– Мы увидимся, – горячо прошелестел в трубку Полонский. – Я приеду к тебе. Я тебя найду. А сейчас уезжай. Пожалуйста.
– Ну, если вы так настаиваете, – капризно протянула Инна.
– Я люблю тебя, – жарко сказал профессор. – Я целую тебя. Нежно.
– До свидания, – сухо молвила Инна в трубку и нажала «отбой».
Снова посмотрела на себя в зеркало.
Вдруг поняла: «А ведь мне объяснились в любви. Впервые по-настоящему – школьные записочки не в счет! – объяснились в любви».
«Люблю, волнуюсь за тебя, ты дорога мне…» – подобных слов в лексиконе Соломатина не существовало.
Ей впервые объяснились в любви!.. Сладкое чувство. Ей бы сейчас понянчить его, понежиться с ним в ванне… Но некогда, некогда…
Она произнесла, словно разговаривая сама с собой (адресуясь между тем шпионке-экономке):
– Пр-роклятый массажист!.. – А потом скомандовала женщине через дверь: – Пойди возьми у меня трубку! – Когда та сделала вид, что притопала к дверям ванной, Инна крикнула: – Нет, я передумала! Буду еще звонить. А ты иди лучше завари мне чаю! Я через пять минут выйду!
Она взяла большое полотенце. Насухо вытерлась. Задумчиво, не видя отражения, смотрела на себя в зеркало. Продумывала предстоящий разговор.
Ей нельзя ошибиться. Ни в словах, ни в интонации. И медлить тоже нельзя. Каждая минута дорога.
Инна набрала номер сотового телефона мужа.
– Да! – тут же резко откликнулся Соломатин.
– Это я, – проворковала она.
– Говори быстрей, я занят!
После этих слов ей захотелось швырнуть трубку – пропадай ты, хамло, пропадом!.. Но она сдержалась.
– Олежек, выслушай меня, – произнесла она взволнованно. – Я случайно узнала, что у тебя могут быть неприятности.
– Что случилось? – Голос супруга, как всегда, звучал деловито, отрывисто.
– На тебя готовится наезд. Очень мощный. Из всяких силовых структур.
– Что ты мелешь!..
Она опять подавила искушение бросить, к черту, трубку. Однако опять сдержалась и продолжала:
– Сегодня, в двенадцать часов, у тебя начнутся обыски. В офисе, в магазинах, на складах. Выемки документов… И дома – тоже. Есть и ордер на твой арест.
– Откуда у тебя информация? – деловито спросил супруг.
Самый сложный вопрос.
– Я… Я подружилась в косметическом салоне с одной женщиной. Она… Она – очень большой человек. Правда!.. Она рассказала мне, по дружбе. Велела предупредить тебя…
– Кто она?! Имя, фамилия? Должность?
– Олежек, ну не по телефону же! Я тебе потом все расскажу… Может, это, правда, бабьи сплетни… Но ты проверь по своим каналам… Я же волнуюсь за тебя…
– Выбрось эту дурь из головы!.. Бред!.. Тебя провоцируют, дура!.. И меня – через тебя! Через дурь твою!.. У меня!.. – все! – в порядке!.. Ясно?! И не звони мне больше!
Злобные короткие гудочки.
Инна сбросила с себя полотенце, надела махровый халат. Подумала: «У меня еще есть время… Пока я буду сушить голову, краситься, пить чай… Паспорт при мне, мультивизы проставлены… Вот только деньги… На кредитке – всего-то пять тысяч…»
В то же самое время.
Соломатин
– Так, ребятки, пошли-ка все вон из кабинета, – ласково скомандовал Соломатин двум своим замам. – Мне надо срочно позвонить.
Он вернулся вчера вечером из Цюриха, ночью два раза отпялил Инку, а сегодня с восьми утра уже был на работе – и всех сотрудников успел на уши поставить. Распустились тут за время его командировки!..
– Пошли, пошли!.. – поторопил он.
Замы переглянулись, встали и направились к двери.
Соломатин взялся за трубку мобильного телефона. Подумал: «Бабы, конечно, дуры – но береженого бог бережет…»
– Давайте, давайте, шевелитесь! – прикрикнул он на помощников, замешкавшихся в дверях. Замахал на них ладонью, словно выметал из кабинета.
Другой рукой он уже набирал номер. Один из трех своих страховочных номеров. Он знал его на память – грех такие телефоны записывать в книжку.
Абонент откликнулся сразу.
– Это Соломатин беспокоит…
– Я занят! – резко ответил голос в трубке.
Слегка ошеломленный холодным приемом, Соломатин пробормотал:
– Всего один вопросик…
– Я же сказал: занят! И не звони мне больше!
Швырнул трубку.
«Борзеют люди, – подумал Соломатин. – Ох как борзеют!.. Не поплатился бы ты, мальчик, за борзость!..»
Он набрал второй свой страховочный номер. Ответил не сам, а секретарша: видно, начальник временно переключил на нее свой мобильник. Это неприятно, но не смертельно. Соединит.
– Это Олег Петрович вас травмирует, – сказал Соломатин секретарше. – Можно мне с Виктор Викторычем перемолвиться?
– Одну минуту, я узнаю. – В трубке заиграла музычка: «Тореадор, смелее в бой!..»
Затем голос секретарши с прежней ледяной вежливостью ответил:
– Сожалею, но Виктор Викторович не может сейчас с вами говорить. Позвоните, пожалуйста, ближе к концу дня.
«Что за придурки!.. – в сердцах подумал Соломатин. – Что они там, сговорились, что ли?!»
Он набрал свой третий, самый высокий, последний страховочный номер. Длинные гудки. Просто – длинные гудки. Не короткие. Не слова: «Абонент не отвечает или временно недоступен». Длинные!..
Так бывает, когда твой телефон занесли в «черный список» в память суперсовременной мобилы с автоматическим определителем номера… Ошибка?.. Соломатин еще раз набрал заветные семь цифр. Те же длинные гудки.
И еще раз, последний. Все то же: нет ответа.
«Вот так номер, я чуть не помер…» – задумчиво пробормотал Соломатин. Глянул на часы. Половина одиннадцатого. Через полтора часа, если верить этой малолетней дуре, начнется наезд.
Наезд… Как-то уж очень все подозрительно сошлось. Грядущие обыски… Ордер на его арест… Плюс – «молчание ягнят». То есть – исчезновение всех его людей, – людей высокопоставленных, прикормленных, обязанных лично ему. Тех, что могли остановить (и уже останавливали!) любую угрозу лично ему, Соломатину, и его бизнесу. Откуда бы она ни исходила: от силовиков, от партнеров, от криминала, от конкурентов…
Как-то странно все сошлось… А в бизнесе (как раньше в партийной работе) случайных совпадений, знал Соломатин, не бывает. И среди всех возможных вариантов развития событий сбывается обычно наихудший. Во всяком случае, готовить себя надо к самому плохому. И – безопасить себя по максимуму.
Соломатин нажал кнопку интеркома, скомандовал секретарше:
