— Черт, — выругалась я. — Он уже здесь.
Я постучала по стеклу кончиками пальцев. Водитель поднял голову. Я показала ему руку с растопыренными пальцами, надеясь, что он поймет: я прошу его подождать пять минут.
Я быстро обернулась и увидела, что моя сумочка небрежно покачивается на вытянутой руке Тома.
— Твой паспорт на месте, — сообщил Том. — Я проверил. Успокойся, у тебя уйма времени.
Таксист снова посигналил.
— Да чтоб тебя! — проворчал Том и нахмурился. — Нетерпеливый какой. Я помогу тебе. — Он подошел и поднял чемодан. — Господи, Эл! Ты ведь всего на двое суток едешь! — Пыхтя от натуги, он вынес чемодан на лестничную клетку. — Ты, случайно, не вздумала меня бросить?
Я рассмеялась — намного громче, чем собиралась, и меня это, похоже, расстроило сильнее, чем его.
— Так ради чего затеяна эта съемка? — поинтересовался Том, когда мы спускались по лестнице.
Нет, все-таки странный народец эти мужчины. Как можно минуту назад говорить о таких серьезных вещах и тут же переключаться на что-то абсолютно тривиальное как ни в чем не бывало?
— Да здравствует Голливуд, — проговорила я в ответ на его вопрос. — Прощайте мои планы заняться чем-то менее коммерческим и более творческим. Я — сплошная большущая несерьезная распродажа.
Том расхохотался. Я обогнала его и открыла дверь подъезда.
— Все не так ужасно! Допустим, это не совсем «Нэшнл джиографик» и выглядит немного скучновато, но все же, как ни крути, денежки платят. — Он подождал, пока таксист выйдет из машины. — Просто думай о большей пользе, — добавил он, когда таксист взял чемодан, впихнул его в багажник и вернулся на свое место. — Знаю, такая работа не слишком тебе по нутру, Эл, но ты уезжаешь всего на пару дней. Не успеешь оглянуться, как вернешься. Да, и не забудь: в субботу Банкерс и Джордж устраивают рождественскую вечеринку.
— Не слишком ли рано для рождественских вечеринок? Еще только конец ноября!
Том пожал плечами.
— Что поделаешь с Джорджем? Такой уж он. Суперорганизованный. И Банкерса ты знаешь — этот никогда не упустит шанса собрать как можно больше женщин под веткой омелы
[8] до того, как на его безымянный палец скользнет обручальное кольцо.
Мне стало еще тоскливее. Коллега Тома Эдвард Банксби по прозвищу Банкерс
[9] (этим прозвищем остроумно обыгрывалась его фамилия, а также то, что он был заядлым болельщиком регби) был неисправимым бабником. Банкерс обожал вместо приветствия хватать дам за задницу. Его невеста Джорджина, зоркая мегера, носила туфли на высоченных шпильках и все разговоры обычно начинала так: «Привет, я Джорджи. Я самая молодая партнерша в фирме. Ну а вы сколько зарабатываете?» Шутники острили, что она носит мужские причиндалы Банкерса в своем портфеле и выдает их ему исключительно по особым случаям.
— Знаю, он тот еще похабник, да и Джорджина не сахар, но мне действительно нужно отметиться на этой вечеринке. У них дома. Он пригласил всех с работы. Насчет подарка я сам соображу, так что ты не напрягайся.
Я вздохнула.
— Прости, дорогая. А ты хотела навестить кого-то из своих друзей в эти выходные? — спросил Том.
— Кого, например? Я уже несколько недель ни с кем не виделась — работы было по горло. Натуральная социальная затворница.
— Вот поэтому-то тебе и надо оторваться на всю катушку, пока будешь в отъезде, — ласково проговорил Том, обнял меня и поцеловал в губы.
— Постараюсь, — пообещала я.
Сколько же всего на меня сразу обрушилось. Вечеринки, ипотеки, свадьбы. А еще не было восьми утра.
— Я хорошо выгляжу? — нервно спросила я, осматривая свое пальто телесного цвета, надетое поверх черного платья-туники и плотных черных колготок. — Думаю, колготки я смогу снять по прилете, если будет жарко. У меня в сумке босоножки. Нормально будет, как думаешь?
— Ты выглядишь потрясающе. Пошли мне эсэмэску, когда самолет приземлится. — Том открыл дверцу машины.
Я села и опустила стекло в окошке.
— Я люблю тебя, Эл, — сказал Том. — Доброго пути.
— И я тебя люблю, — автоматически ответила я. — Ну так позвони этому испанцу, пусть переезжает. Но только больше ничего не делай, ладно? О, и еще не забудь своей маме позвонить — скажи, что мы приедем к ним на День подарков
[10]. А к моим родителям заедем на Рождество.
— Есть, сэр!
Том шутливо отдал мне честь. Я одарила его веселым взглядом. Такси тронулось с места. В конце дорожки я обернулась, чтобы посмотреть на Тома. Он все продолжал махать мне рукой. Я помахала в ответ, но, стоило машине повернуть за угол, тяжело вздохнула, прижалась к спинке сиденья и с неудовольствием поймала себя на мысли о том, что три дня в Лос-Анджелесе, быть может, не так уж плохо.
Уже сидя в салоне самолета, пристегнувшись к креслу и читая проспект с правилами безопасности, я все еще не могла успокоиться, а это было глупо, потому что Том ведь не сказал: «Ты выйдешь за меня?» Мы с ним всего лишь согласились сдать свободную комнату в квартире. Но он размышлял насчет ипотеки и, судя по тому, как он об этом говорил, всерьез подумывал о женитьбе.
Но ведь это хорошо? Дело было вовсе не в том, что я себе не представляла, как отец ведет меня к алтарю, а Том медленно поворачивает голову и улыбается. Представляла. Почему же тогда я так расстроилась?
Честно говоря, в последнее время меня почти все расстраивало. Не так просто было постоянно самой искать себе работу. Но мне нужны были деньги. Я не могла попросить мать и отца выручить меня, потому что свадьба Френсис их порядком разорила. Положа руку на сердце, я думала, папа просто взорвется, когда он получил счет за цветы. И потом, с какой стати мать с отцом должны меня содержать? Да, мне все давалось нелегко, но я многого добилась сама, чем втайне гордилась, хотя чаще мне приходилось заниматься тем, от чего я вовсе не была в восторге. Вот и предстоящая работа меня совсем не радовала.
Я представляла себе, как буду говорить: «Замечательно, просто блестяще, а теперь посмотрите на меня так, словно мой фотоаппарат вас любит!», и это было так мучительно. Я терпеть не могла заставлять себя быть такой, какой на самом деле не была. Вот видовая съемка — это да. Тут никому не нужно было себя навязывать. Снимай себе все, как оно есть, будто меня тут и не было, а потом спокойно уезжай. Однако сейчас мне предстояло нечто совершенно другое. Фотосессия. Как ни приятно фотографировать хорошенькую девушку на фоне города, все равно тягостно постоянно находиться на публике и делать снимки кого-то, одетого как… (я заглянула в присланный мне план фотосессии) британская офисная служащая/развязная школьница, расставившая ноги над звездой на Аллее славы. О боже… Я мысленно поежилась, у меня засосало под ложечкой. Это было так дешево.
