Новозеландцы придерживались образа жизни, основанного на развитии сельского хозяйства, несколько дольше, чем следовало. Австралия провела индустриализацию, Новая Зеландия – нет. В результате многие яркие, честолюбивые молодые люди уехали в Австралию, Великобританию и Америку. В 80-х годах Новая Зеландия решила изменить стратегию экономического развития и создать такие условия для талантливых молодых людей, которые удерживали бы их от эмиграции. Они также привлекали высокообразованных иммигрантов из стран Азии и в широких масштабах развивали индустрию туризма, рекламируя красоту своих сельских ландшафтов. Это была запоздалая попытка включиться в международную конкуренцию.
Одним из премьер-министров Новой Зеландии, находившихся у власти продолжительное время, был Кит Холиоук. Я впервые встретился с ним в 1964 году в аэропорту Сингапура, когда город еще входил в состав Малайзии. Он был крепким человеком, с глубоким сильным голосом, раздававшимся из широкой, мощной груди. Холиоук был очень простым человеком, без всяких претензий, – он был фермером и гордился этим. Он не строил из себя интеллектуала, но обладал здравым смыслом, что, видимо, и позволило ему победить на четырех выборах подряд и занимать должность премьер-министра с 1960 по 1972 год. Он мне нравился, я уважал его за честность и убедился, что под давлением он сохранял невозмутимость и спокойствие.
После того как секретарь Британского Содружества наций Джордж Томсон встретился со мной в Сингапуре в 1967 году, чтобы сообщить о решении Вильсона вывести британские войска из Сингапура, я позвонил Холиоуку. Это было в ноябре, в Новой Зеландии стояло лето. Он сказал мне, что не думает, чтобы британцы изменили свое решение, – он уже пробовал их уговорить. Он пожелал мне удачи в моих попытках выиграть время. В завершение разговора он сказал: «Я сейчас в своем загородном доме на озере Таупо. Сегодня солнечный день, здесь тихо и красиво. Вы должны приехать сюда в отпуск, чтобы отдохнуть от своей работы». Там, далеко, в южной части Тихого океана, он по-иному воспринимал опасность. Много лет спустя я принял его приглашение: в особняке Хука у озера Таупо действительно было очень тихо.
Когда Норман Кирк стал лейбористским премьер-министром Новой Зеландии, мы встретились на конференции стран Содружества в Оттаве в 1973 году. Среди участников конференции он выделялся своей искренностью, прямотой и серьезностью. По пути в Новую Зеландию в декабре 1973 года он посетил Сингапур. Однажды вечером, на закате, мы сидели на лужайке перед домом в Шри Темасек и обменивались мыслями о будущем. Было очевидно, что война во Вьетнаме приближалась к печальной развязке. Я спросил его, как он, со стороны, оценивал перспективы сохранения стабильности и развития Сингапура, а в чем усматривал источники потенциальной опасности. Он дал прямой и содержательный ответ. По его словам, Новая Зеландия являлась «странным посторонним человеком» – богатой, белой, демократической страной. Сингапур тоже был «странным человеком» – полностью западным, демократическим городом, который находился в самом центре Юго-Восточной Азии и был уникален. Успех Сингапура представлял собой главный источник опасности, которой он подвергался извне.
У нас сложились хорошие отношения, и мне было очень грустно, когда несколько месяцев спустя, в августе 1974 года, он умер. Больше чем через 20 лет после того, как он сказал это, в 1996 году, Австралия и Новая Зеландия выразили желание участвовать в азиатско-европейской встрече глав правительств в Бангкоке на стороне азиатских стран. Премьер-министр Малайзии Махатхир возразил против этого, заявив, что они не являлись частью Азии. Это было его подсознательной реакцией, которую не разделяло большинство лидеров, участвовавших во встрече. Я думаю, что в скором времени географическая и экономическая логика преодолеют старые предрассудки и Австралия и Новая Зеландия станут участниками этой конференции.
В декабре 1975 года Роберт Малдун одержал победу на выборах, после чего он оставался на посту премьер-министра до 1984 года. Он был тучным человеком с большой лысой головой. Выражение его лица было задиристым, что соответствовало его бойцовскому темпераменту. Он противопоставлял Новую Зеландию Австралии и обменивался словесными ударами со своими австралийскими коллегами – Малкольмом Фрейзером и Бобом Хоуком, – чтобы напомнить им, что Австралии не стоило воспринимать особые отношения с Новой Зеландией как нечто самой собой разумеющееся.
Он хотел отделить спорт от политики и настойчиво защищал сборную Новой Зеландии по регби, которую критиковали за то, что она играла со сборной командой Южной Африки и принимала ее в Новой Зеландии. К его удивлению, в Новой Зеландии приезд южноафриканской команды сопровождался бурными протестами. На протяжении следующих нескольких лет я наблюдал за тем, как, встречаясь с руководителями стран Содружества наций, он постепенно понял, что продолжение такой политики привело бы к международной изоляции Новой Зеландии. Поэтому на встрече, проходившей в 1977 году в Лондоне, после упорной защиты своей позиции он поддержал декларацию, призывавшую к бойкоту режима апартеида в Южной Африке в области спорта. Игра не стоила свеч. Малдун не скрывал своих чувств – в 1979 году он был одним из немногих руководителей на встрече стран Содружества наций в Лусаке, кто симпатизировал взглядам Тэтчер на отношения с Родезией и Южной Африкой. Тем не менее он раньше Тэтчер увидел, что ход истории поворачивается против владычества белых в Африке. В отличие от Витлэма Малдун никогда не старался представить себя белым афро-азиатом. Вместо этого он концентрировал свое время и ресурсы на островах южной части Тихого океана. Он был дипломированным бухгалтером, его голова была хорошо приспособлена для работы с цифрами и мелкими деталями. Его анализ экономических проблем звучал жестко, но он становился мягким, когда дело доходило до воплощения политики в жизнь. Когда цены на сельскохозяйственную продукцию упали, он принял меры для их поддержания. Когда промышленность Новой Зеландии столкнулась с трудностями, он усилил протекционистские меры по ее защите.
Тем не менее уже его преемнику по лейбористской партии Дэвиду Ланге пришлось начать трудный процесс уменьшения субсидий, болезненно воспринятый теми, кого они поддерживали. Ланге был необычным человеком – среднего роста, но весьма широким в обхвате. Он был легок в общении, быстро соображал и обладал хорошей памятью. Вскоре после того, как он победил на выборах в 1984 году, он посетил Сингапур по пути в Африку, где собирался провести переговоры об увеличении торговли с африканскими странами. Я выразил сомнения по поводу того, что это ему удастся. Он упрекнул меня за мой скептицизм, но позднее признал, что я был прав. Он обладал хорошим чувством юмора и заразительно смеялся.
Когда в 1972 году австралийцы объявили о выводе через год своего батальона из Малайзии, Новая Зеландия решила оставить свой воинский контингент, который находился там на протяжении еще 17 лет. Новозеландцы были выносливы, чем заслужили прозвище «южнотихоокеанские гурки». Тем не менее в июле 1984 года, когда на выборах победил Ланге и его лейбористская партия, политика Новой Зеландии радикально изменилась. Его партия заняла антиядерную позицию и стала бороться за создание в Тихом океане безъядерной зоны. Они были готовы поставить под сомнение оборонительный союз АНЗЮС с США, отказывая любому кораблю с ядерным двигателем или с ядерным оружием на борту входить в территориальные воды Новой Зеландии или в ее порты, чем они практически блокировали деятельность ВМС США. Это было разительной переменой по сравнению с их традиционной позицией. В октябре того же года, когда я встретился с Ланге в Сингапуре, я сказал ему, что атомные корабли часто проходили через Малаккский и Сингапурский проливы. Мы отдавали себе отчет в том, что имелся риск ядерного инцидента, но понимали и то, что американское военно-морское присутствие обеспечивало стабильность в регионе на протяжении 30 лет. Я не убедил его, ибо для него и его партии безъядерный мир являлся единственной дорогой к безопасному будущему.
