Это прилетел, как я понял, спецназ ФСБ Дагестана. С чеченской полицией этот спецназ смешиваться не стал. Бойцы как приземлились в полусотне метров в стороне, так там же и построились, тогда как полицейский спецназ осматривал то, что осталось от «Bell 407» после нескольких неуправляемых ракет вертолета-штурмовика, а потом и то, что осталось от самого штурмовика, хотя от него остались только обгоревшие обломки. Сколько я ни пытался рассмотреть в бинокль, даже обгоревших тел пилотов найти мне не удалось. И раньше, когда мы находились близко, я этих тел не видел. Должно быть, взрывом их отбросило куда-то очень далеко. Может быть, даже за дорогу, где не было леса, но стояло множество столбообразных выветренных скал. Если тело забросит туда, оно запросто может застрять где-то наверху, и достать его без специального снаряжения будет проблематично.
Полицейский спецназ собирал, что мог, в большие пластиковые мешки и относил к дороге. Мешки загружали в грузовик. Искать нас со старшим лейтенантом Аграриевым, кажется, никто из ментов не собирался. Эту задачу, после разговора двух командиров, что произошел на обочине дороги, видимо, взял на себя спецназ ФСБ Дагестана. Мне даже показалось, что я узнал высокую худощавую фигуру командира спецназа ФСБ. Человек этот при изучении его в бинокль походил на майора Алексеенко, который желал помочь мне сбежать из СИЗО Махачкалы.
Когда-то я спас его старшего брата, и майор был мне благодарен за это. Оставалась надежда, что, если нас найдут и поймают, с майором удастся договориться. Хотя я и понимал прекрасно, что служба есть служба, и, если майору приказали ликвидировать нас, он нас ликвидирует. Иначе его самого могут ждать большие неприятности. Служба у нас такая! Возможно, что ликвидацией он лично заниматься не будет, но передаст приказ руководства своим подчиненным.
Но до того как нас ликвидировать, нас следовало еще поймать. А в этом была определенная сложность. И состояла она в том, что подготовленного человека сложно поймать, если он сам того не желает. А мы со старшим лейтенантом Аграриевым ничуть не походили на самоубийц, которые готовы прямо сейчас выйти из леса с поднятыми руками.
Время я контролировал привычно головой и собственными ощущениями. И потому посмотрел на часы только тогда, когда мне сидеть наверху оставалось только две минуты. Как раз в это время командир отряда спецназа ФСБ закончил инструктаж младших командиров и убрал карту в большущий карман на бедре. Наверное, кому-то нравится носить такие карманы и пользоваться ими. Но мне они обычно не подходят по той простой причине, что я ношу на бедре специально для этого сделанную кобуру. В гражданской одежде я прячу кобуру за брючный ремень на спине и прикрываю рукоятку пистолета курткой. И кобура у меня особая, купленная по случаю в одной научно-производственной фирме, которая ее и разработала. Но заказы на изготовление ни от армии, ни от полиции, ни от спецслужб получить ей не удалось. Не было в фирме людей, которые смогли бы обеспечить производство заказами. И тогда были распроданы опытные образцы. Вот такой опытный образец достался мне. Сама кобура была достаточно плотной, хотя и легкой, сделанной из легких полимеров. Но главное удобство заключалось в том, что пистолет держался в кобуре прочно и не норовил вывалиться. А чтобы вытащить оружие, требовалось только ухватить его за рукоятку, вдавить в саму кобуру, и сразу срабатывал механизм, отщелкивающий пистолет в руку. Более того, при нажиме пистолета предохранитель упирался в специальный выступ и передвигался в боевое положение. И сразу можно было стрелять. А патрон я всегда ношу досланным в патронник. И хотя в боевой обстановке мне не доводилось пользоваться пистолетом, на учебных практических стрельбах за счет быстрого извлечения оружия у меня появлялась пара лишних секунд на прицеливание. Кто знает, что такое практические стрельбы, поймет важность этой пары секунд.
Однако пока у меня не было необходимости браться за рукоятку пистолета. Я видел, что командир отряда спецназа ФСБ дал группам задание, после чего те разошлись в разные стороны. В нашу сторону, к счастью этих спецназовцев, никто не пошел. Людей в группе не хватало, чтобы все пространство охватить, и командир выбрал приоритетные направления.
– О! – позвал я стоящего под деревом Анатолия.
Старший лейтенант поднял голову, и я постучал пальцем по циферблату часов. Он понял и стал взбираться по подготовленной мной «винтовой лестнице». Причем делал это ловко, быстро переставляя ноги и перебрасывая руки с ветку на ветку. Я освободил ему сук, на котором сидел, и протянул свой бинокль.
– Тепловизором пользоваться умеешь?
– Доводилось…
– Спецназ ФСБ ушел на наши поиски. Но не в нашу сторону. Однако это не значит, что они потом не свернут сюда. Смотри внимательно. Особенно по сторонам.
И в это время в небе раздался негромкий шум двигателя. Я отчаянно вытянул шею и увидел, как с другой стороны дороги, как раз в направлении на Моздок, показался небольшой летательный аппарат. Это был автожир «Егерь», а управлять им мог только старший лейтенант Логунов. У дороги засуетились менты. Судя по тому, как они себя вели, они уже что-то знали и имели приказ относительно автожира и его пилота. Командир спецназа МВД сообщил что-то в переговорное устройство. От одной из боевых машин пехоты стремительно отделился коротконогий коренастый крепыш с длинной винтовкой в руках. Но только забрав у Аграриева бинокль, я утвердился в том, что подозревал. Это был снайпер, он нес крупнокалиберную антиматериальную винтовку
[7] с оптическим прицелом.
От нас до снайпера расстояние было слишком велико, чтобы попробовать подстрелить его. Пистолет-пулемет «ПП-2000», даже имея оптический прицел, не приспособлен для такой стрельбы. Простой пистолет тем более бесполезен. Здесь могла бы помочь только снайперская винтовка старшего лейтенанта Логунова, но она была, я надеялся на это, у него в автожире. Но старший лейтенант был занят управлением летательным аппаратом и потому стрелять не мог. Автопилота, насколько я понимал, в «Егере» не было. Там управление простейшее, без «наворотов». Тяжело было чувствовать свою беспомощность и невозможность помочь товарищу.
Аграриев взял мой бинокль, не спросив согласия, – не до разговоров было. Посмотрел и сразу оценил ситуацию.
– Думаешь, сможет подстрелить? В летящий объект с оптикой стрелять сложно.
– Если снайпер опытный, может попасть… Там главное – правильно опережение взять. Скорость, если на глазок определять, около сотни километров в час. Может, чуть больше… Для опытного снайпера это нормальная скорость… Можно рассчитать и опережение. Если в вертолеты попадают, то уж в автожир и подавно. Хотя он и меньше размером. Это для «оптики» не проблема. Главное – опережение…
