Она замолчала, нахмурилась.
– Что? – спросил Влад.
– Если б я его не боялась… – шепотом проговорила она.
– Живи как живется, – не слишком уверенно возразил профессор. – Сколько женщин в Москве тебе завидуют!..
– Ну и пусть, – нахмурилась она. – Но они-то не знают всего…
– Всего… – опять возразил профессор. – А чего уж такого «всего»?.. Ты вот встречаешься со мной… Разве нам с тобой плохо?
– Хорошо.
– Вот и будем встречаться. А каждая наша встреча – это ему месть.
– Но он-то об этом не знает… И не дай бог, конечно, чтоб узнал… Убьют обоих…
– Ну… Мы что-нибудь придумаем. Потом…
– А хочешь, – Инна порывисто поднялась, черная простыня соскочила с ее груди, – я тебе одну вещь покажу? Секретную?
– Не люблю чужих секретов. Меньше знаешь – крепче спишь.
– Нет, я покажу. Я недавно нашла. Я сначала думала, что там деньги. Или бриллианты… Поэтому подсмотрела код.
Она вскочила с постели, голенькая подошла к белоснежной стене под массивным портретом мужа. Нажала потайную кнопку. Кусок стены отъехал в сторону. В нише оказался сейф.
– Иди сюда, – шепотом позвала она.
Влад завернулся в черную простыню, подошел босиком по белому ворсистому ковру.
Инна склонилась над сейфом, бормотала словно бы про себя:
– Пять вправо… Тринадцать влево… Одиннадцать вправо… Двадцать влево…
Сейф щелкнул. Инна отворила дверцу.
– Смотри, – сказала она. – Здесь какие-то бумаги. Я, честно говоря, ничего не поняла… Думала, может, это номера каких-нибудь его секретных счетов – но нет, не похоже… Там чужие фамилии… Какие-то контракты… Возьми же, посмотри, не бойся…
Она достала стопку бумаг из сейфа и протянула профессору. Полонский осторожно принял их и стал просматривать.
На бумагах мелькали фамилии. Немного, четыре-пять, но все известные. Одну он частенько слышал по телевизору. С другими людьми сам сталкивался, когда работал в администрации первого президента. Третье имя было настолько на слуху, что и читать боязно.
На листах, кроме фамилий, мелькали надписи: «Банк Люцерна», «Банк Женевы», «Бэнк оф Нью-Йорк»… А ниже: шестизначные суммы с пометками «$» и «SF»… Еще ниже – какие-то десяти– и двенадцатизначные числа…
Далее шли договора. Заверенные подписями на каждой странице, они содержали строчки, подчеркнутые красным маркером:
«Агентское вознаграждение г-ну… – далее следовала одна из тех самых фамилий, хорошо известных Полонскому (да и всей стране), – составляет 10% и перечисляется на его счет в… – далее шло наименование одного из известных западных банков, – в следующем порядке: 4% при заключении контракта; 3% при начале работ и 3% при завершении исполнения контракта…»
Полонский быстро, словно боялся обжечься, сунул папки обратно в руки голенькой Инне.
– Ты никогда на бочке с порохом не курила? – спросил он строго. – С больным СПИДом не трахалась?
– А что? – Губки ее обиженно вытянулись.
– А то! Положи на место и забудь, что когда-нибудь это видела! Ты что, не понимаешь? Это же – настоящая бомба!..
Понедельник, 16 октября
Полонский сумел убежать из своей конторы в обеденный перерыв. Они договорились встретиться с Верой-Никой на углу Пречистенки и Староконюшенного переулка в половине второго.
Ровно в тринадцать тридцать он подъехал к назначенному месту и увидел ее стройную фигуру, зябко кутающуюся в пальто. Притормозил, включил «аварийку», выскочил из машины и открыл перед Никой дверцу. Сзади возмущенно забибикали. Полонский жестом извинился перед водителем, быстро залез на водительское кресло и рванул с места. «Форд» покатил по узкой улице в сторону Бульварного кольца.
– Куда мы? – спросила Ника.
– В смысле?
– Ну ты же хотел пригласить меня на обед? Или я что-то не так поняла?
– Н-ну… Давай лучше погуляем?
– Погуляем? – с веселым удивлением переспросила Ника. – Вот, значит, как теперь ухаживают за девушками!.. Катают на трамвае и угощают мороженым!.. Наверное, со своей Инной ты щедрее… Скажи: хороший я тебе нашла кадр, а?..
Полонский не ответил. Машина повернула направо и поехала по Саймоновскому проезду вниз, к Москве-реке. Слева золотились громоздкие купола храма Христа Спасителя. Низкие облака неслись почти вровень с ними.
«Форд» Полонского спустился на Пречистенскую набережную и повернул направо. Глядя на хмуро-сосредоточенное лицо Влада, Ника оставила попытки шутить. «Наверное, что-то случилось», – подумала она.
Полонский затормозил. Напротив, через реку, возвышался ужасный истукан Петр. Над рекой неслись низкие тучи.
– Я хотел поговорить с тобой, – мрачно изрек он. – Без свидетелей. Совсем без свидетелей… Может, прогуляемся?..
– Холодина, – зябко передернула плечами Ника. – Давай, если хочешь, поговорим здесь, в машине… Выкладывай, что случилось.
Профессор глубоко вздохнул. И сразу заговорил по делу – неторопливо, явно задумываясь над корректностью формулировок:
– Меня беспокоит ситуация с Соломатиной. Меня настораживает то, что Инна ведет себя абсолютно так, как нужно нам. Как нам выгодно. Как мы хотели. Она первая объяснилась в любви. Она сама затащила меня в постель.
– Ой ли? – недоверчиво протянула Ника.
– Не перебивай, пожалуйста, – жестко перебил ее Полонский и продолжил: – Инна первой заговорила о том, что не любит мужа и не хочет с ним жить. И она же – предложила мне с ней уехать. Далеко, навсегда, за границу. Я спросил – на какие шиши? Она не задумывалась: «Конечно, на мужнины!» Давай, говорит, мы с тобой его ограбим…
– Да-а… Быстровато, – согласилась Ника.
– Вот и я так считаю, – подытожил профессор. – И начинаю задумываться: а не подстава ли это? Со стороны Инны, со стороны ее мужа, а может – с твоей? А, Ника? – Он испытующе глянул ей в лицо. – Может, ты мстить мне решила? За поруганную девичью честь? Или за что-нибудь еще?
Ника твердо сказала:
– Полонский, хватит глупостей. Хотела бы мстить – прикончила бы тебя, и все дела. Я девушка прямолинейная. Так что мой интерес – только тот, о котором ты знаешь. Хочешь – верь, хочешь – нет.
– Хочу верить, – усмехнулся профессор.
– Теперь – Инна, – продолжала Ника. – Ты считаешь, у нее хватит мозгов, чтобы вести свою игру?
Профессор, похоже, уже задавал себе этот вопрос. Он сразу ответил:
– У Инны нет образования и нет опыта. Пожалуй, нет и большого ума. А вот хитрости – хоть отбавляй.
– Ну и что тебя смущает? Инна пошла на хитрость – хочет прихватить деньги мужа, но потратить их – с тобой. Так сказать, сделать подарок любимому…
