Я понял его. Таких людей я лично про себя называю не православными, а православнутыми. Православнутым свойственна агрессивность, совсем не христианская, и нетерпение к любой другой религии, включая атеизм, который я тоже к религии относил. И в Покатаеве-старшем я увидел именно такого православнутого человека.
– Если вы прошли Афган, то наверняка должны знать, с чего Афганская война началась.
– Естественно, знаю. С героического штурма дворца Амина двадцать седьмого декабря тысяча девятьсот семьдесят девятого года, когда малые силы будущих групп «Альфа» и «Вымпел» захватили президентский дворец и уничтожили Амина.
– Как-то всегда говорится, что штурм был осуществлен малыми силами будущих групп «Альфы» и «Вымпела», – заметил я. – Но в штурме участвовало еще два батальона спецназа ГРУ. Кстати, два чисто мусульманских батальона, ранее занятых на охране советских посольства и торгового представительства. И эти два мусульманских батальона, сформированные из советских мусульман, выполнили значительную часть боевой задачи. А воевали вы в Афгане не с мусульманами, а с талибами и с бандитами на стороне мусульманского правительства. И на Северном Кавказе мы воюем, спешу сразу уточнить, не с мусульманами, а с бандитами-исламистами, которые терроризируют мусульманское население Северного Кавказа, таких же россиян, как вы, уважаемый, и как я. Я лично вижу в своем подходе и в своей терминологии большое отличие от вашего взгляда на положение вещей. А мусульманин Артур Азаматов точно такой же солдат спецназа ГРУ, как и ваш сын, товарищ прапорщик в отставке. И попрошу вас это учесть и не внушать сыну ложные идеи о превосходстве одной религии над другой. Такие взгляды не могут пойти ему на пользу.
Покатаев-старший недобро усмехнулся в ответ на мою отповедь.
– Вы еще слишком молоды, товарищ лейтенант, чтобы учить меня жизни. У меня выстраданные, устоявшиеся взгляды. И я буду рад, если смогу привить эти взгляды своему сыну. Кстати, а почему вы лично на службу в храм не ходите?
– Ходил пару лет. И даже вместе с женой, – неожиданно разоткровенничался я, хотя в принципе не любил откровений и редко с кем-то делился своим личным. – А потом стал читать Библию и понял, что в современном нам христианстве вера в Христа почти не просматривается. И перестал ходить, когда понял, почему чтение Библии в царские времена сурово каралось. Даже более сурово, чем во времена советские. Вы, кстати, товарищ прапорщик, Библию читали?
Он отчего-то сильно смутился. Впрочем, иного я и не ожидал, потому что хорошо знал, что редко кто из регулярно посещающих церковь прихожан полностью прочитал Библию или хотя бы все четыре Евангелия.
– Отрывки из Библии на каждой службе читает священник. Мне этого достаточно. Я привык священникам верить.
– Это ваше законное право. Я вовсе не пытаюсь заставить вас прийти к противоположному мнению. Но у меня тоже есть на определенные вещи собственный взгляд. И вы, в свою очередь, не пытайтесь заставить меня мое мнение изменить. Это так же бесполезно, как пытаться сделать из вас мусульманина.
Покатаев-старший встал, показывая, что разговор со мной ни к чему хорошему, с его точки зрения, не привел и он разочарован.
– И все-таки я категорически против того, чтобы в одном строю шли в бой православный и мусульманин. И предупреждаю вас, товарищ лейтенант, что вынужден буду обратиться к вашему начальнику штаба.
– Бригады или батальона? – спросил я.
– К кому смогу пробиться…
– К начальнику штаба батальона обращаться не рекомендую. Он у нас горячий по характеру татарин, тоже верующий мусульманин, он просто спустит вас с лестницы, несмотря на вашу богатую боевую биографию.
На этом мы простились короткими кивками головы вместо рукопожатия. А на следующий день меня вызвал к себе начальник штаба бригады подполковник Михальченко. Как раз по этому поводу. Пересказал содержание своей встречи с Покатаевым-старшим, которого пообещал задержать и передать в МВД за разжигание межнациональной и межрелигиозной розни.
– Что думаешь с сыночком делать? – спросил меня Михальченко.
– Не знаю еще. Поговорю с парнем. Сам он в командировку рвется. Желает боевой опыт получить. Посмотрю, что от него ожидать можно. Если от папочки своего недалеко ушел, я бы предпочел вообще не брать его с собой в командировку.
– Но парень-то хоть толковый?
– И даже весьма. Спокойный, деловой, дисциплинированный.
– Тогда в случае чего я найду ему место писаря в штабе. Пусть бумажками занимается. А твой башкирец? Как бишь его?
– Артур Азаматов. Кличка во взводе – Король Артур. Отличный пулеметчик. Безобидный веселый парень, душа своего отделения. Немножко смешно говорит, когда по-русски что-то сложное пытается объяснить. Так, однажды при мне хотел сказать, для чего пиво вредно, потом задумался, слово вспоминая, и выдал: «Для почени». Это он так печень с почками в одно слово объединил. И часто что-то такое выдает. Его убирать из взвода вообще не планирую. К тому же он единственный у меня, кто читает по-арабски. Это на Кавказе всегда может сгодиться…
Мой разговор с рядовым Покатаевым состоялся в тот же вечер. Разговор был долгим. Я старательно пытался объяснить Алексею, в чем не прав его отец. Но он, как мне показалось, моих слов не слышал. Невозможно за одну беседу изменить убеждения, которые вбивали человеку в голову с самого детства. А вести такие беседы ежедневно у меня просто времени не было. Хотя была простая человеческая жалость к молодому парню, которому еще предстоит целая жизнь, но которому отец существенно осложнил ее своим нетерпением к иной вере.
После этой беседы я позвонил подполковнику Михальченко и согласился с переводом Подкопаева писарем в штаб…
* * *
Майор Рудаковский попросил выделить ему несколько солдат, чтобы выгрузить из нашего вертолета и перекатить к «Ночному охотнику» две бочки топлива. Я отправил в помощь вертолетчикам все первое отделение во главе с младшим сержантом Намырдиным в надежде, что большое количество солдат поможет сделать дело быстрее. Рудаковский тем временем перенес с карты командира экипажа нашего вертолета на свою карту место, куда мы вылетали. Но без первого отделения вылетать на место действия мы, естественно, не могли. Пришлось ждать.
Пока суть да дело, я тоже обратился с просьбой к командиру экипажа и перенес точку работы на карту в своем планшетнике, уловив при этом завистливый взгляд подполковника, который о таком планшетнике мог только мечтать. Похоже было, что я столкнулся с любителем всяких электронных устройств. Ему хотелось иметь в собственном пользовании каждую новинку, но пока такие вещи были для авиации недоступны. Хотелось надеяться, что только «пока».
Авиацию у нас тоже снабжают различными девайсами достаточно быстро. Тот же «Ночной охотник» может служить примером. Боевой вертолет-штурмовик имеет около сорока, если я владею правильной информацией, мониторов, связанных с различными прицелами, с поисковыми системами дневного и ночного видения, в том числе инфракрасными и тепловизионными, с системами навигации и управления вертолетом.
