Царь прислушался к совету военачальника и отменил приказ о разрушении моста. Он распорядился, чтобы ионийцы, которыми были укомплектованы корабли, остались у реки охранять мост. Им было велено выполнять функции охранников в течение двух месяцев, а затем, если бы Дарий не вернулся и если бы о нем не было никаких сведений, им разрешалось по собственному усмотрению покинуть пост и вернуться домой на своих галерах.
Два месяца – слишком короткий срок, чтобы дождаться возвращения армии, ушедшей в поход среди бескрайней и безграничной степи. Однако вряд ли ошибалась летопись, потому что способ, который выбрал Дарий, чтобы дать возможность войскам, оставленным для охраны моста, рассчитать время ожидания, был оригинальным. Он подробно описан. Судя по преданию, царь взял тесемку и завязал на ней 60 узлов. Он передал тесьму предводителям ионийцев, которые должны были остаться для охраны моста, и велел развязывать каждый день один из узлов. Когда все узлы тесьмы будут развязаны, ионийцы смогут действовать по своему усмотрению. Они могли бы в любое время покинуть свой пост и вернуться по домам.
Нам трудно представить, что военачальники, способные вести войско численностью 70 тысяч человек в далекий поход, располагающие достаточными знаниями и умением для строительства мостов через Босфор и Дунай, могли прибегать к такому примитивному методу, как этот, чтобы регулировать свои операции. Однако следует помнить, что, хотя военачальники древности были знающие и толковые люди, рядовые воины мыслили как дети. Все крупные военачальники обычно прибегали к отчетливо зримым символам, чтобы влиять и управлять этими воинами. Между тем Дарий был абсолютно убежден, что вернется к реке раньше, чем будут развязаны узлы на тесьме.
Глава 9
Отступление из Скифии
Эгоистичная и всепоглощающая жажда власти – вот мотив, которым руководствовался Дарий, вторгаясь в Скифию. Им двигали стремление расширить пределы империи, погоня за славой. Свой поход в Скифию он оправдывал тем, что в прошлом эти кочевники вторгались во владения империи. Но это был только предлог.
Когда от реки началось продвижение войск Дария, среди скифов распространились слухи о приближении врагов. Узнав о нависшей угрозе, они разослали гонцов в соседние племена с призывами к союзу и взаимопомощи. Эти племена, как и сами скифы, вели кочевой полудикий образ жизни, хотя каждое из них имело собственный отличительный знак варварства. Кочевники одного племени имели традицию привозить домой головы врагов, убитых в боях. Каждый из них насаживал свой ужасный трофей на шест и устанавливал его на крыше хижины рядом с печной трубой, где, по разумению кочевника, голова врага будет играть роль амулета, защищающего его семью от напастей. Кочевники другого племени жили в состоянии промискуитета, подобно примитивным видам животных. В результате подобного образа жизни они, согласно абсурдным утверждениям историков, были связаны прочными узами родства и пребывали в постоянном мире и согласии, были лишены зависти, ревности и других порочных страстей. Третье племя обосновалось в местности, кишевшей змеями, которые однажды выжили из нее соплеменников совсем. Говорили, что люди этого племени раз в году превращались в волков и после пребывания в течение нескольких дней в таком виде вновь обращались в людей. В четвертом племени люди красили свою кожу голубой и красной краской. Соплеменники пятого были каннибалами.
Самым примечательным из всех преданий о северных дикарях была легенда о савроматах и их женах-амазонках. Амазонки представляли собой мужеподобных свирепых женщин, которые часто упоминаются в древних преданиях и легендах. Как мужчины, они скакали верхом на конях и в сражениях проявляли такую смелость и силу, что одолеть их было почти невозможно. Однажды племя женщин, проживавшее на побережье Понта Эвксинского, покорили греки и увели значительную часть из них в плен. Они разместили пленниц на трех кораблях, ушедших в море. Женщины восстали против своих поработителей и побросали их за борт, завладев таким образом кораблями. Они направили корабли к берегу и высадились в месте, о котором не имели никакого представления. Это было на северо-западном побережье моря. Они бродили по этой местности, пока не столкнулись с табуном диких лошадей. Женщины объездили лошадей, вооружились оружием, которое захватили на кораблях или сделали сами на берегу. Сорганизовавшись и оснастившись таким образом, они начали совершать набеги с целью грабежа. Скифы считали амазонок мужчинами, но ничего определенного о них не знали. Их язык, внешний вид, поведение и одежда были совершенно необычными. Обитатели Скифии не могли себе представить, кто эти люди, откуда они появились столь неожиданным и мистическим образом.
Наконец во время одного из сражений скифы пленили двух необычных воинов. К их крайнему изумлению, это были женщины. Сделав подобное открытие, скифы переменили отношение к чужеземцам. Они придумали план, основанный на универсальности полового инстинкта. Скифы набрали отряд наиболее привлекательных и сильных молодых людей и, дав им соответствующие указания, отправили на встречу с амазонками.
Отряд скифских всадников выехал на встречу с воительницами без малейших враждебных намерений. Молодые скифы приблизились к лагерю амазонок, кружили некоторое время вокруг него, не проявляя никакой воинственности. Им дали указания являться перед чужеземками как можно чаще, но не вступать с ними в бой. Молодые воины должны были держаться как можно ближе к амазонкам, но на безопасном расстоянии, задерживаться на месте и глядеть на воительниц, как будто под влиянием увлеченности. Если бы амазонки ехали навстречу скифам, те должны были отдаляться от них; если бы преследование амазонок продолжалось, скифские воины должны были бы ехать быстрее, чтобы их не догнали. Затем, если бы амазонки поворачивали назад, воины делали бы то же самое, следуя за женщинами и останавливаясь близ их лагеря в том же месте.
Некоторое время амазонок озадачивало столь странное поведение незнакомцев, но постепенно они привыкали смотреть на всадников без страха и даже без враждебности. Наконец один молодой воин, высмотрев амазонку, которая отстала от подруг, последовал за ней с намерением ухаживать. Та не стала его прогонять. Молодой человек и девушка говорили на разных языках. Однако они смогли общаться при помощи взглядов и жестов. Через некоторое время пара рассталась, договорившись, что на следующий день приедут на место встречи в сопровождении приятеля и подруги.
Таким вот образом началось дружеское общение сторон. Пример оказался заразительным. Стали возникать семьи. Словом, в короткое время оба племени перемешались и объединились, скифы и амазонки повели жизнь семейными парами. Повинуясь своему природному половому инстинкту, грубые и свирепые женщины решили выбрать жизнь с мужьями, нежели продолжать прежний образ жизни. Любопытно отметить, что способы, посредством которых были покорены женщины, то есть проявление к ним постоянного интереса и внимания, однако без крайнего выражения страсти и нетерпения, а также искусное чередование напора и отступления, были, по сути, те же, которыми во все века сердце женщины отвращалось от вражды и ненависти к любви.
Мы говорим о покорении амазонок. Но фактически они покорили своих завоевателей, потому что в конечном счете во всех будущих планах и предприятиях они руководили своими скифскими мужьями, а не мужья ими. Мужья хотели вернуться домой с женами, которых хотели защищать и содержать в общине в чести и довольстве. У амазонок между тем были иные соображения. Обычаи и образ жизни, утверждали они, не позволяют им чувствовать себя любимыми и достойными среди других людей. Амазонки пожелали, чтобы мужья вернулись домой и уладили свои дела, а затем вернулись к своим женам, чтобы они вместе отправились на восток в поисках подходящего места поселения. Мужья приняли их предложение, и в результате образовалась новая народность под названием савроматы, которые с этих пор заняли место среди других варварских племен, проживавших на северных берегах Понта Эвксинского.
