Рита поймала себя на мысли, что ей нравится лежать на этом диване рядом с Марком, есть конфеты и смотреть дурацкое кино, в котором перестрелок было больше, чем диалогов. Ни о чем не думать, не решать никаких проблем. Пожалуй, она не отказалась бы провести так весь завтрашний день.
— Надеюсь, ты не станешь прогонять меня спать на полу? — поинтересовался Марк, когда и коробка, и фильм подходили к концу. — Обещаю, я буду вести себя благоразумно. Я понимаю с первого раза.
Рита посмотрела на него и секунду спустя неожиданно даже для самой себя спросила:
— А если вдруг я не захочу, чтобы ты вел себя благоразумно?
Он пожал плечами, изобразив равнодушный вид.
— Тогда тебе придется как-то дать мне это понять.
Она на мгновение замерла, словно раздумывая над чем-то, а затем наклонилась к нему и прижалась губами к его губам.
— Так достаточно понятно? — спросила она спустя короткое время, чуть отстраняясь.
Марк молчал несколько секунд, глядя на нее удивительно серьезно, как будто она только что не поцеловала его, а задала математическую задачку.
— Сможешь повторить? Я боюсь, что мог принять желаемое за действительное.
Рита улыбнулась и снова наклонилась к его губам. На этот раз он обнял ее, не давая больше отстраниться, а затем одним ловким движением перевернул на спину, перехватывая инициативу. Она не сопротивлялась. Ей нравилось ощущать вес его тела на себе, руки, медленно скользящие по ее коже, чувствовать привкус сладкого ликера на его губах. В первый раз все произошло так неожиданно, что она не успела ничего понять и запомнить, зато теперь наслаждалась каждым мгновением.
От нее не укрылось, что он так и не пообещал ей отныне вести себя по-другому, но теперь это было неважно. Теперь ей почему-то не казалось, что он всего лишь пользуется ситуацией, как тогда, на даче. Он наконец-то был таким, каким она хотела его видеть: настоящим.
Когда она уже почти перестала что-либо соображать, Марк неожиданно остановился, приподнялся над ней и заглянул ей в глаза.
— Если ты собираешься снова меня остановить, — прошептал он, — то сделай это сейчас. Потому что еще немного — и я превращусь в того самого козла, который уже не услышит твоего «нет».
— Я больше никогда его тебе не скажу, — ответила она, понимая, что это действительно так.
Глава 21
Рита не относилась к той категории людей, которые любят долго валяться в постели по утрам. Даже по выходным она вставала не позже восьми часов. За рабочие будни обычно скапливалось много дел, которые требовали времени в выходные, поэтому спать лишнего она себе не позволяла. Однако сегодня она намеревалась провести в постели если не весь день, то как минимум первую его половину.
За окном моросил противный дождь — первый признак наступившей осени. Из-за этого в квартире даже в девять утра было еще довольно темно. Идти куда-то гулять, как она собиралась еще вчера, уже не хотелось. Ей нравилось лежать в этой постели, чувствовать незнакомые запахи, слушать дождь, мелкими каплями разбивающийся о стекло. И, конечно, знать, кто находится с ней рядом. Пожалуй, сейчас она могла с чистой совестью признаться себе, что влюблена.
Она просыпалась несколько раз, чувствовала, что Марк уже не спит, видела даже свет от тусклой лампы на столе, которую он включил, но тут же снова проваливалась в сон. Лишь когда время приблизилось к сумасшедшей отметке в одиннадцать часов, Рита смогла наконец разлепить глаза. Марк сидел здесь же, на диване рядом с ней, но, по всей видимости, тоже еще не вставал. По крайней мере, светлые волосы оставались всклоченными после сна, и на нем не было футболки, которую она вчера лично с него сняла. Зато на коленях лежал большой альбом в твердой обложке, в котором он что-то увлеченно рисовал простой шариковой ручкой.
— Ты давно проснулся? — спросила она, сонно улыбаясь.
Марк вздрогнул и тут же захлопнул альбом, как будто испугался, что она увидит его рисунок.
— Я не спал, — признался он. — В отличие от некоторых. Не подозревал в тебе такую соню, думал, ты вскакиваешь ни свет ни заря, как Золушка.
— Совсем не спал? — Рита удивленно посмотрела на него, пропустив дальнейшую торопливую речь, а затем медленно села, прижимая тонкое одеяло к груди.
— Не хотелось, — он пожал плечами.
— Покажешь? — она кивнула на альбом.
Марк как будто замялся, но потом все же протянул его ей. Рита села поудобнее и раскрыла альбом. За ночь он успел сделать три наброска. И на каждом из них кроме обычных пейзажей она видела женскую фигуру, подозрительно напоминающую ее саму. В больничном парке на скамейке, в сквере возле его дома и еще в каком-то странном месте, которое она не узнавала. Оно походило на озеро или даже скорее на лесное озеро. Ее фигуру Марк обозначал лишь схематично, отмечая только важные черты, по которым она и узнавала себя, зато детали пейзажа прорисовывал гораздо тщательнее. Правда, одним только черным цветом. И все равно это оказалось невероятно завораживающе. Простой черной ручкой он умудрялся передать не только силуэты, но и оттенки, хотя Рита не представляла, как такое вообще возможно.
— Почему все черное? — поинтересовалась она, с интересом разглядывая рисунки.
Он усмехнулся.
— Ксения наверняка поставила бы по этому какой-нибудь диагноз, но на самом деле у меня просто нет другого цвета. Хотя… — он задумчиво посмотрел на черную шариковую ручку в своих руках. — Почему у меня нет другого цвета, тоже интересный вопрос.
— В любом случае, это гораздо лучше того, что ты рисовал две недели назад, когда мы с Лерой без приглашения наведались к тебе в гости, — поддела Рита, продолжая разглядывать пейзажи.
Марк заметно смутился и отвел взгляд в сторону. Наверное, не знал, что она тогда видела его рисунок. Рита и сама не понимала, зачем развернула бумажный комок, брошенный в угол, но то, что было нарисовано там, определенно тянуло на один из диагнозов Ксении.
— И это все, что ты можешь сказать о моем творчестве? — он притворно нахмурился, явно желая увести разговор в другую сторону. — Я работал всю ночь, между прочим.
— Я бы предпочла, чтобы ночью ты спал, — улыбнулась она. — А работал днем.
— Я просто хотел проверить, могу ли еще рисовать что-нибудь нормальное, — после недолгого молчания вдруг признался Марк, глядя на альбом в ее руках. — Или, как у Леры, в моей голове остались одни кошмары. Заодно подумать над тем, что мне вчера сказала Белль. И что ты как-то тоже говорила.
— Вот как? — Рита вопросительно посмотрела на него, давая возможность продолжить самому, если он захочет.
— Какое у тебя самое яркое впечатление в жизни? — вместо ответа неожиданно спросил он.
Она задумалась.
— Наверное, когда я впервые попала в Вену.
