— У нас тоже, — присоединились к ним правши.
— Выходим, — дал я команду и продвинулся вперед вместе с Петрушкиным.
Но в главную галерею старший сержант за мной не вышел. Так положено: если командир идет впереди, его заместитель замыкает строй или колонну. Случись что с командиром, заместитель всегда готов занять его место.
В главную галерею мы вырвались одновременно двумя колоннами и сразу устремились к нужным боковым галереям, где осмотр не был завершен. Я со своей колонной свернул в ближайшую. Сержант Собакин увел вторую колонну в следующую, где и раньше находился. Старший сержант Петрушкин замыкал вторую колонну, но уже в самой галерее должен был возглавить ее.
— Абакумов! — позвал я командира второго отделения. — Показывай, где осмотр завершил.
Младший сержант тут же оказался впереди меня. Переход через темную галерею проходил по уже привычной схеме. Тактическими фонарями никто не пользовался, чтобы не вызвать светом встречную автоматную очередь. Пользовались тепловизионными прицелами. Но впереди все равно шел сапер, который опустил на глаза очки ночного видения. Конечно, они только назывались очками, а в действительности больше напоминали небольшой театральный бинокль, который своим весом давил на нос и у меня лично создавал определенный дискомфорт.
Впрочем, обращать внимание на дискомфорт мы не привыкли. Тем более спецназовцу не пристало жаловаться на него. Но после работы в темных помещениях или ночью у сапера обычно возникали пятна на носу — следы потертостей. Однако сапер понимал, что искать мину с помощью прицела оружия не просто смешно, но даже невозможно. Оптический прицел так устроен, что смотрит далеко. А если с его помощью смотреть себе под ноги или чуть вперед, то мало что увидишь.
Фонарь же привлекает слишком явное внимание своим светом, который бывает видно даже из-за угла. А если взрывное устройство все же попадется, обезвреживать его сапер предпочитает вслепую. Именно для этого на занятиях по минному делу используются черные повязки на глаза.
Но мины нам пока не встречались. Скорее всего, у бандитов просто не было времени на их установку. Слишком сильно они ногами, руками и лопатками работали, убегая от нас, чтобы еще и мины успеть поставить. Семерых погибших в ущелье, на подступах к пещере, для банды вполне хватило. Да еще два обгоревших тела найдено в соседней боковой галерее. Значит, вместе с эмиром в строю у банды осталось только семь человек. Кстати, чем меньше людей останется, тем легче им будет спрятаться. Эта истина работала в отношении других банд, когда эмиры легко посылали бойцов на гибель ради своего собственного спасения. Поговаривали, что эмир Малик Абдурашидов не такой. Но жить, скорее всего, и он хочет. Или захочет впоследствии и потому подставит вместо себя других.
Мины в галерее нам так и не попались. Видимо, в банде погиб штатный сапер. Или еще какие-то обстоятельства возникли. Я против таких обстоятельств не возражал.
Мы добрались до тупика, не встретив сопротивления, и уже в самом конце галереи, войдя в небольшой зал, внимательно осмотрели его и смогли включить тактические фонари, которые сначала сильно слепили, хотя все работали на самой слабой градации рассеянного освещения — на «лунном свете».
— Внимательный осмотр! — потребовал я. — Каждый камень обнюхать и облизать! Искать проход…
— Есть проход, товарищ старший лейтенант! — доложил из соседней галереи старший сержант Петрушкин. — Они здесь ушли в соседнее ущелье…
— Понял. Начинай осторожное преследование. Сапера вперед! Мы идем к вам.
Возвращались мы в главную галерею уже совсем не в том темпе, в котором покидали галерею с подземным озером. Теперь скорость была практически предельно допустимой. Это была скорость преследования, хотя об осторожности мы тоже не забывали, и по-прежнему каждый ведущий, кроме меня, останавливался и просматривал пространство впереди через прицел. Однажды даже выстрел прозвучал, заставивший всю колонну остановиться. Но тут же последовал успокаивающий ответ от солдата:
— Крыса галерею перебежала, товарищ старший лейтенант. Нечаянно выстрелил, на движение… Готов был на любое движение стрелять.
Я понимал напряжение каждого солдата, его готовность встретить опасность выстрелами и потому отнесся к лишнему выстрелу спокойно.
— Не промахнулся хоть?
— Из одной крысы две, товарищ старший лейтенант, сделал. Пополам ее пулей разорвал. Одна половина, та, что с головой осталась, еще шевелится… Живучая, гадость…
— И за то тебе большое спасибо бандиты скажут. Меньше крысаков будет у них харчи воровать… Здесь, наверное, этих тварей полным-полно. Я сам пару штук видел.
Вообще-то я видел уже четырех крыс, но ни по одной из них стрелять не стал. Однако не следует сравнивать выдержку офицера и солдата-призывника. Между нами большая разница. К тому же крыс я видел не в прицел подготовленного к стрельбе автомата, а в тепловизионный бинокль и потому имел время осознать, что перед моими глазами. То есть я не был настроен в те моменты, как сейчас солдат, стрелять на любое движение. Однако говорить про четырех крыс я тоже не стал. Две — еще куда ни шло, а четыре — это уже много. И неизвестно, как солдаты к крысам отнесутся. Если даже меня самого при их виде брезгливость охватывает, что о солдатах говорить!
Мы продолжили движение в том же высоком темпе, и задержка на несколько секунд не выбила колонну из колеи. Переход в соседнюю боковую галерею совершался с теми же предосторожностями, что и раньше, только теперь уже выставлялось на страховку не по четыре человека от каждой колонны, а по два — один левша и один правша.
Сам переход был коротким и стремительным. И спускались мы в галерею, имеющую значительный уклон, тоже быстро, поскольку этот путь уже был проверен и нам было необходимо только догнать группу старшего сержанта Петрушкина. Я даже разрешил использовать тактические фонари. Это еще добавило скорости. Тем не менее когда мы спустились до стены, то уже никого из бойцов колонны старшего сержанта не обнаружили. Они всем составом устремились в погоню.
Ситуация сложилась явно неоднозначная. Бандиты имели возможность выйти и до того, как мы применили огнеметы, но могли и опоздать. Если вышли, догнать их уже, вероятно, невозможно, поскольку неизвестно даже направление, в котором они двинулись, а приоритетных направлений существует множество.
Если опоздали, то термобарическая смесь проникла в проход, и бандиты сгорели. Тела, скорее всего, и пытается сейчас найти старший сержант Петрушкин. Это было бы удачным завершением всей операции.
Проход в обычной обстановке, видимо, был просто завален камнями. Откатить их в сторону было несложным делом одной минуты. А вот закрыть его за собой бандиты возможности не имели. Но они, оттягивая время расплаты за преступления и расходуя наше время, выставили пару человек в соседней галерее. Это было сделано, видимо, в последний момент.
Но загодя был подготовлен еще один вариант дезинформации — с замочной скважиной в камне. Там мы, конечно, задержались на добрых пятнадцать минут. Но это ничего не решало, поскольку огнеметы были использованы раньше, и банда должна была бы раньше попасть под пламя. Но потерянные пятнадцать минут вполне могли бы помочь бандитам уйти далеко. Многое зависело и от длины «черного хода».
