С назначением президента я оказался менее удачливым. К тому времени, когда в 1981 году я вынес на обсуждение парламента кандидатуру Деван Наира для избрания президентом, я работал с ним уже на протяжении 27 лет, начиная с 1954 года. Вечером 15 марта 1985 года я был шокирован известием о том, что Деван вел себя неподобающим образом во время визита в Кучинг, расположенный в штате Саравак, на востоке Малайзии. Врач из штата Саравак позвонил личному врачу Наира доктору Д.А. Тамбия и попросил забрать президента и отвезти домой ввиду его неподобающего поведения. Наир приставал к жене помощника министра, сопровождавшего его в автомобиле, к женщинам, присутствовавшим на обеде, и к горничным, которые обслуживали его. Он компрометировал их, делал им непристойные предложения, обнимал их и приставал с ласками. Поставив в известность директора медицинской службы, доктор Тамбия немедленно вылетел в Кучинг, где обнаружил, что Наир полностью потерял контроль над собой. Доктор сопровождал его по пути домой 15 марта.
В тот же вечер, примерно в девять часов вечера, я встретился с женой Наира в Истана Лодж. Чтобы помочь сгладить впечатление от несчастного известия, я взял с собой Чу, которая хорошо ее знала. В своем докладе правительству на следующий день я писал:
«Госпожа Наир была собранна и лишь с трудом подавляла свое отвращение и гнев в связи с известием о поведении Девана в Кучинге. Она сказала моей жене и мне, что Деван стал другим человеком, что время от времени он начинал сильно пить и что на протяжении последних нескольких месяцев он каждый вечер выпивал по бутылке виски. Она отпускала прислугу пораньше, чтобы они не могли видеть, как он напивался до бесчувствия, после чего часто бил ее. Она знала, что это же случится и в Сараваке, и потому отказалась поехать с ним».
В течение нескольких недель, предшествовавших визиту в Саравак, Деван Наир неоднократно выезжал на машине из Истаны в одиночку. Чтобы замаскироваться, он надевал парик и выезжал без офицера охраны или водителя, чтобы встретиться с женщиной-немкой. Однажды утром, после того как он отсутствовал всю ночь, госпожа Наир отправилась в Чанги Коттедж, чтобы посмотреть, что там произошло. Она обнаружила бутылки из-под алкогольных напитков, стаканы со следами помады и сигареты. Деван Наир также пригласил женщину-немку в Истана Лодж на ужин. Когда госпожа Наир выразила свой протест, он устроил скандал и избил ее. Он не контролировал себя и свое поведение во время запоев.
Несколько наших лучших специалистов обследовали Девана и лечили его. Самый заслуженный из них, доктор-психиатр Р. Нагулендран, в своем отчете от 23 марта писал: «Он (Наир) страдает алкоголизмом, характеризующимся многолетним употреблением алкоголя, периодическими запоями, психологической зависимостью от алкоголя, провалами в памяти, галлюцинациями, импотенцией, изменением личности, разрушением супружеской гармонии».
Согласно Конституции, президента нельзя обвинить ни в каком преступлении. Тем не менее, если бы президент убил кого-то, находясь за рулем в состоянии алкогольного опьянения, это вызвало бы общественное возмущение. Правительство обсудило сложившуюся ситуацию на нескольких заседаниях и пришло к выводу, что Деван Наиру следовало подать в отставку до того, как он будет выписан из госпиталя и снова начнет свою деятельность, иначе парламенту пришлось бы сместить его. Старые министры, особенно Раджа, Эдди Баркер и я, были расстроены необходимостью отставки нашего старого коллеги с такой видной государственной должности. Мы сочувствовали его семье, но пришли к выводу, что у нас не было выбора: оставь мы его на должности, это причинило бы еще больший вред.
27 марта, когда он пришел в себя в достаточной степени, чтобы понимать последствия содеянного, Раджа и я навестили его в больнице. После некоторых колебаний он согласился подать в отставку.
На следующий день, 28 марта, Наир написал мне: «Примерно год назад я уже знал, что являюсь законченным алкоголиком. Это стало ясно тогда, когда я начал обманывать. Я иногда думал о том, чтобы довериться Вам, но из-за трусости так и не решился. В последний раз я готов был признаться Вам во всем во время нашей встречи примерно две недели назад в моем кабинете, перед моим отъездом в Кучинг. Я упустил последнюю возможность выйти из игры чистым. Этим я заслужил свое унижение».
Две недели спустя, 11 апреля, Наир писал в другом письме:
«Кроме того, я все еще могу помнить несколько других событий, включая некоторые моменты моего неадекватного поведения в Сингапуре в течение двух недель перед отъездом в Кучинг. Тем не менее меня пугает то, что я просто не могу вспомнить большинство из того, что сообщалось о моем поведении в Кучинге, но эти свидетельства должны быть верны, потому что о моем поведении и о том, что я говорил, сообщали несколько очевидцев. Еще больше меня смущает то, что по крайней мере в двух случаях, которые я ясно помню, их свидетельства противоречат моим воспоминаниям. Я не лжец, но, увы, хотя некоторые свидетели и могли, как я полагаю, оказаться лгунами, но все они лгать не могли. В старые времена сказали бы, что человек одержим дьяволом. Был ли я одержим? Или это была ситуация доктора Джекила и мистера Хайда?
[29] Наверное, мой мозг был несколько поврежден. Почти наверняка моим мозговым функциям был нанесен ущерб, но в какой степени, это еще предстоит понять. И до какой степени эти нарушения могут быть излечены или восстановлены? Это тоже еще предстоит узнать».
Мне пришлось играть две роли. Являясь премьер-министром, я должен был защищать честь и достоинство президента и репутацию Сингапура. В качестве личного друга Девана я хотел спасти его. После нескольких дней пребывания в госпитале мы отослали его в Чанги Коттедж, чтобы там он прошел курс лечения от алкоголизма. Он настаивал на том, чтобы удалиться в одно из мест религиозного уединения в Индии, чтобы излечиться путем медитации. Я не считал, что таким путем он добился бы улучшения, и настаивал на том, чтобы он прошел курс лечения. После долгих уговоров со стороны Раджи, Эдди и некоторых других старых друзей, включая С.Р. Натана, его близкого друга со времен работы в НКПС (впоследствии ставшего президентом Сингапура), он согласился поехать в Caron Foundation, в США. Через месяц лечение, казалось, привело к положительным результатам.
Наир настоял на том, чтобы мы назначили ему пенсию. В Конституции ничего не говорилось относительно пенсии для президента. Правительство решило назначить Девану пенсию по состоянию здоровья, но при условии, что группа правительственных докторов будет время от времени осматривать его. Эдди Баркер согласовал это решение с Наиром и передал его на утверждение парламента. После того как парламент принял его, Наир отверг это решение, отрицая, что он когда-либо соглашался с этим условием. Правительство отказалось убрать условие, и Наир озлобился.
Полтора года спустя он написал письмо, опубликованное в Far Eastern Economic Review от 29 декабря 1987 года, в котором отрицал, что когда-либо страдал алкоголизмом. Постоянный секретарь Министерства здравоохранения послал Наиру и в редакцию журнала письмо, датированное 14 февраля 1987 года, подписанное всеми семью докторами, которые занимались лечением Девана Наира в марте и апреле 1985 года, в котором они подтверждали диагноз «алкоголизм». Ни один доктор не опроверг этого диагноза.
