Ужин прошел на удивление приятно. Если сначала Вике приходилось практически щипцами вытягивать из Романа каждое слово, то позже она уже слушала его непрекращающийся монолог. Через час с небольшим Вика знала почти всю биографию своего собеседника, его взлеты и падения, первую и последнюю любовь. Не могу не заметить, что искусству грамотного общения с мужчинами Вика по большому счету обязана Машке, но сейчас речь не об этом.
Вике нравилось, как она выглядит. Она чувствовала себя достаточно комфортно в своей роли. Ей даже начинала нравиться ее миссия. Дана нарядила подругу в свое любимое платье. Тончайший бледно-лиловый кашемир выгодно подчеркивал идеальный цвет лица. Отливающие золотом волосы были собраны на затылке в беспорядочный узел, что придавало девушке особый неуловимый шарм. По совету Даны макияж был почти незаметен, и Вика отметила, что Роман это оценил.
Единственное, чего боялась девушка, что молодой человек начнет задавать вопросы, касающиеся ее творческой деятельности. Художественной то есть. Вика небезосновательно считала себя тонкой образованной питерской девушкой. И все же в живописи она была не сильна. То есть могла отличить абстракцию от реализма. Но объяснить, чем отличаются друг от друга импрессионизм, экспрессионизм в живописи или, к примеру, кубизм, она бы точно не смогла.
Выдумка Даны была, как издевка. В школе по рисованию Вика имела твердую тройку. И то подозревала, что учителя ее просто жалели. В последний раз рисовать пришлось года три назад, пытаясь угодить трехлетней дочери подруги, Вика по просьбе малышки нарисовала щеночка. Щеночек получился больше похож на беременную кенгуру, чем на собаку. Девочка даже расплакалась, и Вичка поклялась себе, больше никогда не брать в руки карандаш. Поэтому, когда Дана представила ее как подающую надежды художницу, она даже икнула от неожиданности.
Но в тот вечер ей повезло. Роман был так увлечен собственной персоной, что и не думал интересоваться увлечениями новой знакомой.
Обратно они ехали вместе. Обоз охраны Вика уже воспринимала как само собой разумеющееся. Она получала невероятное удовольствие от этих приятных, совсем новых «побочных элементов» жизни.
На следующее утро Роман далее спокойно поговорил с братом, отчего тот так расчувствовался, что сгоряча выдал прибавку к зарплате водителям. Почему именно водителям? Кто его знает!
Вика же после того вечера уже точно знала, на какой крючок она подцепит «грустного рыцаря» Рому. И потихоньку, не форсируя события, приступила к реализации своего плана…
Повышение зарплаты водителям стало случайным поводом для появления еще одной проблемы. Началось с того, что один из водителей на радостях так крепко отметил это событие, что попал в реанимацию с сильнейшим отравлением. На его место тут же был подобран новый работник — смышленый, симпатичный паренек лет двадцати с небольшим. Несмотря на юный возраст, Леша сразу показал себя как толковый, полезный работник и стал пользоваться у хозяина особым доверием.
Герман и на должность водителя принимал только профессионально подготовленных ребят с лицензией на оружие. Искать таковых ему долго не приходилось.
Леша разительно отличался от своих коллег «по цеху». С ним всегда можно было перекинуться парой слов. Он много чего знал, был на редкость начитан и, главное, что особенно ценил в нем Герман, умел четко и быстро реагировать в разных ситуациях.
А Вика все чаще и чаще стала замечать, что Дана смотрит на новичка не как на простого водителя. И Вике это не нравилось. Она настолько успела привязаться к подруге, что появление в ее жизни нового персонажа никак не вписывалось в планы. В один из вечеров Герман заявил, что приближается совершеннолетие Ани, и он собирается очень ярко его отпраздновать. Торжество было назначено на будущее воскресенье. Дане поручено вплотную заняться всеми приготовлениями. Правда, потом Герман передумал, решив взвалить все заботы по подготовке на Игоря, своего помощника. При этом Дана заранее была предупреждена, что ее присутствие на празднике нежелательно, так как, разумеется, приглашена мама Ани.
Во время подготовки к «большому торжеству» Герман, поручив все дела Игорю, на несколько дней улетел в Лондон. Аня всю неделю, как угорелая, носилась по магазинам с папиным водителем Лешей. Дане это сразу не понравилось, но она старалась не подавать вида. Анечка о симпатиях Даны даже не догадывалась. Хотя если бы и догадалась, вряд ли ее бы это остановило. Скорее наоборот, только подстегнуло. Она денно и нощно кокетничала с молодым шофером, вызывая тем самым рвотные позывы у своей «мачехи».
Вичка пыталась поговорить с подругой, втолковать, что не стоит терять голову из-за шофера, рискуя своим и без того шатким положением. На самом деле девушка понимала, что дело было, конечно, не в водителе Леше. Просто Дана, молодая двадцатипятилетняя девчонка, элементарно маялась от скуки и неудовлетворенности. Все чаще в ее разговорах с подругой проскальзывало недовольство пожилым партнером — его, как бы это помягче сказать, частичной несостоятельностью в интимных вопросах. Она рассказывала, что однажды даже предложила Герману воспользоваться парочкой-выручалочкой под названием виагра, но получила такой от ворот поворот, что думала уже собирать свои пожитки. Впрочем, в тот раз обошлось.
В последнее время Дана была сама не своя. Запиралась в туалете с бутылкой любимого «Джек Дениелс» — и выходила оттуда уже еле держась на ногах. Вичка укладывала пьяную подругу у себя в комнате и засыпала рядом с ней.
Как то ночью, уложив подружку спать, Вичка отправилась принять горячую ванну. Долго нежилась, а войдя в комнату, остановилась, как парализованная. Дана спала, сидя на полу. Прямо перед ней горел ковер, и пламя было уже довольно пугающего размера. Вичкины глаза расширились от ужаса. Первое, что пришло на ум — закричать, но она сдержалась и решила попробовать затушить огонь сама. Схватила шерстяное одеяло с кровати, кинулась с ним в ванную, намочила в воде и бросила на горящий ковер.
Пожар был затушен. В доме по-прежнему царила тишина. Аня и баб Надя легли около двенадцати и, должно быть, уже давно спали. Дана, ничего не ведая, продолжала спокойно сопеть на полу. Вика умудрилась уложить ее на кровать и только утром рассказала о ночном происшествии. Та потом долго ворчала на подругу, почему ей не пришло в голову заснять всю эту прелесть на видеопленку.
С самого утра Дана уже успела накачаться виски, и сейчас, практически в неадекватном состоянии, сидела перед Викой с косячком в зубах.
— Будешь? — в который раз предложила она, протягивая самокрутку.
Вика заметила, что у подруги трясутся руки.
— Я за здоровый образ жизни, — жестко сказала она.
— Тогда тебе точно надо попробовать. — Дана сделала последнюю затяжку и затушила бычок о полог кровати.
Вика отчаянно схватила ее за плечи и стала трясти со всей силы. Из глаз у нее брызнули слезы.
— Что ты делаешь? Что ты с собой делаешь? — кричала она. Потом, вспомнив, что ее не должны слышать, прикрыла рот рукой. И продолжала уже шепотом: — Ты же убиваешь себя, дура! Не понимаешь? Это же плохо кончится!
