В свои сорок семь лет Полонский – не бедный, высокий, стройный, голубоглазый и бархатноголосый – по-прежнему не знал у слабого пола отказа.
«…Но я с ней не спал. И вообще никогда воочию не видел… Почему же она мне кажется знакомой? Откуда я знаю тембр ее голоса? И овал ее лица?.. Может, это актриса? Нет, она не похожа на актрису…»
Лицо притягивало, манило. «Где же я, черт возьми, ее встречал?.. Надо дождаться конца передачи. Должны в конце сказать ее имя…»
Камера на экране перекинулась на мощноликого, зубастого ведущего.
– А есть ли у вас муж? – спросил он гостью своего ток-шоу. – Или друг? Как сейчас говорят: бойфренд? – Ведущий по-голливудски, всеми зубами, улыбнулся.
– Есть, – мгновенно ответила незнакомка. – Только правильней его называть не «бойфренд», а «мэнфренд». Он – очень серьезный человек.
И леди на экране телевизора снисходительно улыбнулась.
Улыбка тоже показалась профессору знакомой.
Вдруг воспоминания тринадцатилетней давности пронзили его.
«Неужели, – вспыхнула мысль, – это она? Та восемнадцатилетняя девчонка? Та, в которой уже тогда чувствовались и интеллект, и шарм, и твердость? Все те качества, что столь заметны теперь на экране?.. Та студенточка, из-за которой я (как тогда мне казалось) все потерял? А на деле выяснилось: все приобрел… Все, а главное – свободу… Понял сам себя… Открыл себя для новой жизни… Так неужто это она?»
Полонский сделал громче звук и подался вперед, к экрану. Кофе остывал, забытый.
«Но как это может быть она? Эта телегероиня похожа на нее лишь тембром голоса. И – какой-то неуловимой повадкой. И, пожалуй, такие же кисти рук. И – все… Та была коротко стриженной сероглазой брюнеткой. Эта – голубоглазая блондинка… Но волосы и глаза – бог с ними… Их переменить нетрудно… Но у женщины на экране – все другое. И губы… И нос… Нет! Не может человек, пусть даже за тринадцать лет, так перемениться!..»
Из спальни выползла юная Галка в профессорской рубашке на голое тело. Сонная, по-кошачьи потягивалась. Подошла к Полонскому, на секунду заслонила экран. Он раздраженно отодвинул ее. Галка надула губки. Капризно промурлыкала:
– В этом доме мне нальют кофе?
Профессор не отвечал. Он не отрывался от экрана.
Передача, кажется, подходила к концу. Камера взяла крупный план ведущего. Тот заученно произнес:
– Мы благодарим наших спонсоров, компанию «Зеленый континент», и нашу сегодняшнюю гостью… – Снова, теперь уже, видимо, последний раз, показали молодую женщину: та обворожительно улыбнулась. – … очаровательную хозяйку самого модного в столице косметического салона «Красотка» Нину Александровну Колесову…
«Не она, – с горечью подумал профессор. – Все-таки не она».
– …С вами была передача «Формула победы», – продолжал вещать теперь уже ненужный телевизор, – и я, ее ведущий, Петр Оленев. Смотрите нас каждое воскресенье! До встречи через неделю!
«Память уже подводит, – разочарованно подумал профессор. – Играет странные шутки… А жаль!.. Как бы я снова хотел, оказывается, повстречаться с той девчоночкой из радиотехнического!.. Посмотреть: что же с ней стало… Тогда у меня было ощущение, что она в этой жизни способна на многое… Жаль, если я ошибался…»
Галка обняла Полонского, прижалась к нему своим молодым упругим телом.
– Может, ты мне все-таки сделаешь кофе? – прошептала она.
По телевизору пошла реклама.
Профессор раздраженно погасил экран.
Вто же самое время
Пермякова тошнило.
Вчера, в субботу, он, кажется переборщил. Три бутылки водки на трех крепких мужиков после бани – нормальная, правильная доза. Но зачем они потом взяли еще два пузыря? Зачем поили девок шампанским? Почему он, дурак, не удержался и пил с этими проститутками из горла на брудершафт? Что за дешевое гусарство? Трахались? Ну да, трахались – но это еще, как говорится, не повод для знакомства…
Вот и получай теперь… Сегодня голова раскалывалась с самого утра. Пермяков понимал, что воскресенье безнадежно испорчено. Во всем теле ощущалась противная, тоскливая бесприютность. Было так одиноко, словно он остался один на всей планете. Один, уцелевший после серии нейтронных взрывов.
Пермяков выглянул в окно. Яркий, прозрачный, солнечный осенний день. Во дворе, окруженном многоэтажками, – никого.
«Может, люди за ночь все повымерли? А я ничего не знаю?»
Он нервно усмехнулся похмельно-бредовой мысли и щелчком включил телевизор. Нет, все в порядке. Цветные тени. Кто-то что-то говорит.
Пермяков постарался сосредоточиться на том, что происходило на экране. Там была молодая эффектная женщина. Она сидела в расслабленной позе на дорогом кожаном кресле и о чем-то, улыбаясь, говорила. Пермяков вслушался в голос.
– …Никто вам никогда не скажет всей правды. Одна случайная оговорочка в эфире – и вот к вам в офис уже приезжают ребята в черных масках.
– Хорошо, – по-лошадиному улыбнулся мужчина-собеседник. – Тогда расскажите, Ника, не всю правду. Откуда у вас взялись деньги на то, чтобы начать дело?
– Я заложила дом. Продала обе машины, мебель, все шубы и вещи… Я подумывала даже продать себя – но такую цену за свое дело я платить оказалась все-таки не готова…
Пермяков всматривался в экран телевизора. Женщина на нем показалась ему смутно знакомой. Скорее для того, чтобы преодолеть мучительную головную боль, нежели из подозрения или любопытства, он машинально описал ее в уме. Разложил лицо на составляющие. Пермяков не раз замечал, что профессиональная работа плюс напряжение мысли помогали ему от похмелья.
Итак, сосредоточились… «Тип лица русский, скорее южный… Лицо овальное… Волосы светлые, средней длины… Брови широкие, треугольные, вразлет… Веко с отсутствием нависания… Глаза овальные… Нос средний, основание слегка приподнятое, спинка носа прямая… Губы полные, одинаковой толщины, контур губ – дугообразный, ротовая щель – большая… Морщины и складки кожи отсутствуют… Особых примет нет…»
Профессиональная мобилизация мозга заставила головную боль слегка отступить. Приметы не совпадали ни с одним из знакомых лиц. Она не была похожа ни на одну из тех, кого Пермяков когда бы то ни было разрабатывал.
И все же в женщине было что-то неуловимо знакомое. Или похмелье играет с ним злую шутку? И это – псевдоузнавание, характерное для алкоголиков? Но он – не алкоголик…
Передача закончилась. Голова заболела с новой силой, и Пермяков решил начать процесс опохмелки прямо сейчас.
К завтрашнему утру он должен быть как огурчик. Ему придется снова влезать в белоснежную рубашку, подставлять шею под хомут галстука и к восьми ноль-ноль ехать на своем скромном «Форде Эскорт» на службу. Начальник департамента охраны. Должность нешуточная.
