Он сидел под крышей Театра Вахтангова. Укутанный в потертый пуховик с капюшоном, он ожесточенно пытался обернуть целлофаном свои картины, на которые безжалостно падал мокрый расползающийся снег.
* * *
Два портрета за целый день! Четыреста рублей! Из них триста отберет ненасытный Валдис – хозяин Вахтанговки. Сто целковых за эту каторгу! Да таких денег и на жратву-то не хватит.
А ему ведь нужно больше.
Лучший студент на курсе. Перспективный молодой художник. Персональная выставка уже в институте… Перестройка, которая открыла перед ним все пути и возможности. Возможности не ждать своей очереди в рядах маститых монстров Союза художников – а прославиться уже сейчас, пока он молод, полон, сил и таланта!
И все кончилось в один день. В один проклятый хмельной день, когда, как ему казалось, он нашел ключ к еще более талантливым картинам…
Михаил проклинал ту субботу, когда однокурсники затащили его на вечеринку – как обычно, с девочками и выпивкой. Он начал было привычно отказываться, но в этот раз приятели оказались настойчивы: «Тебе же нужно черпать вдохновение! В общении с интересными людьми и прекрасными дамами! К тому же мы запланировали десерт…»
Десертом оказались папироски, набитые анашой вперемешку с ядреным беломорным табаком. Двадцатилетнего Мишу убедили попробовать:
– Будешь ржать, как от шампанского! Знаешь, какой прикол! Ты что, не знаешь? Художник – и не пробовал? Как же ты творишь?
После пары затяжек Миша действительно начал смеяться. После третьей – все девушки показались ему ослепительно красивыми. А когда он покончил с папиросой, ему вдруг безумно захотелось домой. Он не чувствовал кайфа, не чувствовал хмеля – ему страшно хотелось поскорей оказаться за спасительным мольбертом, и рисовать, рисовать…
В эту ночь он создал свою лучшую за все годы работу.
Безобидная анаша сыграла с ним злейшую шутку. У него не развилась привычка и не было никаких ломок. Но только после папиросы с травкой краски играли всеми оттенками, и линии получались пронзительно четкими.
Так он в итоге оказался здесь. Оказался заурядным художником на Арбате.
Имея за плечами тридцать бесцельно прожитых лет (выглядел он на все сорок) и стойкую наркотическую зависимость. Теперь уже не от анаши, а от «винта», который стоил двести рублей за порцию. А ему нужно было четыре дозы в день.
* * *
– Ваши картины выглядят чертовски дорогими. – робко обратилась к нему промокшая черноволосая женщина.
Михаил привычно окинул ее профессиональным взглядом – москвичка, черты лица четкие и правильные. Красивая, удачливая, но – одинокая. Одна – на неприветливой улице в выходной день.
– Карандашом – двести. Красками – тысяча.
– Тысяча – за настоящий портрет? Который нарисуете ВЫ? – В ее голосе звучало непритворное удивление.
Сложилась бы жизнь по-другому – какие деньги доставались бы ему!
Она решительно сказала:
– Я хочу настоящий портрет. В полный рост. Сколько времени это займет?
* * *
Клиентка не удивилась, когда он сказал, что ему сначала нужно заскочить в «одно место на Лубянке». И даже сама предложила аванс:
– Может, вам надо что-то купить?
Оксана прекрасно поняла, с кем она имеет дело. Встречала наркоманов еще в институте. Да и знала она, что именно на Лубянке – возле аптеки номер один, бывшей и, кажется, уже снова переименованной в «Феррейна» – наркоману можно купить все что угодно: от метадона до героина.
«Надеюсь, ему хватит на ударную дозу», – холодно подумала она, вручая художнику пятьсот рублей. Потом она ждала Михаила в уютном тепле такси, от всей души надеясь, что он не попадется под горячую руку ментам, вдруг решившим сегодня устроить облаву на наркоманов. «Повезло, пока повезло… Он явно москвич, явно живет один и не похож на судимого… Пока денег ему хватает… с трудом, но хватает… Он не дошел еще до того, чтобы убивать и грабить… Черт, и до чего же похож!»
Михаил привез ее в однокомнатную холостяцкую берлогу на окраине Капотни. («Дальше ему меняться уже некуда – разве что в дальнее Подмосковье», – холодно подумала Оксана, едва взглянув на его жилье.) Художник первым делом отправился в ванную. Оксана сделала вид, что она не заметила его дрожавших рук и оттопыренного кармана, в котором лежали драгоценная ампула, жгут и шприц.
– Я совсем не спешу. Подожду, пока вы примете горячий душ и согреетесь, – она восхищенно смотрела на его работы.
Те немногие работы, которые он еще не продал за бесценок.
Михаил быстро взглянул на часы:
– Десять минут, и я к вашим услугам. Десяти минут ему хватит. Чтобы немного побыть наедине с собой и дождаться действия восхитительного лекарства.
Едва Михаил вышел из комнаты, как Оксана рванулась к ящикам бюро. Потом она посмотрит в столе и в шкафу.
* * *
Велихов не находил себе места.
Теперь уик-энды он проводил в квартире Берзариной. И вот воскресенье, три часа ночи, а Оксаны все еще нет.
Неужели что-то случилось?
Она ушла от него к Барсинскому? Так же, как когда-то Людмила? А может, с ней что-то произошло? Просто что-то произошло?
Он плеснул себе виски – в который раз за сегодняшний день – и опять подошел к окну. На улице свирепствовала метель. Казалось, природа сердится на них за то, что они затеяли. И, кажется, уже провалили. «Нет, не провалили! – заспорил он сам с собой. – Я все равно это сделаю!» Он уже знал, как выполнит свою часть работы. Только бы с Оксаной ничего не случилось. И не пришлось бы начинать все заново… Да где же, черт возьми, ее носит?!
…Такси подъехало только в четвертом часу. Оксана несла в руках какой-то прямоугольный пакет. Она с усталой улыбкой протянула его Велихову:
– Смотри, что я принесла… В придачу. Она перехватила его встревоженный взгляд и Добавила:
– Повезло. Даже спать с ним не пришлось. Корольков Михаил Юрьевич. 27 февраля 1962 года. Русский. Военнообязанный. Не женат. Прописан в Москве. И чертовски похож на Велихова. Номер один.
* * *
На одиннадцать Андрей Велихов пригласил в свой офис директора маленькой конторы, которая занималась изготовлением проектов частных домов. Звали проектировщика Станислав Расплетин.
Позавчера Велихов уединился в своем кабинете и тщательно просмотрел около сотни визитных карточек, успевших скопиться у него за время работы в Москве. Он, как и его новая подруга и компаньон Оксана, никогда не выбрасывал визиток: кто знает, когда и в каком качестве могут понадобиться их хозяева.
Андрей с Оксаной были родственными душами – в том смысле, что в своей жизни оба они куда больше уповали на связи, нежели на деньги.
Да и вообще они подходили друг другу. Люди с блестящими способностями и потенциалом, которых безжалостно обломала судьба. Судьба – руками их прежних партнеров. Велихова пришибли Барсинский и Людмила Велихова-Барсинская. Оксану – непутевый подонок, ее первый муж.
