Когда британское правительство стало оказывать на него давление, вынуждая провести конституционные реформы с целью введения демократии, султан, чтобы потянуть время, в 1967 году отрекся от престола в пользу своего старшего сына Хасанала Болкиа. Тот был еще очень молод и проходил подготовку в британской военной академии Сандхерст. Султан провел много времени, размышляя над тем, как сохранить роль Великобритании в качестве гаранта безопасности Брунея. Он отказывался иметь дело с Индонезией и Малайзией. Индонезии султан не доверял из-за поддержки ею лидера Народной партии Брунея Азахари, который возглавлял восстание в декабре 1962 года. Малайзии же он опасался потому, что ее служащие, направленные на работу в Бруней в конце 50-х – начале 60-х годов, покровительственно относились к чиновникам Брунея, обращаясь с ними как с деревенскими родственниками. Я был достаточно осторожен, чтобы не послать ни одного сингапурского чиновника в Бруней даже на самое короткое время, а когда такое случалось, то их надлежащим образом инструктировали, чтобы они обращались с жителями султаната вежливо и с достоинством.
Во время частной встречи в марте 1979 года я убеждал сэра Омара, бывшего султана (Сери Бегавана, как его стали называть после отречения), наладить хотя бы частично связи с АСЕАН перед обретением независимости в 1984 году. Я сказал ему, что президент Индонезии Сухарто и премьер-министр Малайзии Хусейн Онн дружественно и благосклонно настроены по отношению к Брунею. Сэр Омар согласился рассмотреть вопрос о получении Брунеем статуса наблюдателя в АСЕАН, но дальше этого дело не пошло. Я объяснил ему, что мир сильно изменился. Сэр Омар продолжал подсознательно верить в англичан, надеясь, что они всегда поддержат его. Он не хотел согласиться с тем, что положение Великобритании изменилось и что у англичан не было ни военно-морских, ни военно-воздушных сил, чтобы прийти на помощь Брунею.
После того как премьер-министром Великобритании стала Маргарет Тэтчер, посещавшие Сингапур британские министры стали часто заводить со мною речь о Брунее. Они хотели убедить султана провести выборы, придать монархии современный вид, отказаться от протектората и предоставить султанату независимость. Я старался изо всех сил убедить сэра Омара начать движение по этому пути, но безуспешно. Наконец британское правительство решило, что независимо от того, будет ли в Брунее избрано демократическое правительство или нет, султанат должен взять на себя ответственность за свое будущее. Великобритания обещала продолжать оказывать султанату поддержку, сохраняя в стране батальон гурков, за что Бруней должен был платить. В 1979 году я также попытался убедить лорда Каррингтона, вскоре после того как он стал министром иностранных дел Великобритании, проявить твердость по отношению к тем британским чиновникам, которые хотели продлить срок своего пребывания в Брунее. Тем самым они не позволяли официальным лицам Брунея, которые практически поголовно получили образование в Великобритании, накопить опыт, в котором они нуждались для управления своей собственной страной. После этого разговора в данной сфере произошли серьезные перемены. К 1984 году, когда Бруней получил независимость, местные жители уже занимали практически все высшие должности в султанате.
В 1980 году я обсудил с президентом Сухарто вопрос о возможном вступлении Брунея в АСЕАН после получения им независимости. Сухарто сказал, что если Бруней захочет вступить в организацию, он будет только приветствовать это. Затем я попытался убедить султана пересмотреть взгляды его отца на то, будто АСЕАН не являлась значимой организацией. Ему следовало нанести визит президенту Сухарто и другим лидерам стран АСЕАН. В конце концов в апреле 1981 года тот так и поступил. Сухарто оказал ему в Джакарте теплый прием. Затем султан посетил Малайзию и Таиланд. Когда в 1984 году Бруней вступил в АСЕАН, это не только обеспечило ему гарантии безопасности, но и облегчило султану общение с соседями.
С момента обретения независимости в Брунее царил мир и стабильность. Султан стал более уверенным в собственных силах. Принц Мохамед стал знающим министром иностранных дел, а высокопоставленные брунейские чиновники набрались опыта, выполняя свои обязанности и участвуя в международных конференциях. Сери Бегаван, который умер в 1986 году, был бы доволен такими результатами.
Дружба между отцом султана и мною получила продолжение в теплых отношениях между нынешним султаном, его братьями и министрами и премьер-министром Сингапура Го Чок Тонгом и его коллегами. Между нашими странами существуют отношения доверия, а наши взаимные намерения являются предельно честными.
Глава 19. Вьетнам, Мьянма и Камбоджа: возвращение в современный мир
29 октября 1977 года старый вьетнамский самолет DC-3 «Дакота», выполняя рейс по маршруту внутри страны, был угнан и приземлился в Сингапуре. Мы не могли предотвратить его приземления на авиабазе Селетар и разрешили Вьетнаму прислать новый экипаж, чтобы вместе со старым экипажем и пассажирами, находившимися на борту, забрать самолет обратно во Вьетнам. Мы заправили самолет топливом, провели необходимое обслуживание. Угонщики были преданы суду и приговорены к 14 годам тюремного заключения.
Вьетнам так и не рассчитался за топливо и обслуживание. Вместо этого на нас обрушился бесконечный поток требований вернуть угонщиков и предупреждений о возможных последствиях в случае, если мы откажемся это сделать. Мы заняли твердую позицию и не позволили запугать себя, иначе подобным проблемам не было бы конца. В отношениях Сингапура с Вьетнамом, который объединился в 1975 году, начались с противостояния.
Вьетнамцы ловко эксплуатировали опасения стран АСЕАН и их желание поддерживать дружеские отношения с Вьетнамом. Тон их радиопередач и газетных публикаций был угрожающим. Их лидеры казались мне невыносимыми людьми – они были полны чувства собственной значимости и сравнивали себя с «пруссаками Юго-Восточной Азии». Действительно, они пережили много страданий, вынеся на себе все ужасы, причиненные американской военной машиной, и, проявив огромную выносливость и замечательную изобретательность в использовании американских средств массовой информации в пропагандистских целях, победили американцев. Вьетнамцы были уверены, что смогут победить любую страну в мире, которая напала бы на них, даже Китай. К нам, маленьким государствам Юго-Восточной Азии, они не испытывали иных чувств, кроме презрения. Вьетнам заявил, что установит дипломатические отношения с каждой страной АСЕАН в отдельности, и отказался иметь дело с организацией в целом. Вьетнамские газеты критиковали Филиппины и Таиланд за наличие там военных баз США и говорили о существовании сговора между Китаем и Сингапуром.
К 1976 году все более углублявшиеся разногласия в отношениях с Китаем вынудили вьетнамцев послать дипломатические миссии в страны АСЕАН. Во время поездки по странам региона министр иностранных дел Фан Хиен говорил о мире. Первоначально он исключил посещение Сингапура из программы своей поездки, но затем изменил планы и прибыл к нам в июле 1976 года. Он сказал, что Вьетнам не вмешивался во внутренние дела других стран, но провел различие между народом и правительством Социалистической Республики Вьетнам. По его словам, народ Вьетнама поддерживал справедливое дело народов Юго-Восточной Азии, боровшихся за независимость (под этим он подразумевал коммунистические мятежи); а правительство Вьетнама хотело установить двухсторонние отношения с этими странами. Я ответил, что эта дипломатическая казуистика не позволяет нам избавиться от впечатления, что такой двойной подход представляет собой вмешательство во внутренние дела других государств. Говоря о советской помощи Вьетнаму, я заметил, что великие державы знали, что непосредственно воевать друг с другом было опасно, так что они использовали третьи страны для расширения своего влияния. Разногласия же между странами АСЕАН разрешались внутри этой организации, так что ни Советский Союз, ни Соединенные Штаты не могли использовать их в своих целях.
