Запутанные и сомнительные родословные мелкопоместных дворян, боковые, позабытые линии, может быть, древних и славных родов, бесконечные годы в «унылых и бедных» поместьях. (Впрочем, как раз Викторовка-то была не такой уж бедной. После смерти старого хозяина она была продана — и каждая из трех внучек получила по восемь тысяч рублей. Это считалось неплохими деньгами.)
В садах настурции и розаны,
В прудах зацветших караси, —
Усадьбы старые разбросаны
По всей таинственной Руси.
Лишь время от времени в эту смиренно-патриархальную повесть врывается память великих сражений. Аустерлиц… Очаков… Синоп…
С отцовской стороны все еще скромнее, а главное — однозначнее. Фамилия Гумилев происходит, возможно, от слова «гомилевтика», что означает «искуство составления проповеди». Семинарский предмет. Семинарская, поповская фамилия. Другой, даже более вероятный, вариант происхождения фамилии — от латинского слова humilus — «скромный», «низкий», «незначительный»; совсем уж непочетная этимология… По утверждению Н. Оцупа, Гумилев в гимназические годы не откликался, если его фамилию произносили с ударением на первом слоге — как слово humilus. Сомнительно: юный Гумилев не был силен в древних языках. В любом случае фамилия, похоже, с латинским корнем; в России это характерно для выходцев из духовного сословия, обучавшихся в семинарии. Отец Прокофий и отец Григорий Гумилевы служили в XVIII веке в приходах Рязанской губернии. Яков Федотович Панов (1790–1858), дьячок-псаломщик Христорождественской церкви в селе Желудево, женившись на дочери отца Григория, взял фамилию жены. «От Знаменья псаломщик в цилиндре на боку, большой, костлявый, тощий, зайдет попить чайку…» — помнил ли Гумилев, когда писал эти стихи, про своего деда, принадлежавшего к самым низам церковнослужителей? Дьячок, собственно говоря, мог быть мирянином и не принадлежать к духовенству; но как раз Яков Панов был сыном дьякона, то есть лица духовного, и можно лишь гадать о том, какие обстоятельства помешали ему принять сан и заставили сменить фамилию.
Степан Яковлевич Гумилев, 1880-е
Впрочем, возможно, что поэт и не знал о занятиях и сословной принадлежности своих ближайших предков. В мемуарах А. А. Гумилевой (Фрейганг), невестки поэта, упоминается некий «Яков Степанович Гумилев, владелец небольшого имения в Рязанской губернии», — личность вполне фантастическая. Видимо, плебейская родословная не афишировалась. С учетом эпохи это не слишком обычно.
Судьба Степана (по документам — Стефана) Яковлевича Гумилева довольно характерна для выходца из духовного сословия, родившегося в 1836 году. Семинария, медицинский факультет Московского университета… Личное дворянство отец Гумилева получил по выслуге, с чином девятого класса (титулярный советник) — как отцы Белинского и Достоевского, тоже врачи и тоже поповичи. При отставке в 1887 году он был произведен в статские советники. Потомственного дворянства этот чин в те годы уже не давал; но в 1876 году доктор Гумилев получил орден Святой Анны третьей степени («Анна в петлице»), а в 1883-м — Святого Станислава второй степени. Именно этот орден и дал Степану Яковлевичу (и его детям) право потомственного дворянства — что, впрочем, в конце XIX века уже не имело почти никакого практического значения.
Еще в Москве Степан Яковлевич женился на хрупкой и чувствительной студентке консерватории, Анне Михайловне Некрасовой; в 1872 году она умерла от туберкулеза, оставив трехлетнюю дочь. С Анной Ивановной Львовой, ставшей его женой 6 октября 1876 года, доктор Гумилев познакомился через ее брата-моряка, Льва Ивановича, своего сослуживца и друга.
Пожалуй, самой яркой страницей биографии С. Я. Гумилева была именно служба на флоте. В Кронштадтском порту, на кораблях и в морском госпитале, Степан Яковлевич прослужил двадцать шесть лет (с 1861 по 1887 год). В 1865–1866 годах он совершил кругосветное путешествие на фрегате «Пересвет», позднее был «в летних морских кампаниях на отряде Мониторов», плавал на двухбашенной лодке «Чародейка», на корвете «Варяг», винтовой лодке «Лихач». В экзотических странах судовой врач мог увидеть много чудес, соблазнительных для его младшего сына, с детства влюбленного в географию. Другой вопрос: много ли мог Степан Яковлевич рассказать? Естественник, человек 1860-х годов, без сомнения увлеченный эволюционными идеями Дарвина, он должен был внимательно отнестись прежде всего к флоре и фауне дальних тропических островов… Впрочем, ни с кем из детей у доктора Гумилева — человека, по всем отзывам, властного и под старость угрюмого — близости не было никакой.
Детей у него было четверо, выжило трое. От первого брака осталась, как уже упомянуто, одна дочь — Александра; в браке с Анной Ивановной родилась дочь Зинаида, умершая в раннем детстве, а потом — еще двое детей, двое мальчиков, появившихся на свет один за другим, с разницей в полтора года: Дмитрий — 13 октября 1884 года, Николай — 3 апреля 1886 года.
2
Город Кронштадт, в котором родились все дети доктора Гумилева, — ровесник Петербурга. Первый бастион Кронштадтской крепости — Кроншлот — был заложен Петром и Меншиковым на острове Котлин еще в 1703 году. До наводнения 1824 года укрепления были по большей части земляные и деревянные; при Николае I крепость отстроили в камне и кирпиче. В эти годы комендантом крепости был не кто иной, как Фаддей Беллинсгаузен, первооткрыватель Антарктиды. Его сменил другой знаменитый полярник, фон Литке.
Кронштадт был не только цитаделью, защищавшей столицу с моря, но и пассажирским и торговым портом. Крупные корабли до 1870-х не могли входить в мелководную Маркизову Лужу. От порта, расположенного на стрелке Васильевского острова, до острова Котлин ходили маленькие парусники, а потом и «пироскафы». Здесь публика пересаживалась на морские суда. Таким образом, Кронштадт был для Петербурга тем же, чем Пирей для Афин и Фарос для Александрии.
Несмотря на это, жизнь в островном городке была довольно провинциальной и неподвижной. Еще во второй половине XIX века помнили те времена, когда жители Кронштадта обитали в непрезентабельных, но удобных одноэтажных домиках и в изобилии запасались на зиму вареньями и соленьями. Улицы были не замощены и в весеннее время тонули в грязи, почта приходила лишь дважды в неделю, каменный гостиный двор разрушался на глазах, зато благодаря процветавшей контрабанде у кронштадтцев не было недостатка в чужестранных товарах — от полотна до сахара и вин.
Но времена менялись. В 1860-х годах русский флот переживал пору реформ, инициатором которых был возглавивший его великий князь Константин Николаевич. Великий князь был известен либерализмом, в котором пошел, пожалуй, дальше своего брата Александра II. 17 апреля 1863-го на флоте были отменены телесные наказания. По военной реформе 1874 года срок службы был сокращен с пятнадцати до шести лет. Одновременно шла интенсивная замена парусного флота паровым и перевооружение его нарезной артиллерией. Память о крымском доблестном поражении была свежа, и, конечно, великий князь и его сподвижники мечтали о восстановлении славы военно-морского флота России. Все это затронуло и Кронштадт. Значение балтийского островного порта было тем выше, что на Черном море в 1856–1871 годы Россия, согласно Парижскому договору, держать военного флота не могла.
