На пороге стоял Мартин, но в каком виде! Джинсы грязные, футболка порвана, руки в ссадинах.
— Что случилось? — ахнул следователь. — Ты словно из эпицентра взрыва!
— Яна не у тебя? — вопросом на вопрос ответил Мартин и вошел в квартиру, подвинув Лебедева плечом.
— Яна? — переспросил Виталий Николаевич. — С какой стати? Ты же с ней уехал вечером в Санкт-Петербург! — Сон у него как рукой сняло. — Мартин, где Яна?
— Я ее потерял, — ответил он.
— Как можно потерять человека в поезде? И вообще, как ты здесь оказался? — недоумевал следователь.
— Спрыгнул с поезда, — пробурчал Мартин.
— Ты что, с ума сошел? Значит, Яна одна едет в Питер?
— Сначала твою Яну сбросили с поезда, а когда я узнал об этом, последовал в том же направлении. Что она за женщина такая? Казалось бы, ничего не может случиться с человеком в замкнутом пространстве. Так нет… Я оставил ее в купе на пять минут!
— Нельзя было оставлять ее одну! — всерьез забеспокоился Виталий Николаевич.
— Она переодевалась и приводила себя в порядок!
— Надо было ждать за дверью.
— Да с ней и в купе что-нибудь произошло бы! — огрызнулся Мартин.
Несколько минут мужчины молча пожирали друг друга глазами.
— Как это случилось? — спросил Лебедев.
— Я пошел в вагон-ресторан, занял столик, заказал еды. А ее всё нет и нет! Выяснилось, что какие-то два отморозка пристали к ней в тамбуре, завязалась потасовка. Яну толкнули, она отлетела к двери, а та оказалось неисправна и открылась. Вот Цветкова и вывалилась. Это ужас какой-то! Ее телефон в купе остался, мой повредился. Сейчас вот купил симку, переставил, но она мне звонить и не будет. Не знает номер.
Виталий Николаевич подбежал к своему телефону.
— У меня отключен на ночь, сейчас включу, посмотрю. О-о, есть один пропущенный с неизвестного номера.
— Это я звонил. Как выбрался на дорогу, поймал попутку, взял у водителя телефон и сделал пару звонков. Он довез меня до небольшой речки Разорёнка, и я там вышел. Эти отморозки сказали, что Яна выпала как раз тогда, когда речку проезжали. А в той местности только одна речка. Я осмотрел там все вдоль и поперек. И кричал, и звал, и по лесу ходил, но Яны и след простыл.
— Не могли эти уроды пошутить? — спросил Виталий Николаевич.
— Поверь мне, им было не до смеха! Да и потом, мы с проводницей весь поезд обшарили. Яны нигде не было.
— Возможно, Яна вернулась домой, а значит, ей снова угрожает опасность, — побледнел Виталий Николаевич. — Это если она не свернула шею при падении. Сейчас я попрошу ребят обзвонить все больницы и, не приведи бог, морги. А мы с тобой поедем к ней домой. На всякий случай я еще ее подруге позвоню. Больше на ум пока ничего не приходит.
Через два часа выяснилось, что ни в больницах, ни в моргах Цветковой нет. У Аси она тоже не появлялась и ей не звонила.
— У Агаты Кристи есть роман «Убийство в Восточном экспрессе». А у нас «Исчезновение в поезде Москва — Санкт-Петербург», — сокрушался Мартин. — Надо привлекать солдат. Пусть прочесывают окрестности. Главное, найти то место, где Яна выпала из поезда.
— Где я возьму солдат? — запсиховал Лебедев.
— Это я беру на себя.
— Будем надеяться, что Яна в порядке и вскоре сама объявится! — переживал Виталий Николаевич.
Мартин сделал несколько звонков.
— Солдаты будут, но в семь утра. Я договорился встретиться с ними на мосту. Выстроимся в шеренгу и пойдем прочесывать местность. Я тут подумал: а что, если при падении Яна ушиблась головой и на время потеряла ориентацию в пространстве? Перешла железнодорожное полотно и пошла в другом направлении.
Лебедев молчал, что-то напряженно обдумывая.
— А до семи часов покараулим Цветкову у ее дома, — предложил Мартин.
— Хорошо. Ты сам-то как? В больницу не надо? Выглядишь паршиво.
— Всё нормально. Только чувствую себя полным идиотом, что проворонил объект. Впервые такое.
— Просто ты Цветкову не знаешь. С ней всегда все как в первый раз. А потом смотрит на тебя большими невинными глазами, — ответил Виталий Николаевич.
— У меня складывается такое чувство, что ты не равнодушен к этой женщине.
— С чего ты решил? — покраснел следователь.
— С того, что, когда ты про нее говоришь, у тебя даже выражение лица меняется.
— Не выдумывай. Просто мы много лет знаем друг друга, — не признался Виталий Николаевич.
Они просидели до утра перед домом Цветковой, а затем поехали на место, где произошло ЧП. Несмотря на бессонную ночь, мужчины держались.
Насыпь железнодорожного полотна утопала в тумане, а в воздухе царила легкая прохлада. Встретивший их подполковник пожал им руки и заверил:
— Не волнуйтесь, прочешем каждый метр!
Солдаты, выстроившись в шеренгу, начали прочесывать местность. Виталий Николаевич с Мартином шли за ними следом на небольшом расстоянии.
— А если мы ее не найдем, что будем делать? — спросил следователь.
— Не думай о плохом. Снова поедем к ней на квартиру. Когда-нибудь Яна должна туда вернуться? На крайний случай еще раз допросим этих отморозков, если они пустили нас по ложному следу. Будь уверен, я из них вытрясу информацию! — и Мартин сжал кулаки.
— Господи, что могло случиться? — задумчиво произнес Виталий Николаевич.
— Я тоже все время об этом думаю, — ответил Мартин. — Если она жива, то должна была выйти к людям и хотя бы позвонить!
— Когда что-то случается, Яна звонит мне, — побледнел Виталий Николаевич. — Но только не в этот раз. Что же произошло?
— Яна попала в передрягу в морге, и по ее следам пошли наемные убийцы. После этого, когда я попытался вывезти Цветкову из Москвы, ее сбросили с поезда. Неужели с ней еще что-то случилось? Как такое возможно? — спросил Мартин.
— Да, звучит неправдоподобно, — согласился Виталий Николаевич. — Но когда ты имеешь дело с Яной Цветковой, то, как поется в одной песне, и невозможное возможно.
Они прошли уже достаточно далеко, как впереди возникло какое-то движение.
— Что-то нашли! — встрепенулся Мартин, и они с Лебедевым прибавили шаг.
Их взору предстала поляна, огороженная желтыми лентами, и множество полицейских.
— Машина следственного комитета! Господи, они обнаружили труп Яны! — ахнул Виталий Николаевич и прорвался сквозь ограждение. Мартин не отставал.
Навстречу им шел заспанный мужчина в помятом пиджаке.
— Кто такие?
Лебедев представился и показал удостоверение.
— Коллеги? А в чем дело? Это наш район. Или труп — чья-то родня?
