— Сестра, а вам не кажется, что вы насмотрелись телесериалов?
— Но я обязана кому-то сообщить, если, на мой взгляд, имеет место нарушение закона или если кто-то или что-то может нанести вред пациенту, — настойчиво возражает медсестра. — Ну вот, я сообщаю об этом вам!
Бенедикт вздыхает.
— Хорошо. Перескажите мне, что она вам наговорила.
О нет. О нет, нет, нет!
— Она начала рассказывать о том, что у них был план! А если она имела в виду план, как помочь Гретхен уйти из жизни? Она сказала, что Гретхен просила ее помочь.
Нет, я этого не говорила! Или сказала?
— Помочь ей сделать это? Или помочь ей не сделать этого.
Судя по тону Бенедикта, я представляю, что он пожимает плечами и смотрит на медсестру как на полоумную.
— Что именно она сказала? Она сказала: «Я помогла ей покончить с собой»?
— Нет, но…
— Хорошо. Что она сказала?
— Ничего конкретного, но…
— Ничего конкретного, — с легкой издевкой повторяет Бенедикт.
Я медленно выдыхаю… Он ей не верит.
— Я спросила, помогла ли она Гретхен, а она ответила «нет», а потом она была готова…
— Значит, она это отрицала?
— Но разве вы не думаете…
— Нет, — отрезал Бенедикт. — Не думаю. Стараюсь никогда не делать скоропалительных выводов.
Я облегченно отступаю назад, но тут же слышу, как медсестра решительно и настойчиво произносит:
— Доктор Бенедикт, я уверена, тут что-то не так.
Наступает пауза. Я представляю, что врач остановился и, обернувшись, смотрит на медсестру.
Он вздыхает. Я слышу, как он говорит:
— Хорошо, хорошо. Просто присматривайте за ситуацией, если вам так будет легче. Наблюдайте за ней.
— Ладно. Но моя смена скоро заканчивается, поэтому я и хотела рассказать обо всем вам.
— Договорились, сестра. Я все обдумаю и, когда что-то решу, сообщу кому-нибудь еще. Положитесь на меня.
Я тороплюсь. Сейчас зайду, заберу сумку и быстро уйду по коридору! Слава богу, эта пронырливая медсестра уходит… но не будет ли теперь еще и этот врач следить за мной? Не расскажет ли он обо всем еще кому-то, когда уйдет? Похоже, он так сказал, чтобы медсестра просто отвязалась от него, но все-таки, все-таки…
Том и Бэйли сидят и смотрят на Гретхен. Она выглядит очень спокойной и умиротворенной. Совсем не похожа на человека, борющегося за собственную жизнь. Я сажусь.
Тихо. Только едва слышно попискивают приборы да доносятся приглушенные шаги из коридора. Я стараюсь слушать только эти звуки и забыть обо всех медсестрах на свете. Но каждый звук, связанный с повседневной жизнью, текущей за этими тонкими бесстрастными стенами, заставляет меня вздрагивать. Я начинаю считать попискивания аппаратов, успеваю сосчитать до семи, и тут вдруг Бэйли жалобно произносит:
— Я знал, что опоздаю на самолет. Прошлой ночью мы закончили съемку и устроили вечеринку, чтобы это отметить, а потом я проспал и понял, что не успеваю на свой рейс. Позвонил в аэропорт и попросил отменить мой заказ.
Том смотрит на него, не веря собственным ушам.
— Это случилось из-за того, что ты ходил на вечеринку?
— Если бы я смог вернуться вовремя, успел бы на самолет и избавил всех нас от этого, честное слово. — Бэйли затравленно смотрит на Тома. — Сильнее, чем я сам себя сужу, ты меня не осудишь, как бы ни старался.
У меня на глаза набегают слезы. Я смотрю на Бэйли. Он думает, это он во всем виноват, а я знаю, что он совершенно ни при чем. О, что же мы натворили, Гретхен?
— Ты ходил на треклятую вечеринку! — повторяет Том, все еще не в силах поверить в услышанное.
— Да, но… — беспомощно произносит Бэйли.
— Прекратите, пожалуйста! — кричу я. У меня больше нет сил.
Я вскакиваю и опрометью выбегаю из палаты.
Глава 19
— Прости. Мне очень стыдно, — прошептала Гретхен так тихо, что я ее едва расслышала. Она лежала на диване в квартире Бэйли. Я сидела напротив нее. — Я ничего не понимала. Я совсем не хотела, чтобы так вышло…
Я впервые встретилась с ней после того, как она появилась у меня дома и устроила переполох. Проведя пару недель в психиатрической клинике, она немного похудела и словно бы уменьшилась в размерах — стала хрупкой и обесцвеченной. Но с другой стороны, я ни разу не видела ее совсем без макияжа, в простенькой футболке и штанах, смахивающих на пижамные. Вид у нее был истощенный, измученный.
— Я знаю, что ты не хотела, — сказала я, усевшись поудобнее и попытавшись сделать вид, будто расслабилась. Получалось не слишком удачно.
— Просто ты говорила, что между вами ничего серьезного, и я не подумала… — Она оборвала себя, потом в отчаянии добавила: — Но все равно я не должна была ничего такого говорить. Прости.
Я сразу вспомнила, как Бэйли сказал: «Гретхен мне объяснила, что у вас серьезные отношения».
Но в общем-то, во всех своих бедах я должна была винить только себя. Ведешь себя с людьми нечестно — именно такие удары и получаешь. И если бы я не обманывала Гретхен — а может быть, и себя, — когда говорила с ней о Томе, все бы не закончилось так печально. Как я могла обижаться на Гретхен? Ведь когда она явилась к нам с Томом, она была не в своем уме, она была тяжело больна. А у меня какие могли быть оправдания? Я до сих пор не могла даже думать про то, как Том стоит посреди кухни и смотрит на меня, не в силах поверить услышанному.
Я кашлянула и перешла на легкий, непринужденный тон.
— Ну как ты себя чувствуешь? Бэйли, — непривычно было произносить его имя при ней, — сказал мне, что врачи подобрали тебе новые препараты. Помогло?
— Может быть, немножко… А вы с Томом еще общаетесь?
Я покачала головой и с трудом выговорила:
— Он ушел. Я купила тебе парочку дисков. — Я взяла сумку. — Думала, может быть, посмотрим вместе. Я еще не видела эти…
Гретхен привстала на диване.
— Что ты хочешь этим сказать — «он ушел»? Куда ушел?
— Уехал в Америку.
— В Америку?!
Она замерла, будто я сказала: «Улетел на Луну». Вид у нее стал совершенно несчастный.
Я кивнула. Несмотря на все мои старания, голос у меня начал звучать не слишком уверенно. Нужно было взять себя в руки — ведь я пришла подбодрить Гретхен, а она и так уже страдала из-за того, что натворила. Я отвернулась, чтобы она не видела моего лица, и сделала вид, будто что-то ищу в сумке.
