Он сказал мне, что ему дали две мои книги, когда он был в Сингапуре. У него была книга моих речей, переведенная с китайского языка на вьетнамский. Он прочитал их все, подчеркнул главные части, касавшиеся экономики, и разослал всем своим министрам и высокопоставленным руководителям для изучения. До Мыой мало спал – с полуночи до трех часов утра, потом полчаса занимался зарядкой и читал до половины восьмого утра, до начала работы. Сотрудники нашего посольства во Вьетнаме сообщили, что книга моих речей была переведена на вьетнамский язык и продавалась. Об авторских правах вьетнамцы не слышали.
Когда он спросил меня, как можно было бы увеличить объем инвестиций, я посоветовал ему отказаться от партизанских привычек. Проекты, осуществлявшиеся на юге Вьетнама, которые были одобрены властями Хошимина, затем подлежали одобрению официальными лицами в Ханое, которые мало что знали о местных условиях. Это была пустая трата времени. Затем проекты, одобренные правительством в Ханое, часто блокировались местными властями, исходя из унаследованного со времен партизанской войны принципа, согласно которому верховной властью обладал командир, находившийся на месте.
Он с болью говорил о тяжелом прошлом Вьетнама: тысяча лет войны с Китаем, затем еще 100 лет борьбы с французским колониализмом и империализмом, затем война за независимость после Второй мировой войны. Им пришлось воевать с японцами, французами, американцами, а позднее – еще и с кликой Пол Пота. Он не упомянул о нападении Китая в 1979 году. На протяжении 140 лет вьетнамцы успешно воевали за освобождение своей страны. Нанесенные войной раны были глубокими, промышленность – слабой, технология – отсталой, а инфраструктура – в прискорбном состоянии. Я отнесся к его словам с симпатией, сказав, что война была трагедией и для США, и для Вьетнама. Он вздохнул и сказал, что, не будь войны, Вьетнам был бы развитым, современным государством, как и Сингапур.
Я заверил его, что в конечном счете Вьетнам может добиться большего, чем Сингапур. Не существовало каких-либо причин, по которым мир и стабильность в регионе не могли бы продолжаться длительное время. За последние 40 лет Восточная Азия на горьком опыте убедилась, что воевать не имеет смысла. В войнах в Корее, Вьетнаме, в партизанской войне в Камбодже не было победителей – одни жертвы. До Мыой с грустью согласился.
Фактически Вьетнам добился прогресса. В результате расширившихся контактов с иностранцами, лучшей информированности о работе рыночной экономики министры и официальные лица стали лучше разбираться в том, как работает свободный рынок. Увеличилась активность на улицах, стало больше магазинов, появились иностранные бизнесмены и гостиницы – все эти признаки процветания в Хошимине и Ханое были налицо.
Во время другого визита, в марте 1995 года, первый заместитель премьер-министра Вьетнама Фан Ван Кхай провел обмен мнениями по проблемам экономической реформы. Он обладал репутацией реформатора. Наши инвесторы сталкивались с бесчисленными проблемами. Я сказал Фан Ван Кхаю, что если Вьетнам хочет привлечь инвесторов, то необходимо создать наиболее благоприятные условия для тех из них, кто пришел первым. Следовало помогать добиться успеха тем инвесторам, которые уже имели недвижимость и оборудование во Вьетнаме. Относиться к таким бизнесменам как к заложникам было вернейшим способом отпугнуть других инвесторов. Официальные вьетнамские лица вели дела с инвесторами словно с американскими солдатами, как с врагами, которых следовало заманить в засаду и уничтожить. Вместо этого к инвесторам следует относиться как к ценным друзьям, которые нуждаются в помощи, чтобы пробираться через лабиринты их бюрократии, начиненные минами и другими ловушками.
Я привел Фан Ван Кхаю примеры трудностей, с которыми столкнулись наши инвесторы. Один предприниматель, работавший в сфере недвижимости, строил гостиницу в Ханое. Примерно 30 домовладельцев, живших вокруг стройплощадки, жаловались на шум и вибрацию. Он согласился платить каждому домовладельцу компенсацию в размере 48 долларов в месяц. Стоило ему согласиться на это, как еще 200 домовладельцев потребовали компенсации. Предприниматель решил использовать оборудование, позволявшее забивать сваи без шума и вибрации. Ему не разрешили этого сделать, поскольку он имел лицензию на использование старого оборудования.
Другая компания, Singapore Telecom, подписала соглашение о создании совместного предприятия по развитию системы пейджинговой связи с почтовой и телефонной компанией Хошимина. Первоначально договор был заключен на срок один год, после чего они могли обратиться за лицензией на десять лет. После того как Singapore Telecom израсходовала миллион долларов и система заработала, вьетнамская компания предложила купить ее. Я сказал премьер-министру Во Ван Киету, что речь шла не о миллионе долларов, а о принципе. Если вьетнамцы не будут выполнять условий контрактов, то они потеряют доверие сингапурских инвесторов. Проект был осуществлен, но опять-таки не без дополнительных изменений в тексте первоначального договора, а некоторые проблемы так и не удалось разрешить.
Отзывы ряда иностранных бизнесменов показывали, что мои слова дошли до вьетнамских официальных лиц, которые стали лучше относиться к инвесторам. Управляющий крупной немецкой компании, посетивший Сингапур после визита во Вьетнам, сказал мне, что вьетнамцы дали ему гида. Я довольно улыбнулся.
Напуганное социальными последствиями «политики открытых дверей» по отношению к внешнему миру, опасаясь потерять политический контроль над обществом, высшее руководство Вьетнама продолжало тормозить либерализацию. В отличие от Китая, в котором большинство мэров и руководителей провинций были молодыми людьми с высшим образованием, руководители вьетнамских городов и провинций все как один были бывшими партизанскими командирами. Они были ошеломлены тем, что случилось в Москве и Советском Союзе, и не одобряли тех социальных зол, которые поразили китайские прибрежные города. Это было не то, за что они воевали.
В 1993 году я предложил Во Ван Киету и его команде назначить ветеранов партизанской войны на важные должности советников и позволить молодым людям, предпочтительно имевшим опыт общения с Западом, заняться текущим руководством. Они нуждались в людях, которые понимали рыночную экономику и могли работать с иностранными инвесторами. Тем не менее ветераны, которые воевали и победили в войне, находились во главе страны и хотели вести страну по своему пути. Я верил, что если власть перейдет к молодому поколению руководителей, вьетнамская экономика станет развиваться быстрее. Важные перемены в руководстве произошли в сентябре 1997 года, когда вице-премьер Фан Ван Кхай стал премьер-министром, а вице-премьер Чан Дык Лыонг сменил генерала Ле Дук Ана на посту президента. Это были шаги по передаче власти представителям молодого поколения, которые больше путешествовали, соприкасались с внешним миром и слишком хорошо знали, как далеко отстал Вьетнам от своих соседей.
В ноябре 1997 года я посетил Хошимин, где встретился с мэром города и секретарем городского комитета партии Труон Тан Саном, который становился все более влиятельным. Страна находилась в подвешенном состоянии. Наши инвесторы в Хошимине и иностранные банкиры были ошеломлены введенным незадолго до того запретом на конвертацию вьетнамских донгов в иностранную валюту. Каким образом они должны были уплачивать свои долги в зарубежных банках, кредиты по текущим счетам, процентные платежи по кредитам, которые они получили в зарубежных банках, чтобы инвестировать во Вьетнаме? Как продолжать бизнес? Министерство торговли и промышленности решительно возражало против этой меры, которая, как там знали, должна была обескуражить инвесторов, но ничего не могло поделать. Центральный банк Вьетнама и Министерство финансов были встревожены валютным кризисом в регионе и беспокоились из-за своих незначительных валютных резервов.
