– Так точно, товарищ майор. Выходим на финишную прямую. Открытое место минуем и будем совсем рядом.
– Тогда мы начинаем форсированный обстрел, чтобы вам фронт работ подготовить. Кстати, майор Рудаковский уже на подлете. С ним вместе «восьмерка»
[26] летит. Видимо, вас забирать…
А вот это была нехорошая примета. Те, кто часто встречается со смертью, невольно становятся суеверными и начинают всерьез относиться к приметам. Не миновала эта участь и меня. Если транспорт за отрядом высылался заранее, то сама операция могла затянуться вопреки ожиданиям. Я всегда предпочитал не заглядывать за спину предстоящим событиям. Но командование любит и торопить, и торопиться. Хотя я вертолет не заказывал, все же было, с одной стороны, приятно, что о нас заботятся и сразу после боя заберут, с другой, это вызывало опасения, что командование может так накликать беду.
Усталость уже давила не только на плечи, но и на голову. При этом я понимал, что эта усталость не физическая, а скорее морально-психологическая. Все же трудно было из одного боя сразу входить в другой бой, перестраиваясь под новые события и иную обстановку. Даже для меня трудно, а что говорить о солдатах!
Радовало только то, что я до сих пор не услышал не только ни одной жалобы, я даже не услышал вопроса о том, когда нас заберут, или о том, когда у взвода будет возможность перекусить. Кто-то сумел перекусить в вертолете, когда летели с первого задания. Но это в основном опытные контрактники, знающие, что часто на обед времени не бывает. Сам я голода не испытывал и мог ничего не есть трое суток. Это проверено. Только на четвертые сутки я начинал ощущать в желудке неприятное подсасывание. Но это я. А солдаты себя чувствовали, наверное, иначе. Но они молча переносили все тяготы своей службы. И могли, наверное, гордиться собой, как я гордился ими.
Хотя майор Луковников и предупредил меня, что место прежней концентрации бандитов сейчас безопасно, я все же на восьмидесятиметровом участке взвинтил темп до быстрого бега, а потом еще долго не мог остановиться. Да и как было останавливаться, если впереди, там, куда мы стремились, слышались взрывы, звучные очереди автоматических пушек и автоматная стрельба, которая до нас, вообще-то говоря, не доносилась.
Потом раздались новые разрывы. Сначала я подумал, что вертолеты применили какие-то иные ракеты, но потом догадался, что бандиты вошли на минное поле, выставленное рядовым Мукомоховым, и, видимо, не сильно этому радовались, потому что взрывы слышались один за другим. Так часто на минном поле случается – когда подрывается кто-то один, идущие от него в стороне шарахаются от взрыва в сторону, словно это может спасти их от осколков, и сами тут же активируют другую мину. И теперь уже от второго взорвавшегося шарахаются, и тоже взрываются. Создается цепная реакция, вызывающая панику. И попавшим на минное поле становится не до боя.
Мы уже находились достаточно близко от позиций. И хорошо слышали многочисленные автоматные и длинные пулеметные очереди. Но у бойцов моего взвода автоматы с глушителями, и я подумал, что такой массированный автоматный обстрел ведут бандиты. Попробовал связаться с младшим сержантом Питиримовым.
– Питиримов! Борис! – почему-то прокричал я в микрофон, словно так он должен был лучше меня услышать, и в ответ раздался спокойный голос младшего сержанта:
– Слушаю вас, товарищ старший лейтенант. Ведем оборонительный бой. Сдерживаем банду. Они, похоже, обкурились. Прут, невзирая на потери. Будто в прорыв пошли. Прямо по минному полю. Кто выживет, тот и будет жить. Их уже «Ночные охотники» по полной программе «отутюжили». А сзади их менты расстреливают. Слышите, какими длинными очередями лупят. Патронов ментам не жалко. А здесь мы банду не пускаем. А они все равно на нас прут.
– Как там у тебя? Потери есть?
– Один из ментов – пулеметчик – получил пулю в висок. Второй его сменил. Хорошо менты дерутся. Мои спокойно стреляют. Прицельно.
– Бандитов много осталось?
– Меньше трех десятков.
– А что за менты их в спину расстреливают?
– Я так думаю, что подполковник Штеменко подошел со своим отрядом. По крайней мере со мной Сережа Намырдин связывался. Говорит, бежали, как очумелые…
– Мы здесь, товарищ старший лейтенант, ведем бой, – доложил мне младший сержант Намырдин. – Миномет я разворачивать не стал. Слишком короткая дистанция. Своих можно осколками достать. Подполковник Штеменко в первом ряду атакует. Все требует, чтобы «подствольники» использовали и шли там, где мины уже взорвались.
Признаться, я был невысокого мнения о боевых способностях подполковника внутренней службы. Конечно, вести правильный бой он был не обучен. Не знал элементарных принципов боевых действий. Но идти в атаку он мог. Более того, как сообщил Намырдин, шел в первых рядах. Значит, дух воина у Виктора Афанасьевича был и требовал себе выхода. Меня это откровенно радовало. Всегда приятно менять мнение о человеке на лучшее.
– Понятно. А как вы в целом минное поле прошли? Жертв нет?
– Я же говорю, товарищ старший лейтенант, менты пошли прямо по местам взрывов. Где бандиты взрывались, там подполковник и приказал продвигаться. Две мины в одном месте не устанавливают…
– Это хорошо. А как мы пойдем? Мы же не видели, где бандиты взрывались. И не отличишь, где мина взорвалась, а где ракета ударила.
– А вы все равно не успеете, товарищ старший лейтенант. Кончится все раньше.
– Кто тебе такое сказал? Мы уже рядом.
– А уже почти все. Двое последних бандитов руки подняли, но их все равно менты расстреляли. Все! Кончилось! – сообщил командир второго отделения.
– Кончилось, товарищ старший лейтенант, – согласился с Питиримовым и младший сержант Намырдин.
– Вот ко мне в окоп подполковник Штеменко пожаловал, – сообщил Питиримов. – И сразу в кошачий домик полез. Спрашивает, как кошка себя вела? Не испугалась ли боя?
Я поднял голову, над нами кружил «Ночной охотник» с бортовым номером «триста пятьдесят шесть». Значит, прилетел, как и обещал, майор Рудаковский. И тоже, похоже, как и мы, опоздал.
– Товарищ старший лейтенант, товарищ подполковник очень просит дать ему одного котенка. У вас просит… У его дочери день рождения. Подарить желает.
Я услышал вздох сожаления и спросил:
– Тебе не жалко?
– Не жалко, товарищ старший лейтенант, – не умея обманывать, попытался обмануть меня младший сержант.
– Тогда пусть выбирает. Хотя, что там выбирать, они же все похожи на мать, все на одно лицо. Ладно, пусть берет любого. Я иду в вашу сторону. Мукомохов, проводи меня до окопа. Не дай командиру бессмысленно погибнуть на твоей мине…
– Иду, товарищ старший лейтенант, – отозвался сапер.
Настроение после победы у всех было приподнятое. Наверное, все, как и я, думали, что скоро мы вернемся в казарму, где сможем спать столько, сколько командир позволит. Может быть, даже часов шесть, а то и семь.
