В марте 1995 года Бхутто и ее муж посетили Сингапур. Она сказала, что учла мой совет, данный во время встречи в Давосе, и гарантировала, что все ее предложения будут хорошо продуманы. Бхутто предложила, чтобы Сингапур начал перемещать предприятия трудоемких отраслей промышленности в Пакистан. Я сказал, что ей придется сначала переубедить наших деловых людей. Потенциальные инвесторы каждый вечер наблюдали по телевидению за тем, как мусульмане убивали мусульман в Карачи с использованием тяжелого оружия и бомб, и неизбежно задавались вопросом о том, стоило ли им ввязываться в этот конфликт. Я больше не ездил в Пакистан. В 1996 году Бхутто сместили с поста премьер-министра президентом Легари, которого она сама же и назначила. На следующих выборах в феврале 1997 года победил Наваз Шариф, он вновь стал премьер-министром.
Глубокие политические и экономические проблемы Пакистана оставались нерешенными. Слишком большая часть бюджета расходовалась на оборону. Непримиримая вражда лидеров партий продолжала отравлять политическую жизнь страны. Асифа Али Зардари обвинили в убийстве брата его жены, Муртазы Бхутто, супругам было предъявлено обвинение в коррупции. В деле фигурировали значительные суммы денег, следы которых вели в Швейцарию.
Проблемы Пакистана еще усугубились, когда в марте 1998 года Индия провела несколько ядерных испытаний. Две недели спустя Пакистан провел собственные испытания ядерного оружия. При этом обе страны испытывали экономические трудности, Пакистан даже в большей мере, чем Индия. Когда я встретил премьер-министра Пакистана Наваза Шарифа во время его визита в Сингапур в мае 1999 года, он заверил меня, что у них состоялись хорошие переговоры с премьер-министром Индии Ваджпаи и что ни одна из сторон не собиралась развертывать ракеты с ядерными боеголовками. Он высказал мнение, что поскольку обе стороны обладали ядерным оружием, то полномасштабная война между ними стала невозможной. Дай бог, чтобы так и было.
Пакистанцы – выносливый народ, среди них достаточно талантливых и образованных людей, чтобы построить современное государство. Увы, бесконечная война с Индией истощает ресурсы Пакистана и подрывает его потенциал.
Глава 26. Вслед за Великобританией – в Европу
Мои взгляды на европейцев во многом сформировались под влиянием англичан в 50–60-х годах. Европейцы казались несколько странными и отличавшимися от более сплоченных и законопослушных англичан. Французы казались склонными к бунтам, революциям и изменениям конституции; немцы проявляли тенденцию к использованию силы для решения спорных вопросов. Но с тех пор как премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан внес предложение о вступлении страны в ЕЭС
[57], я уже не сомневался, что хотя и не сразу – со второй или третьей попытки, – но это было делом времени. После того как в 1968 году Великобритания заявила о выводе своих войск к востоку от Суэца, премьер-министр Гарольд Вильсон вновь обсудил это предложение с премьер-министром Франции Шарлем де Голлем. Из этого опять ничего не вышло, но переговоры еще раз показали, насколько важной стала Европа для Великобритании.
Великобритания хотела присоединиться к европейским странам, чтобы вырваться из порочного круга замедленного экономического роста. По сравнению с экономикой Великобритании экономика Германии, Франции, стран Бенилюкса и даже Италии – членов ЕЭС росла быстрее. Было очевидно, что большие размеры рынка способствовали ускорению экономического роста. Я хотел наладить новые связи с Европой, чтобы Сингапур не оказался отрезанным от Европы после вступления Великобритании в ЕЭС.
Как это бывает со всеми бюрократическими организациями, заявления о принципах сотрудничества, сделанные на самом верху, не гарантировали его успешного развития. В 70-х годах я столкнулся с протекционистской политикой «крепости Европа» по отношению к товарам сингапурского экспорта. Я поехал в Брюссель в октябре 1977 года, чтобы встретиться с президентом Европейской комиссии Роем Дженкинсом, с которым я сохранял связи еще с 60-х годов, когда он был канцлером Казначейства Великобритании. Еще ранее я написал ему, что то, как европейцы применили к Сингапуру правила Генеральной схемы льгот, дававшей развивающимся странам ограниченные льготы на экспорт товаров в Европу, негативно отразилось на экспорте наших электронных калькуляторов, зонтиков, проекторов и фанеры. Незадолго до того даже импорт свежих орхидей встретил возражения голландских и итальянских цветоводов. Я добавил, что мы могли еще как-то понять, что у нас возникли проблемы с импортом текстиля и зонтиков, но проблемы с импортом калькуляторов и орхидей явились для нас полной неожиданностью. Дженкинс отнесся к нашим проблемам с симпатией, но в вопросе с зонтиками он помочь не мог. Как оказалось, они производились в том избирательном округе, в котором баллотировался президент Франции Жискар д’Эстен.
С другими специальными уполномоченными Европейской комиссии я обсуждал, как предотвратить возникновение конфликта между Сингапуром и странами ЕЭС. Мы были готовы отказаться от производства тех товаров, которые затрагивали интересы европейских стран из-за постоянно высокого уровня безработицы на континенте. Я был встревожен, обнаружив, что список этих товаров был практически бесконечен. Любое государство ЕЭС, почувствовав свои интересы хоть немного задетыми, обращалось в Брюссель с просьбой о принятии протекционистских мер и всегда получало искомое. Несмотря на это, ЕЭС отрицало, что оно являлось наиболее протекционистским из всех торговых блоков. Я привел в качестве примера ситуацию, в которой оказались две наиболее известные европейские МНК: «Филипс» и «Сименс», – которые обнаружили, что произведенные в Сингапуре электронные товары было легче экспортировать в Америку и страны Азии, чем в Европу.
Я привлек их внимание к двум основным вопросам. Во-первых, несмотря на успехи в экономическом развитии Сингапура, я просил преждевременно не лишать нас тех льгот, которые мы имели в рамках GSP. Во-вторых, я доказывал, что выборочные протекционистские меры, направленные на блокирование импорта, вряд ли оказались бы эффективными в решении проблем ЕЭС. Я попытался убедить Дженкинса как президента ЕЭС, что ему следовало формализовать многообещающие отношения между ЕЭС и АСЕАН путем подписания договора об экономическом сотрудничестве и что его визит в страны АСЕАН помог бы сделать эту задачу приоритетной для Европейской комиссии. Вместо этого он направил в регион специального уполномоченного по делам промышленности Висконта Давиньона. Дженкинс не любил путешествовать по Востоку, чьи перспективы он оценивал невысоко. Наконец, в 1980 году с помощью министра иностранных дел ФРГ Ганса-Дитриха Геншера страны АСЕАН добились подписания соглашения с ЕЭС об учреждении совместного Комитета по развитию сотрудничества. Несмотря на это, страны АСЕАН продолжали сталкиваться с бесконечными протекционистскими барьерами, воздвигаемыми этой многосторонней организацией. Сельскохозяйственные субсидии и тарифы препятствовали экспорту нашего пальмового масла, а разного рода ограничения, связанные с обеспечением безопасности, охраной здоровья, окружающей среды, практически свели на нет экспорт резиновых изделий из стран АСЕАН. В 1986 году в результате пересмотра льгот по системе GSP ЕЭС установило квоты на импорт произведенных в Сингапуре шарикоподшипников.
