Но, учитывая недоверие Митчелла к неоклассической теории, у такой беспристрастности были свои достоинства. И это не оставило его, вопреки тому, что неоднократно утверждалось, без компаса в путешествии через океан статистических фактов.
Так же, как и книга 1927 года, книга 1913 года раскрывала видение Митчеллом денежной экономики. В обоих случаях эти главы являются вводными трактатами в общую экономическую теорию. Сделанные на скорую руку и не имевшие должной концепции, они так и не были оценены по заслугам. Возьмем лишь один пример: сколько людей знает, что теория денежных потоков, о которых эти главы скорее упоминают, нежели рассказывают, предвосхищает лучшие достижения современной литературы о счетах национального дохода и агрегатного экономического анализа? И, конечно, здесь есть «теоретическая основа», которую многие критики пропускают и которая будет изложена подробнее в 3-й части книги 1913 года
[196]. Без сомнений, эта основа требует расширения и правки профессионального теоретика. Но все равно – это большая работа.
Вторая часть тома 1913 года в любом случае не требует никакой коррекции. Это– драгоценный камень и достижение первопроходца. Митчелл не просто знал, как использовать статистический материал, но и как развивать его: как получить то, что он хотел, даже если этого уже не было. Восприятие необходимости анализа, которая проистекала из широкого видения, диагностика доступных средств и атака на проблему – вот шаги, которые надо было предпринять один за другим с 1908 по 1913 год со скоростью молнии. У многих людей тогда имелось всестороннее видение. У многих была страсть к деталям. Но он был одним из немногих, кому было дано управлять своим видением и заставлять его работать над деталями, а также заставлять страсть к деталям работать на видение.
IV
Больше говорить о книге 1927 года нет нужды, кроме того что она в гораздо большей степени, чем книга 1913 года, является обзором сделанной работы и планом работы, которую еще предстоит сделать
[197]. Труд Митчелла в период с 1908 по 1913 годы научил его, что гигантские задачи, которые он пытался решить, были за пределами возможностей одного человека. Его деятельность в течение последующих лет дала, среди прочего
[198], такие плоды, как исследование индексов цен и объема производства
[199].
Митчелл обладал редким талантом вести за собой команду единомышленников, при этом не просто указывая направление, но и всегда принимая участие в работе на равных с остальными. И вполне естественным образом в 1920 году его работа привела к появлению Национального бюро экономических исследований, одним из основателей которого он являлся. Митчелл был лидером, который направлял, но никогда не управлял людьми, человеком вдохновлявшим, но не создающим преграды инициативам своих единомышленников. Этот «смелый эксперимент» был актом самореализации, и его безусловный успех – памятник интеллектуальным и моральным качествам Митчелла.
Бюро проводило и с самого начала планировало провести ряд исследований, начиная с изучения размера и распределения национального дохода, которые, как оказалось, вышли далеко за рамки исследования экономических циклов и тем, непосредственно относящихся к этому вопросу
[200]. Но концепция экономических циклов Митчелла охватывала весь экономический процесс и тем самым сделала все, что происходит в нем, относящимся к этой теории. Наличие средств анализа и возможностей определило только лишь последовательность отдельных проектов, каждый из которых имел свое место в комплексном плане. Это должно быть учтено в любой оценке «Измерения экономических циклов» Бернса и Митчелла (1946).
Авторы этого тома не утверждают, что написали трактат об экономических циклах. Они, по их словам, лишь представили «план измерения экономических циклов», или, скорее, «экономического процесса в движении». Это «заявление о намерениях» соответствует первым восьми главам лучше, чем четырем последующим (которые посвящены результатам, а не просто измерениям). Но я предпочитаю формулировать содержание книги несколько по-другому: цель состоит в том, чтобы заставить явление предстать перед нами и таким образом продемонстрировать, что, собственно, необходимо объяснить. Этому стремлению предшествует целый ряд аналитических решений, которые составляют улучшенную версию тех, что мы можем найти в томе 1913 года, но которые едва ли можно назвать определением. Вот они: «Экономические циклы – тип колебаний, обнаруженный в агрегатной деловой активности стран, в которых производство организовано преимущественно в виде коммерческих предприятий. Цикл состоит из расширений, происходящих примерно в одно и то же время во многих экономических областях, за которыми идет такой же общий спад, затем спады и оживления, которые уже сливаются с фазами расширения следующего цикла. Эта последовательность изменений является повторяющейся, но не периодической; экономические циклы варьируют по времени от несколько превышающего один год до десяти-двенадцати лет. Они неделимы на менее продолжительные циклы с амплитудами, приближающимися к их собственным» (р. 3). В этих утверждениях много «теории» помимо предвосхищения последующих фактических выводов. Последнее предложение, в частности, смело принимает гипотезу единственного цикла, которая не позволяет различить типы колебаний, существование которых является вопросом не гипотезы, а прямого наблюдения
[201].
