На остановке толпилось очень много людей. Видимо, трамвая не было давно, что легко объяснялось огромной пробкой на Садовой. Пока она раздумывала, не пойти ли все-таки пешком, к остановке подъехал большой блестящий черный джип и остановился прямо возле нее. Стекло пассажирской двери плавно уехало вниз, показав водителя джипа. Им оказался старший брат Марка. Вот уж кого Рита не ожидала увидеть.
— Маргарита! — улыбнулся Франц. — Садитесь, я вас подвезу.
— Спасибо, — Рита качнула головой. — Я подожду трамвай.
— Бросьте, его будете долго ждать. Там авария на трамвайных путях. Садитесь.
Отказываться и дальше казалось Рите невежливым, к тому же она успела сильно замерзнуть, поскольку вчера утром, уходя на работу, оделась слишком легко. Она скользнула в уютный салон, быстро захлопнув за собой дверь, но дождь все равно успел зайти вместе с ней.
— Простите, я намочила вам салон, — виновато сказала она, но Франц только рассмеялся.
— Ерунда, высохнет. Куда вам?
— Апраксин переулок, дом пять.
Улыбка Франца на мгновение изменилась, из вежливой став презрительной, но он быстро вернул лицу прежнее выражение.
— Мне следовало догадаться. — Он вывел машину обратно на дорогу, нагло вклинившись перед какой-то маленькой машинкой отечественного производства, а затем снова спросил, уже не глядя на Риту: — Скажите, Маргарита, зачем вам мой брат?
— В каком смысле? — искренне не поняла та.
— Зачем он вам? Вы молодая, красивая девушка с хорошим образованием и приличной работой, а он безмозглый инвалид, изображающий из себя медиума.
— И вы считаете, что в нем нет ничего, за что его можно было бы любить?
— Мне сложно в это поверить.
— Вы плохо его знаете.
Франц рассмеялся.
— Напротив, я знаю его слишком хорошо.
На светофоре загорелся красный свет, вереница машин замерла, поэтому Франц повернулся к ней. Теперь на его лице не было улыбки, только довольно фальшивое сочувствие.
— И мой вам совет, Маргарита, бегите от него. Бегите, пока можете. Ничего хорошего вас с ним не ждет. Он эгоист. Любит только себя, никогда никого другого не любил и не будет.
— Даже вашу жену? — Рита сказала это прежде, чем успела подумать, и тут же пожалела о своей несдержанности. Голубые глаза Франца, совсем не такие, как у младшего брата, гораздо больше подходящие светлокожему блондину, превратились в два кусочка льда.
— Я смотрю, у него совсем не осталось совести, раз он теперь рассказывает об этом всем подряд, — холодно заметил он.
Рите захотелось извиниться, но она сдержала в себе этот порыв. Извинение будет выглядеть так, как будто ей жаль, но жаль ей не было.
— Возможно, я для него не все подряд? — предположила она, хотя вовсе не испытывала подобной уверенности. Но ведь для Франца она была его девушкой.
Он снова презрительно усмехнулся и посмотрел на дорогу, так как уже загорелся зеленый свет.
— Мне вас искренне жаль, если вы так думаете. Но раз уж вы все знаете, скажу вам еще кое-что. Марк не только эгоист. У него есть еще одна особенность: он счастлив, когда несчастен. Звучит странно, но так и есть. Возможно, в этом сложность его творческой натуры. С Ириной мы познакомились одновременно. На свадьбе у нашей двоюродной сестры, они были подругами. Марку тогда было восемнадцать, ей девятнадцать, а мне двадцать три. И вы думаете, Марк обратил на нее внимание? Черта с два. Она ему понадобилась, когда вышла замуж за меня. Потому что какая же трагедия в том, чтобы встречаться со свободной женщиной? А вот запретная любовь с женой родного брата — это уже сложность. Препятствие, в котором можно черпать тонны вдохновения.
— В измене всегда виноваты двое, — упрямо сказала Рита. — Если Марку не хватало трагедии в любви со свободной женщиной, то чего не хватало вашей жене в счастливом браке с вами?
Она видела, как вздулась венка на шее у Франца. Наверное, не стоило злить его, однако она не смогла сдержаться.
— Она была молода и глупа. В двадцать лет, знаете ли, тянет на романтичных мудаков. И талантливый художник, посвящающий ей картины, привлекает гораздо сильнее, чем успешный адвокат, оплачивающий шмотки.
— Почему же она вышла замуж за вас?
— Потому что он не предлагал. И знаете, что самое интересное? — Франц снова скривился. — Он не предлагал ей замужество даже тогда, когда они… встречались. Ему было удобно иметь ее в качестве любовницы, а не жены. Потому что про трагедию я вам уже объяснял. Но теперь это в прошлом. Ирина раскаялась, и я простил ее. Теперь у нас сын и счастливая семья, а Марк черпает вдохновение в других трагедиях. Впрочем, — на этот раз его ухмылка показалась Рите довольно мерзкой, — судя по тому, что с тех пор он больше не рисует свои картинки, видимо, не очень получается. Наверное, ему нужна новая муза, с которой можно страдать на пару? — Он резко свернул к поребрику и с усмешкой посмотрел на Риту.
Та сжала зубы, но ничего не ответила.
— В любом случае, надеюсь, я его больше не увижу, — закончил Франц.
Рита взяла сумочку и зонтик и вышла из машины.
— Спасибо, что подвезли, — сказала она прежде, чем захлопнуть дверь.
Салон неожиданно оказался закрыт, хотя на двери не было никаких предупреждений о том, что колдунья Ксения временно не принимает. Рита несколько раз подергала ручку, а затем вытащила телефон. На визитке, которую ей когда-то дал Марк, был указан номер телефона этой квартиры. Наверное, ей стоило позвонить сразу, как вышла из больницы, однако в тот момент она об этом почему-то не подумала.
Трубку долго никто не брал, а затем она услышала голос Леры:
— Алло?
— Привет. Это Рита.
— Ох, Рита! — в ее голосе неожиданно послышались слезы, что испугало Риту еще больше, чем видение Марка в зеркале сегодня утром. — Как хорошо, что ты позвонила!
— Что случилось?
— Ты можешь приехать?
— Я уже тут. Стою под дверями, но у вас заперто.
— Я сейчас открою.
Лера положила трубку, но не прошло и минуты, как повернулся замок, и дверь распахнулась. Лера выглядела растрепанной и взволнованной, и по красным следам на щеках Рита догадалась, что девушка плакала.
— Что случилось? — встревоженно повторила она, идя следом за Лерой по темному коридору.
— Марк с Ксенией пропали.
— В каком смысле?
Они вошли в магический салон, который сегодня совсем не походил на приемную колдуньи. Под потолком горела яркая лампочка, о существовании которой Рита раньше даже не подозревала. Освещенная искусственным светом, комната походила на декорации к странному фильму: темные стены оказались покрашены неровно, где-то темнее, где-то светлее, незажженные свечи не вызывали таинственного трепета, а хрустальных шар на столе походил на обычный сувенир.
