Я уже привык к тому, что старик знает больше, чем говорит, и не удивился, что он даже о моей бессонной ночи осведомлен. Я пожал ему руку, повернулся и пошел догонять взвод, уже вышедший на тропу. И только тогда заметил, что все тела бандитов с поляны пропали.
Бугорки земли неподалеку от зарослей говорили о том, что трупы не убежали. Однако закапывали их, видимо, неглубоко по двум очевидным причинам. Первая — земля в расщелине имеет небольшой слой, а дальше идут сплошные камни. Так во многих ущельях бывает, когда веками туда наносится пыль, из которой потом земля и получается. Вторая причина — следственная бригада ФСБ, если она пожелает сюда прилететь или прийти нашим маршрутом, хотя это вовсе и не обязательно, поскольку все документы должны быть целы и моему рапорту об уничтожении банды должны поверить. В наличии документов я сразу пожелал убедиться.
— Петрушкин, документы убитых бандитов где?
— У меня, товарищ старший лейтенант. Там еще карта есть, и на ней какие-то пометки странные, будто бы скрещенные сабли. Я так думаю, что это схроны с оружием. Я уже раз с такой отметкой встречался. Там был заминированный схрон.
— Проверим. Все документы собрали?
— Так точно. Один бандит грудью и лицом в костер упал, сам обгорел сильно, пришлось вытаскивать, чтобы не воняло паленым, но у него документы были в заднем кармане штанов. Тоже целы. Потому и решились без приказа бандитов закопать.
— Нормально… — согласился я, увеличивая скорость передвижения.
И только когда я опять забрался в трещину, чтобы перейти в уже знакомое ущелье, сообразил вдруг, что даже не спросил имени шамана…
* * *
В верховьях ущелья было совсем светло, и мы могли двигаться там предельно быстро. Но по мере того, как мы спускались ниже, сильнее рассветало и внизу. Таким образом мы прошли все ущелье и вышли из него достаточно скоро — ущелье по сравнению с соседними было коротким.
За воротами я объявил пятнадцатиминутный привал и вызвал на связь начальника штаба сводного отряда.
— Начальник штаба у командира, — предупредил меня дежурный по узлу связи. — Соединять?
— Соединяйте, товарищ майор.
— Как успехи, Сергей Николаевич? — сразу спросил майор Арцегов. — Что эмира Малика не нашел, я уже догадываюсь. А в остальном как? Навестил шамана?
Видимо, капитан ФСБ уже передал в сводный отряд подробности нашего маршрута.
— Так точно. И даже спасли этого шамана, товарищ майор. Еще одна банда перешла границу и собиралась шамана сжечь. Банда — двенадцать человек, все с зелеными повязками на голове. На повязках что-то написано арабской вязью. Прочитать мы не могли. Обычно пишут какие-то изречения из Корана. Банда уничтожена. Документы убитых несем с собой. И еще карту у них забрали с какими-то интересными пометками. Необходимо будет указанные места проверить. На пометках скрещенные сабли. Так обычно схроны с оружием отмечают и места старых сражений, где много людей погибло.
— Оригинал карты передай капитану Тайгородову, пусть сами проверяют, а в отряде и без того людей не хватает. Для нас на всякий случай сделай фотокопию с планшетника. Надеюсь, Соликамский не соберется сразу туда лететь и к группе Тайгородова не прицепится.
— Расщелина эта высоко и далеко. Думаю, следственная бригада туда забираться не захочет, да и не сможет. Для вертолета это тоже, на мой взгляд, высоковато, а пешком следаки ходить не любят. Тем более по сложным ущельям, где живые бандиты могут встретиться. Не пойдут, думаю… Потому убитых мы и похоронили. Но закопали неглубоко. Если будет необходимость, эксгумируют.
— Закопали, и хорошо. Мы из ФСБ час назад ориентировку получили относительно этой банды с повязками на голове. Я тут с командиром как раз советовался, стоит ли тебя на эту банду переключать. Просто ближе, чем ты, никого не оказалось. И свободных подразделений в отряде нет. А эти бандиты при переходе границы троих человек потеряли, в том числе и своего эмира, но уничтожили пограничный наряд — двух пограничников и проводника с собакой. Отрезали головы не только людям, но и овчарке. Кочевряжатся так… Оставлять их без внимания было нельзя — опасны и жестоки. Потому и думали тебя загрузить. Но ты отлично отработал. Где сейчас находишься? Как тебя снимать оттуда?
— Мы уже вышли к воротам ущелья, куда вы нас вчера послали. Переходим к ущелью, где банда Абдурашидова первоначально скрывалась. Хорошо бы туда вертолет послать. Перед воротами большая удобная площадка для посадки. Здесь такой нет, здесь большие камни.
— Добро, Сергей Николаевич. Я сейчас насчет вертолета узнаю и свяжусь с тобой. У тебя все? Конец связи?
— Конец связи, товарищ майор…
Я хотел было оставшиеся десять минут привала посвятить отдыху, хотя устал, кажется, меньше солдат, но Александр Георгиевич уже через две минуты вызвал меня и сообщил, что вертолет за взводом вылетает через пятнадцать-двадцать минут, а с вертолетом вылетит капитан Тайгородов, которому я должен буду передать документы убитых бандитов, карту и собственный рапорт о событии. Задержка с вертолетом вызвана только тем, что Тайгородову нужно до своего аэродрома доехать. Это недолго.
Таким образом, вместо отдыха мне пришлось срочно писать рапорт. А когда я его закончил, истекли и оставшиеся минуты привала.
Старший сержант Петрушкин уже построил взвод в три привычные походные колонны. И мы быстрым шагом, не переходя на бег, потому что спешить было некуда, двинулись к соседнему ущелью. Двести метров мы преодолели быстрее, чем вертолет добрался до нас. Даже, наверное, быстрее, чем он успел вылететь. В итоге я полноценные пятнадцать минут полежал на земле, раскинув руки и ноги, — лучшая поза для восстановления сил.
И только при посадке в вертолет, когда половина взвода уже была внутри, я посмотрел на часы и позвонил жене. Она была радостно-суетлива в разговоре, что вообще-то было ей несвойственно. Это мне сразу многое сообщило. А слова жены только подтвердили ощущения:
— Ты представляешь, даже врачи были в шоке! Что, говорят, за организм такой у девочки. Все кости сами собой на место встали, операция не требуется. Три недели в гипсе проходит, и все срастется без последствий. Я уж не стала им про шамана рассказывать. А то в психушку еще меня отправят… А что за шаман? Я просто от любопытства умираю.
— Расскажу, когда вернусь, умирать не разрешаю, — сказал я твердо, убрал трубку и шагнул к капитану Тайгородову, терпеливо наблюдавшему за посадкой взвода вместе с бортачом
[22]. Начал я сразу как с колес: — Понимаешь, тезка, у меня так отношения сложились с шаманом, что я в растерянности от его всезнания забыл у него имя спросить. Подскажи…
— Легко запомнить. Его зовут Магомед, как главного мусульманского пророка. И фамилия — Магомедов. Но он сам не пророк. По крайней мере, старается им не быть. Будущее предрекать отказывается.
