В институте Германа вскоре прозвали Чичиковым за тщательное продумывание каждого шага, удивительный талант добиваться задуманного и за редкостное скупердяйство, разумеется. Копейка рубль бережет. (Справедливости ради стоит уточнить, что для свои родных он никогда не жадничал. Наоборот, любил одаривать их сверх меры.)
Общаться Гера предпочитал исключительно с ребятами из богатых семей. Нет, он был довольно приятным человеком. Просто никогда не позволял себе тратить время на людей, на его взгляд, бесполезных. У него никогда не просили одолжить денег. Впрочем, и он сам в долг брать не любил. Зато если кто-то нуждался в хорошем совете, то его непременно направляли к Герману. Он знал все обо всем и в совете никому не отказывал. Наоборот, получал огромное удовольствие от честно приобретенного статуса умного и незаменимого человека. Молодой Герман пользовался любой возможностью заработать денег, не брезговал ничем. Хотя не совсем так. Он свято чтил уголовный кодекс. И, если дело хотя бы на пять процентов было сомнительным, он о нем благоразумно забывал.
Лично Герману сравнение с Чичиковым не очень льстило. Ему больше нравился Бендер. Поэтому, познакомившись на втором курсе с толстенькой, не особо привлекательной Леночкой, он сразу же стал называть ее «мадам Грицацуева». Такая аналогия Леночку жутко злила, но не настолько, чтобы отказаться от ухаживаний «Бендера».
Конечно, никто не удивился, когда Герман сделал Лене предложение. Скорее, было бы удивительно, если бы он этого не сделал. Все знали, какой пост занимал Леночкин папа, и Чичиков был бы не Чичиков, если бы упустил такую возможность. Сама Елена ни минуту не сомневалась в истинных помыслах суженого, но ее это почему-то не остановило.
Как бы то ни было, они прожили вместе двадцать с лишним далеко не ужасных лет. По московским меркам они даже были счастливы. Лена не мешала супругу зарабатывать его первые миллионы, которые после ближайшего знакомства с тестем не заставили себя долго ждать. Они родили миленькую девочку Аню и даже собирались завести второго ребенка.
За все годы Герман ни разу не обидел жену, даже словом. Лена, как и прежде, ни в чем не нуждалась. Как самый нормальный еврейский мужчина, он жену свою очень уважал и ничем не утруждал. Так что Лена о своем выборе никогда не жалела.
Не в пример Бендеру, Герман стал-таки очень большим человеком. Не буду вдаваться в подробности его профессиональной деятельности. Думаю, о многом говорит хотя бы тот факт, что он скорее всего пожизненно будет пользоваться спецсигналом на своей машине или, к примеру, легко может позволить себе послать куда подальше полковника-гаишника со спецтрассы.
Вообще, никогда не перестаю удивляться невероятному потенциалу этой нации. Вы видели когда-нибудь бедного еврея? А глупого? Такое встречается довольно редко. (Без обид, но я в основном имею в виду мужчин.) Одно из двух: или, когда они бедны, они шифруются под русских, или, что более вероятно, они действительно уникальны. Мне вообще кажется, что в этом есть какая-то мистика. Но должна заметить, что это касается именно наших, русских евреев. К примеру, те же израильтяне уже куда проще: обычные иностранцы — ни больше ни меньше. Простите, отвлеклась.
Когда же немолодой уже Герман Иммануилович совершенно случайно познакомился с красавицей Даной и начал жить с ней, Елена сразу почувствовала неладное. Она прижала его к стенке, и он во всем признался. Надо сказать, это был не первый раз, когда Герман «сходил налево» от жены. Но в этот раз, и Елена сразу это почувствовала, все было по-другому. Герман действительно увлекся. В Дане сочеталось так много абсолютно противоположных качеств, что невозможно было от нее оторваться. При этом она, казалось, не предпринимала совсем никаких усилий, чтобы нравиться, и это привлекало в первую очередь.
Елена Владимировна не упрекала мужа и особенно не переживала. Она всегда была готова к такому повороту событий, прекрасно понимая, что их брак изначально базировался не на любви. Она даже иногда удивлялась тому, как долго они сумели прожить друг с другом.
К счастью, Елена Владимировна в первую очередь была женщина умная. Она просто и ясно выставила перед мужем условия, при исполнении которых, она готова была дать развод. И Герман, ни секунды не раздумывая, пошел ей навстречу. Елена и после развода спокойно могла называться очень богатой женщиной. Но она еще скучала по Герману и далее надеялась, что все еще может вернуться на круги своя.
Надо ли говорить, что Дану Елена Владимировна на дух не переносила.
— Я уезжаю на несколько дней, — в приказном тоне сказала Елена Владимировна. — Передай Герману, что ребенок эти дни поживет у него. — Она развернулась и пошла к дочери. Елена Владимировна намеренно сделала ударение на «него», дабы эта «прохиндейка» в очередной раз почувствовала себя абсолютно бесправным существом.
Самое интересное, что Дана ясно понимала всю шаткость своего положения в доме Германа. Во-первых, он и не собирался на ней жениться. Вернее, иногда, в хорошем расположении духа, намекал на то, что, возможно, им не плохо бы узаконить отношения. Но делать это не торопился. Дана даже была уверена, что этого никогда не произойдет, потому что, во-вторых, он безумно любил свою единственную дочь Аню и никогда не скрывал, что все, чем он владеет, перейдет прямиком к ней. Иногда, тоже в хорошем настроении, он прямо заявлял Дане, что, если они когда-нибудь расстанутся, она получит хорошие отпускные для того, чтобы безбедно прожить ближайшие лет тридцать.
Дана была признательна своему благодетелю за все. Ее устраивал такой расклад. Ведь идти сейчас ей все равно некуда. Она была сиротой, абсолютно одна на этом свете.
Герман знал об этом и по-своему жалел Дану. Он сам порой не мог объяснить себе, что его так притягивает к этой гуттаперчевой дикой девушке с оленьими глазами.
— Это его жена? — спросила Вика, когда дама скрылась за стеклянной дверью магазина.
Дана кивнула и села за руль.
— А почему машина такая?
— Какая такая? — задумчиво спросила девушка.
— Старая. Вот-вот рассыплется. Он что, не помогает ей?
— Да она нас с тобой купит и продаст, — почему-то весело сказала Дана. — Откуда я знаю, почему такая машина. Может, «светиться» не хочет. У нее, наверное, это в генах.
Они сразу же отправились домой, в Жуковку, где их ждал Герман. Настроение у Даны заметно ухудшилось. Приезд Анн на несколько дней не мог ее обрадовать. Она прекрасно понимала, как относится к ней девочка, и сомневалась в том, что конфликта удастся избежать. К тому же она знала наверняка истинную причину Аниного приезда. Как мудрая мать, Елена не упускала ни единой возможности приблизить дочь к отцу. Поэтому ее неотложные отъезды из города становились все чаще и чаще.
Когда Аня появлялась в доме, Герман был сам не свой от счастья. Он закидывал ее подарками, лично водил по лучшим магазинам Москвы, торопился домой по вечерам, даже дарил дочери нереальные букеты цветов — прямо как любимой женщине. Во время пребывания Ани в доме существовало одно негласное правило: любовнице отца желательно было не показываться ей на глаза, так как «это может ранить девочку». В такие дни Дане даже позволялось оставаться с ночевкой у подружек, дабы не смущать своим присутствием «малышку Анюту».
