— Это кто? — спросил у Жорика подошедший коллега-охранник. — Такая яркая женщина.
— Сам в шоке! Говорит, что я с ней спал, — ответил Жорик.
— Да врет! Отродясь с тобой никого похожего не видел. Какой же ты, Жора, наивный! Женщина просто пробралась в ресторан.
— Она знает, как меня зовут! И она от меня в восторге! — подмигнул Жорик коллеге. — Значит, точно когда-то тусили…
— Посмотрим, — усмехнулся тот.
Яна шагнула в узкий коридор и почувствовала легкое недомогание. У нее закружилась голова и возникло стойкое ощущение нехватки воздуха. Возможно, из-за того, что потолок в коридоре был низким, стены обклеены темными бархатистыми обоями, не было ни одного окна, лампочки светили тускло.
Услышав впереди какой-то шум, Яна ринулась туда, но не сделав и двух шагов, осела у стены, жадно хватая воздух ртом, словно выброшенная на лед рыба.
— Господи! Что с вами? Эй, может, вам «скорую»? — склонилась над ней молоденькая брюнетка в форме, которую обычно носят работники кухни.
— Нет, не надо никого вызывать, я просто перенервничала. Плохо мне, — ответила Яна.
— Вы такая худая и бледная! Давайте я вам помогу, — и девушка придержала Яну, когда та поднималась. — Пойдемте вот сюда, это гримёрка для артистов и танцовщиц, но сегодня она пустует.
— Все-таки есть добрые люди на земле! — поблагодарила ее Яна, оказавшись в небольшой комнате с ворохом блестящей одежды и тоннами косметики.
Воздух стоял очень тяжелый. Пахло людским потом, духами и крепким табаком. На столе валялись недоеденные пирожные, стояла бутылка минеральной воды, полупустая бутылка коньяка и полная окурков пепельница.
— К сожалению, окна здесь нет, — развела руками девушка.
— Ничего. Я немного посижу и дальше пойду. Не знаешь, где кабинет Жанны?
— Директрисы? Вы ее знакомая? — В тоне девушки тут же послышались холодные нотки, она даже несколько отшатнулась от Яны.
— Нет! Я ей совсем не подруга, скорее, наоборот. Она парня моего увела, — понизила голос Цветкова.
— Она такая, — кивнула девушка. — Кстати, меня Аллой зовут.
— Яна, — ответила Цветкова. — И теперь я одна, а у меня семеро по лавкам.
— Какой ужас! Вы, наверное, себя еще и работой загнали? Худая такая. Вот мужики — кобели! — покачала головой Алла.
Яна прыснула.
— Молодая ты еще так про мужиков говорить.
— Так есть уже опыт. Был парень, — и Алла отвела взгляд в сторону.
— И что?
— Теперь он парень моей подруги, — ответила Алла. — Да и мама всегда плохо о мужчинах отзывается. Женская доля у нас такая, говорит. Ой, посидите здесь, никуда не уходите, я сейчас! — И Алла стрелой вылетела из комнаты.
Вскоре Яна уже вкушала салат с красной икрой и гребешками, домашние котлеты с капустой и вишневый десерт-мусс.
Все это из кухни принесла сердобольная Аллочка.
— Кушайте! Это все бесплатно! У нас на кухне всегда что-то есть, что можно съесть. О, стихами заговорила… — рассмеялась Алла. — Называется «излишки»!
— Это когда кто-то что-то не доел? — решила все-таки уточнить Цветкова.
— Нет, что вы, — снова рассмеялась Алла. — Котлеты из мяса молодых бычков, прямо с жаровни. Кушайте на здоровье!
— Спасибо большое! — ответила Яна, чувствуя как от еды обретает силу.
— Жанна наша — зверь! — доверительно сообщила ей Аллочка. — Столько хороших людей от нее пострадало. Столько слез пролито! А она идет прямо по трупам, и никто на нее управу не найдет! Она же на мужчин магически действует. Они перед ней растекаются, как масло на горячей сковородке. Жанночка своим фирменным жестом вывалит груди перед ними, они и все! — махнула рукой Алла. — Нам копейки платит, у нас девчонки даже шутят, что работаем всем коллективом на ее силикон. Столько операций уже сделала. Все себе увеличила! Мужиков вокруг тьма крутится, а ей все мало! Хищница! Я ее за одну Зинаиду убила бы!
— Кто такая Зинаида? — спросила Яна.
— Женщина у нас одна работала. Молодая еще была, лет тридцати, а выглядела на все сорок. Замучили ее заботы. Муж трагически погиб, вытаскивая старушку с маленькой собачкой из горящего дома. Зина одна осталась с тремя детьми. Работал в семье муж, а она с детишками сидела, а тут вот пришлось выйти на улицу… Ой, что я говорю! На работу. У нас ресторан известный в Питере, клиентов много, дешевой рабочей силы не хватает. Зину взяли на ночную работу посудомойкой. Работала она очень хорошо, кожа рук просто трескалась от бытовой химии, не опаздывала, боя посуды не было. А вот то, что оставалось на тарелках, как вы сказали — объедки, иногда домой брала. Троих детей прокормить не шутка, да на зарплату в десять тысяч.
— Это кошмар, — согласилась Цветкова. — Вообще вся ситуация — кошмар.
— Мне ее было очень жаль, — продолжила Алла. — Мы обычно так не делаем, если только собаке или кошке что с тарелки возьмем. А она — детишкам. По ночам часто десерты оставались. Люди в основном пьют, а уж если и поели, то до десертов дело не доходит. Девушки, правда, иногда набирают на деньги кавалеров всё подряд. Глаза-то разбегаются по нашему фирменному меню, а потом о фигуре вспоминают. Вот Зина тортики и брала домой. За такие деньги она всё равно купить никогда бы не смогла. Я не знаю почему, но Жанна взъелась на Зинаиду, вызвала полицию, а у нее там все схвачено, — и обвинила Зину в краже продуктов. Как только мы ее ни просили забрать заявление, что это и не продукты, а то, что все равно выбрасывать надо, Жанна только смеялась в ответ. Мы говорили, что у Зины муж погиб, что у нее трое детей. А она знаете что в ответ? Что только неудачник мог наплодить детей, а потом сгореть в пожаре из-за собачки! А что там была еще старуха, так ей и так помирать давно пора было!
— Ваша Жанна не женщина, а какой-то недочеловек, — сказала Яна.
— Так вот и я о том же. Зинаиду осудили, дали три года. Материнства не лишили, но детей в интернат отдали.
— Серьезно?
— Полгода уже Зина сидит, а ее малыши в интернате. Мы, конечно, навещаем их, но они плачут, к маме хотят.
— У меня просто мороз по коже. А где сейчас Жанна?
— В ресторане, где же еще? Поганой метлой не выгнать, сделала себе там апартаменты. В мужчину одного влюбилась, всех поклонников задвинула на второй план и бредит только Мартином. Зовут его так.
— И что он? — вздрогнула Яна.
— Вот ничего плохого про него сказать не могу, кроме того, что связался с этой змеей. А значит, и сам такой! — в сердцах сказала Аллочка. — Красивый, улыбчивый такой, приветливый! На Восьмое марта всем девочкам цветы принес.
— Не мужчина, а мечта, — кивнула Яна.
— Именно так, — вздохнула Алла.
— Посмотреть бы на него.
