Как только президент Ли Дэнхуэй сумел консолидировать свои позиции, он стал высказывать свои мысли в выражениях, которые привели лидеров в Пекине к выводу, что ему хотелось бы удерживать Тайвань отдельно от Китая как можно дольше. В 1992 году президент Ли обнародовал свои условия воссоединения с Китаем. Под «единым Китаем» он понимал Республику Китай, а не Китайскую Народную Республику. Воссоединение нации, по его мнению, могло быть достигнуто только при условии существования «свободного, процветающего и демократического Китая», другими словами, коммунистический Китай должен был сначала стать таким же демократичным, как и Тайвань. Тогда я еще не знал, что это были жесткие, не подлежавшие обсуждению условия, а не стартовый пункт для переговоров.
В апреле 1994 президент Ли Дэнхуэй дал интервью хорошо известному японскому журналисту Риотаро Шиба. Оно было опубликовано в японском журнале, и никаких опровержений по поводу этого интервью не опубликовано до сих пор. В интервью он заявил, что Гоминьдан был партией пришельцев и что народ Тайваня пережил много страданий в результате оккупации этих пришельцев, сформировавших правительство. Он добавил: «Моисея и его народ впереди поджидают трудности. “Исход” может быть подходящим выходом из положения». Китай не мог проигнорировать заявление президента Тайваня, говорившего о Моисее, ведущем свой народ в «землю обетованную».
Коренные жители Тайваня затаили глубокую обиду на пришельцев с материка за инцидент, получивший название «2–28». 28 февраля 1947 года тысячи коренных жителей Тайваня были убиты войсками националистов за то, что выражали свое негодование против пришельцев с материка, которые вели себя не как освободители, а как повелители. Любое публичное упоминание об этой трагедии подавлялось, но она жила в памяти местного населения, и, когда президентом стал коренной житель Тайваня, эти чувства вышли наружу. Следует отдать должное президенту Ли, который удерживал под контролем любые попытки свести старые счеты.
Переход к демократическим выборам «помог» разбередить старые раны и способствовал усилению раскола между коренными жителями Тайваня и пришельцами с материка. Чтобы завоевать симпатии 90 % населения, политики делали акцент на своем местном происхождении. Они вели предвыборную кампанию на местном диалекте минь и высмеивали своих оппонентов – пришельцев с материка за их неумение говорить на этом языке. Некоторые даже подвергали сомнению преданность Тайваню пришельцев с материка.
Представители старшего поколения лидеров – выходцев с материка чувствовали себя уязвленными этими нападками. Ученые – выходцы с материка помогли построить университеты и воспитали многих способных коренных жителей Тайваня. Такие выдающиеся лидеры – выходцы из материкового Китая, как премьер-министры И. С. Сан и Ю Кухуа, а также министр финансов К. Т. Ли разработали политику, благодаря которой Тайвань превратился из аграрной страны в индустриальную державу. Это они заложили фундамент для тех выдающихся успехов, которых добился Тайвань.
Еще более зловещим результатом предвыборной агитации явилось растущее вмешательство в политику триад (китайской мафии). Связи Гоминьдана с триадами восходят еще к довоенной эпохе, когда генерал Чан Кайши использовал их в Шанхае для борьбы с коммунистами. Триады последовали за ним на Тайвань, где мафия укоренилась и процветала. Пока выборы носили формальный характер и не давали доступа к реальной власти, правительство было способно держать мафию под контролем. Когда же в конце 80-х годов была проведена либерализация политической системы и победа на выборах открыла доступ к реальной власти, триады быстро обнаружили, что они могут добиться избрания своих представителей в органы власти. К 1996 году 10 % депутатов Национальной ассамблеи и 30 % депутатов местных законодательных органов являлись членами секретных обществ – мафия стала политической силой. Широко распространились коррупция и подкуп избирателей, поэтому, заполучив мандаты, избранники должны были возместить эти расходы.
Свободная пресса оказалась неспособной контролировать коррупцию («черное золото») или подавить триады, которые пресса сравнивала с сицилийской мафией. Триады стали настолько мощными, что когда в 1996 году печально знаменитый главарь мафии был убит соперничающей бандой, то генеральный секретарь администрации президента публично воздал ему дань уважения, послав традиционный похоронный венок, чтобы заполучить поддержку сторонников покойного. На похоронах присутствовали заместитель спикера Законодательного собрания, другие видные депутаты, а также несколько лидеров оппозиции. Мафия проникла в строительную индустрию, сельскохозяйственные кооперативы и даже в бейсбольную лигу. Она проложила себе дорогу на ежегодные собрания акционеров компаний, акции которых котируются на бирже, проникла в богатые церковные общины и даже начала набирать своих членов в школах.
В июне 2000 года, через две недели после своего назначения на должность, первый в послевоенной истории Тайваня министр юстиции, не являвшийся членом Гоминдана, Чен Диньнан сказал: «Ситуация с коррупцией на Тайване по сравнению со всеми другими странами Восточной Азии является наиболее серьезной. На протяжении 50 лет на Тайване ничего не предпринималось для борьбы с коррупцией. Источником политики “черного золота” на Тайване является Ли Дэнхуэй. Он знал о положении с коррупцией, но, кроме разговоров о необходимости борьбы с ней, не принимал никаких мер. Из-за того что бывшие министры юстиции искренне верили словам господина Ли и пытались очистить общество, они вынуждены были уйти. Общественная атмосфера, культура, люди – все это может легко оказывать воздействие на судей, полицейских и даже законодателей. Мы должны заставить их взять ответственность на себя».
Я принял президента Ли Дэнхуэя в Сингапуре в 1989 году – это был первый визит президента Тайваня в страну, расположенную в Юго-Восточной Азии. Я оказал ему все личные почести, подобающие главе государства. Несмотря на то что Сингапур тогда еще не установил дипломатических отношений с КНР, я решил, что в рамках официального протокола официальные почести, подобающие главе государства, оказаны не будут. Не было ни государственных флагов, ни почетного караула, ни других церемониальных атрибутов визита на высшем уровне. Во всех публичных заявлениях мы упоминали о президенте Ли «с Тайваня», а не о «президенте Тайваня». Тем не менее этот визит помог повысить его политический статус в регионе.
Поскольку я действовал в качестве связного между КНР и Тайванем, они избрали Сингапур местом своих первых переговоров в апреле 1993 года. Китайцы назвали их «переговорами Ван – Ку», в соответствии с именами руководителей, которые возглавляли «неофициальные» делегации сторон. Я встретился с лидерами обеих делегаций поодиночке и знал, что их президенты поручили им обсудить с противоположной стороной перечень вопросов, не совпадавших друг с другом. Представитель Тайваня Ку Чэнфу стремился урегулировать только такие технические вопросы, как удостоверение подлинности документов и проверка утерянной заказной корреспонденции; его президент не хотел вести какие-либо дискуссии относительно либерализации торговли, а тем более переговоры о воссоединении. Представитель КНР Ван Даохань хотел, чтобы обсуждение этих незначительных вопросов привело к содержательной дискуссии о воссоединении Китая с Тайванем. Как и ожидалось, переговоры не способствовали улучшению отношений.
