А я ожидала совсем не такого объяснения. Бэйли зевнул и по-кошачьи потянулся.
— Ох, — вздохнула я, смутившись из-за того, что так неприлично уставилась на его шрам.
— Наверное, глубокая была рана… Сколько же вам было лет?
— Двадцать шесть. — Он смущенно улыбнулся. — Приятно познакомиться с вами, Элис, и прошу прощения за то, что я так бесцеремонно зеваю. — Он наклонился к столику и чмокнул меня в щеку, уколов жесткой щетиной и обдав ароматом дорогого лосьона после бритья. — Я только что с самолета. Сдвиг во времени.
— Не обращай на него внимания, Эл, — посоветовала мне Гретхен. — А ты садись, хватит паясничать, Бэй.
Бэйли с шутливым протестом вскинул руки, потом выдвинул стул и уселся.
— Грот мне сказала, что вы фотограф. — Он протянул руку и сграбастал чашку сестры. — Какая ты умница, что дождалась меня и Элис, — язвительно похвалил он ее. — Нахалка, — добавил он и поставил чашку на место. Затем с интересом быстро глянул на меня и столь же быстро отвел глаза. — А там не наш официант?
Он посмотрел мне за спину.
— А можно меня так не называть? — вздохнула Гретхен. — Между прочим, если ты до сих пор не заметил, мне уже не шесть лет. А сам в сортире проторчал сто лет, я уж думала, ты в унитаз свалился. Сейчас я кого-нибудь позову.
Она резко поднялась и направилась в сторону выхода. Официант восхищенно уставился на нее, как и все сидевшие за столиком, который он в данный момент обслуживал. Я заметила, как одна из девушек прикрыла ладонью рот и что-то прошептала подружке, а та откровенно вытаращила глаза, узнав Гретхен, и обе принялись оживленно перешептываться. Я уже начала привыкать к тому, что люди открыто говорят о Гретхен так, словно ее нет рядом, но все же еще не дошла до такой стадии, чтобы совсем не замечать этого — как сама Гретхен.
— Дерьмово, — сказал Бэйли, проследив за моим взглядом. — Слава богу, она не такая знаменитая, как Том Круз
[31]. Понятия не имею, почему ее это не беспокоит, но она утверждает, что нет. Когда я впервые прочел в Интернете всякие комментарии о ней — а писали люди, которые с ней не были знакомы, мне жутко захотелось найти их и поколотить так, чтобы от этих подонков мокрого места не осталось. А знаешь — кстати, давай на «ты», ладно? Так вот, знаешь, ведь самые грязные вещи пишут женщины. Как же насчет женского братства? Что с ним стало?
Я пожала плечами и улыбнулась — хотелось верить, что улыбка получилась загадочной, поскольку ничего более умного мне в голову не пришло.
— Похоже, ты знаешь, с какой стороны лучше смотреть в фотоаппарат, — весело проговорил Бэйли. — И какая же у тебя работа?
— В данный момент? — уточнила я и кашлянула. — Да много всякого: товары, люди, объекты. Работала для крупной фотостудии, но недавно ушла на вольные хлеба.
— Снимаю шляпу, — кивнул Бэйли. — Ну и как?
— Неплохо, спасибо. Вот только то и дело приходится ради денег соглашаться на всякую ерунду, от которой я не в восторге, но, с другой стороны, у меня не так много времени на поиски работы, которой мне хотелось бы заниматься.
— Ты про видовые съемки? Да, Гретхен говорила. Что ж, я с радостью снабжу тебя именами пары-тройки редакторов, для которых пишу. Какой из этого выйдет толк, сказать не могу, но хоть что-то.
— Конечно, — с благодарностью ответила я. — Очень мило с твоей стороны.
Бэйли пожал плечами.
— Да ну, ерунда. Рад помочь.
Вернулась Гретхен.
— Через секунду он подойдет. А мне нужно по-маленькому. Я быстро.
Бэйли проводил сестру взглядом.
— А ты давно знакома с моей сестрицей?
— Около четырех месяцев.
Бэйли рассеянно взял бумажную салфетку и принялся складывать и разворачивать ее длинными тонкими пальцами. Руки у него были удивительно аристократические.
— Мы познакомились во время фотосессии в Лос-Анджелесе, — добавила я. — В конце ноября.
— А-а-а, — понимающе протянул Бэйли и обнял спинку стула Гретхен. При этом край его футболки немного приподнялся, и обнажилась полоска загорелой кожи на животе. Заметив мой взгляд, он и не подумал одернуть футболку.
— В горы не поднималась? Там есть где побродить.
— Со временем было туговато, — объяснила я и вспомнила, как мы нежились в теплом бассейне и пили шампанское. — Придется совершить прогулку в следующий раз. Наверное, для того, кто описывает свои путешествия, это самое замечательное? Думаю, ты знаешь все самые красивые места, где стоит побывать.
— Типа того. Моя работа и правда дает мне отличную возможность помотаться по миру. — Он улыбнулся и посмотрел на меня в упор. — А мир так красив. Если бы мне удалось дожить до ста лет, я бы все равно не увидел всего, что хочется увидеть. Я недавно вернулся из Танзании. Ты в Африке бывала?
Я кивнула.
— Но не в Танзании. Как там?
— Невероятно. Пару раз я поднимался в горы ночью. Воздух кристально прозрачный, холодно. Сидел у костра под звездами, а потом, днем, мы спустились в кратер Нгоронгоро
[32] — это десять на десять километров. Огромная чаша. Там полным-полно самых немыслимых животных — слоны, бегемоты, львы… кого только нет. Совершенно дикие, и внимания на людей не обращают.
— Вот это да, — восхитилась я. — Тебе повезло.
— Знаю! — Бэйли восторженно закивал — В пять часов утра я сидел на заднем сиденье джипа и сжимал в руках бинокль. Мы мчались по равнине, а я думал: «Чувак, и ведь тебе еще и платят за это!» Жизнь прекрасна. Да, я везунчик.
Он улыбнулся, отвел взгляд от меня и посмотрел на идущего к нам официанта.
Я позволила себе украдкой глянуть на Бэйли. Из-под краешка рукава на его руке выглядывала татуировка.
«Интересно, а он, как и Гретхен, жалеет о том, что сделал наколку?» — подумала я.
Что представлял собой рисунок, я не могла понять. А руки у Бэйли были очень крепкие. Я оторвала взгляд от татуировки и увидела, что Бэйли снова заметил, как я его изучаю.
— У тебя такие красивые бицепсы… в смысле, татуировка! — в смущении пролепетала я.
Бэйли рассмеялся, но прежде чем он успел что-то сказать, к нашему столику наконец подошел официант.
— Здраувствууйте! — произнес он с сильнейшим акцентом — я не сумела понять, с каким именно. — Ну и что мы сиигодня будним куушать? — осведомился он, держа ручку над блокнотиком наготове.
