Эта версия была придумана спустя лишь несколько месяцев после прибытия Растворова в Соединенные Штаты, и придумана с американской помощью и для американской аудитории. Теперь он с готовностью признает, что время реального действия и выдуманного разнится по меньшей мере на сутки. Он даже не был в курсе всего происходящего, но знал, что центром событий является британское посольство.
В действительности же дело обстояло следующим образом. В понедельник 18 января посольство Великобритании получило срочную просьбу из советской миссии о транзитной визе на Гонконг для Юрия Растворова, отъезд которого намечался на 22-е или вскоре после этого. Сотрудник спецслужб, приехавший из Лондона специально заниматься Растворовым, решил, что тому самое время уходить. Когда Растворов в среду встретился со своим британским контактом, то пришел к тому же мнению. Как он сказал, он боится за свою жизнь. И добавил, что если не улетит отсюда на Запад, то на следующей неделе его увезут под охраной на советском судне. Он взмолился, чтобы эта конькобежная команда улетела из Токио раньше него. Это было нетрудно для британцев, потому что от них зависело, кому и когда выдавать гонконгские визы. На следующий день подключились королевские ВВС, и на американскую базу Тачикава прилетел военный самолет – специально за русским. Однако Растворов никак пока не соглашался обращаться за политическим убежищем в Великобритании, хотя определенно не хотел ехать в Соединенные Штаты.
В субботу 23-го – в день, когда конькобежцы улетели и Растворов радостно проводил их в аэропорту, – он согласился бежать. Первоначально операцию назначили на 17 часов, но потом передвинули на два часа позже, чтобы в Токио миновал час пик и Растворова можно было прямиком отвезти в Тачикава к ожидавшему его самолету. И надо же было случиться, что пошел снег, да такой, какого не было за всю историю метеонаблюдений в Токио с 1875 года. В ту ночь его выпало на 31 сантиметр.
Растворов уже был «Густав Рутте», скандинав, со всеми необходимыми документами и транзитными визами до Лондона через Гонконг – Сингапур – Цейлон. Но из-за разразившегося снегопада все эти приготовления были пока что бесполезны. И Растворов провел нервные одиннадцать часов в ожидании отлета – с 9 вечера в воскресенья до 8 утра понедельника, когда Растворов заявил, что нужно отложить попытку до 25-го, а пока что он поедет показаться в миссию. Британская сторона (а там был высокий чин королевских ВВС в звании вице-маршала) не горела желанием выпускать его из рук. Ему предлагали укрыться в одном из британских зданий, но он отверг это предложение как слишком рискованное. В какой-то момент его «попечители» думали даже, а не убедить ли американцев, которым принадлежала база, удержать Растворов здесь, если потребуется – насильно. Но тут была одна задоринка, и не мелкая. Американцы на базе и не знали, что это за человек находится у них на территории и почему это так необходимо вывезти его. Не знали этого и в американском посольстве. Британские и американские разведки тесно сотрудничали, особенно в послевоенное десятилетие. Но не в подобных случаях. Каждая служба, тогда и сейчас, имела свои секреты друг от друга, в данном случае к несчастью для британской стороны.
И теперь настала очередь британской стороны погрузиться в неведение. Рейс военного самолета отложили. Вся следующая неделя прошла в беспокойных размышлениях. Что случилось с Растворовым? То ли его держат в миссии, то ли, как он говорил, отправили судном, то ли он покончил с собой, то ли жив и здоров и где-то скрывается? И только 5 февраля, уже после того, как в западной прессе начали появляться «утечки» по этому вопросу, ЦРУ официально уведомило британских коллег в Лондоне, что Юрий Растворов был благополучно вывезен из Японии и находится у них в руках. Трудно винить американцев за такую проволочку. Это естественная маленькая месть друзей.
А случилось так, что Растворов подумал, что повторять попытку в том же виде рискованно, и от своих спасителей ринулся к американцам.
Много лет спустя Растворов рассказал, что же произошло на самом деле, когда он расстался утром 24 января с англичанами. Он, конечно, не показывался в советской миссии и не сжигал никаких бумаг; он даже оставил там 400 долларов, чтобы поверили в его возвращение, а обратился к своим американским контактам, которые организовали ему убежище в безопасном доме района Токио, заселенного американцами. На следующее утро его отвезли на аэродром, а оттуда – на авиабазу на Окинаве. К 25-му прекратился снегопад, который лишил британцев их приза и дал победу американцам.
Разведывательное значение этого трофея было значительным, хотя и кратковременным и ограниченным по масштабу. Растворова готовили к работе в Японии, больше он нигде не бывал. Главным итогом его побега было разрушение шпионской сети в Японии. Ее размеры сильно сократились за лето 1954 года, в том числе на трех сотрудников МИД Японии. Растворов, пользуясь информацией из первых рук, полученной во время пребывания в Токио, пролил дополнительный свет на некоторые дальневосточный проблемы, в частности войну в Корее. Он описал, как Сталин подтолкнул Северную Корею к агрессии, рассчитывая, что вся операция будет происходить под русским контролем, а потом, когда в результате контрнаступления генерала Макартура агрессоры откатились к своей границе, Сталин оказался вынужден обратиться к китайцам. В целом эта история была, конечно, известна на Западе, но Растворов снабдил её деталями из первых рук. Остальная информация не имела большого значения. В частности, его сообщения о противоречиях в московском руководстве были основаны на отрывочных сведениях, полученных в Токио
[35]. Но сведения по этому вопросу принесут потом другие перебежчики, которые последуют чуть позже по стопам Растворова.
Хотя он нацелен был на работу в Японии, за время своей работы в Москве он узнал много сведений более широкого спектра, представлявших интерес для его хозяев
[36]. Часть их была изложена во время слушаний в подкомитете американского сената по внутренней безопасности, которые состоялись через два года после приезда Растворова в США. Он представил список руководителей советской разведки, начиная с Овакимяна, который уехал в 1941 году, и включая далее Зарубина (использовал оперативный псевдоним «Зубилин»), Долбина, Соколова и Панюшкина, который принял руководство шпионской сетью в 1949 году, хотя был официально аккредитованным советским послом – редкое сочетание постов. Он рассказал о методах работы советской разведки в США и оказался, видимо, первым перебежчиком, который сообщил, что в Нью-Йорке, в ООН, существует разведывательная группа, работающая отдельно от резидентуры, находящейся под прикрытием посольства в Вашингтоне. Он был, по всей вероятности, первым из серии перебежчиков, представивших агентство ТАСС как главное орудие советской разведки по всему миру. Он сказал изумленным членам подкомитета, что до 90 процентов зарубежных корреспондентом ТАСС являются сотрудниками советской политической или военной разведки.
