии: «В ночь на 9 ноября я ночевал дома. Среди ночи раздается звонок оперативного дежурного дивизии: ‘Товарищ комдив, из Риги передали “Сторожевой” самостоятельно снялся с бочки и вышел в море”. Я спросонья сразу не понял: “Как самостоятельно? Может он по плану и вышел”. Оперативный говорит: “Нет, в плане выхода нет. На корабле что-то произошло”. С меня сон как рукой сняло. Сразу же вызвал машину, прибыл на КПП дивизии, развернутом на крейсере “Свердлов”. Там получил уже более полную информацию. Немедленно объявил тревогу дивизиону МРК в Лиепае. Приказал командиру дивизиона Бобракову срочно выходить в море и следовать на перехват “Сторожевого”. Одновременно приказал выходить в море и “Свердлову” и тоже следовать туда. Сам я остался на крейсере, чтобы непосредственно руководить действиями дивизии в море. А телефоны уже раскалились добела: звонили из Москвы, со штаба флота, звонил командующий и ЧВС и еще черт знает кто. Все боялись, что Саблин угонит корабль в Швецию».
Из журнала оперативной обстановки 4-й ОБрПСК:
«4 часа 05 минут. По данным ОД ОВО Риги, БПК вышел из Усть-Двинска в Рижский залив».
Помимо вышеперечисленных кораблей на перехват «Сторожевого» из Лиепаи был послан и дежурный ПУГ моего родного 109-го дивизиона противолодочных кораблей в составе трех МПК 204 проекта.
Из воспоминаний бывшего дивизионного артиллериста 109-го ДПК капитана 2-го ранга в отставке В.В. Дугинца, участвовавшего в перехвате «Сторожевого»: «Ночью с 8-го на 9-е ноября около 3 часов по базе заметались матросы-оповестители со своими противогазными сумками на плече. Всем кораблям в базе объявили “боевую тревогу” и ошалевшие от праздников и отдыха офицеры неслись по ночным улицам по своим кораблям... Комдив Михне-вич (командир 109-го ДПК — В.Ш.), как обычно, сидел на своем КПП в командирах дежурной ПУГ и контролировал прибытие офицеров и мичманов по тревоге...
