Потянувшуюся к обществу Надю встречали несколько настороженно – но при ее появлении не замолкали.
Внезапной перемене характера не удивлялись – наоборот, хвалили: молодец, мол, Митрофанова, перестала отрываться от коллектива! А Надя про себя добавляла:
"Век бы этот коллектив не видеть!"
Оказалось, когда девчонки болтают, даже слушаешь их – и то в постоянном напряжении, чтоб за быстрой мыслью поспеть. А уж когда сама говоришь – так и следи, чтобы не ляпнуть глупость, никого не обидеть и не выставиться последней дурой. Как-то сказала она Машке, фасолевому стручку из газетной читалки: "В этом платье – ты просто красавица!" А та не обрадовалась, а, наоборот, ощетинилась: "Значит, если бы не это платье, я уродина, да?" И что ответишь? Можно только на себя злиться, что к двадцати трем годам даже тусоваться не научилась – потому как всегда бежала от дамских посиделок и сплетен, отгораживалась от них книжными обложками да беседами с любимой мамочкой.
Машка, заведовавшая газетной читалкой, с виду тихоня тихоней, Надю пугала. Как пишут в детективных романах, даже словесный портрет составить невозможно: все черточки неброские, серые. Зато язык – острющий и вредный. Причем вредный – избирательно. С читателями она вежливо-холодна: боится, чтоб не уволили.
Зато коллег-подруг пушит так, что достойно ответить почти ни у кого не получается – тем более у Нади.
И иногда, завидев злоязыкую Марию в буфете или в курилке, Митрофанова малодушно меняла курс и направлялась к более безопасной компании.
И все равно возвращаешься после посиделок в хранилище или с межзальных чаепитий уставшая, напряженная. Голова гудит, мозг прокручивает свежую сплетню…
Зато Надя наконец поняла, почему у коллег читатели по струнке ходят, а ей – так и норовят сесть на шею.
Слишком она с посетителями сладкая – "не по зарплате", как говорит консультантша Наташка.
Наташка – еще одна библиотечная достопримечательность, гроза отдела каталогов. Громкоголосая, с крашенными под медь волосами, гоняет читателей так, что те к консультантскому столику даже подойти боятся.
Директор уже раза три ее уволить грозился – но жалеет, знает, что у нее отца нет, а мама на инвалидности.
Наталья свое поведение объясняет просто (и встречает у коллег-девчонок сочувствие): "Дома у мамашки одни претензии – то ей не так, и се не эдак. Но уж в библиотеке я претензий не потерплю!" Она не терпит, воспитывает бестолковых читателей так, что те готовы со стыда сквозь землю провалиться – из-за того, что посмели, к примеру, перепутать систематический каталог с предметным!
Вот уж не чета Наде, которая со своими читателями, как с детьми малыми, сюсюкает. Но теперь и Митрофанова твердо решила: нет уж, довольно ей растворяться в проблемах рассеянных профессоров. Хватит потворствовать тем, кто заполняет читательские требования с кучей ошибок. Тоже мне Эйнштейны – всю жизнь в библиотеки ходят, а с каталогами работать не научились!
Раньше Надя читателей жалела – не до формуляров им, бедным, голова наукой занята. Она сама уточняла шифр, исправляла – а потом получала нагоняй от хранилищных теток, которые ненавидели разбираться в каракулях. Но теперь – хватит. С девчонками наболтаешься – так устанешь, что не до профессоров с их запросами. "Елена Игоревна, вы опять забыли указать годы выпуска! Нет, это не ерунда. Нет, извините, сама я искать не буду, у меня сегодня много работы". И ничего, идут себе профессора и, как миленькие, требования переписывают. Правда, "тихим ангелом" Надю называть перестали. Ну и ладно.
Посещая курилку, смежную с туалетом, Надя иногда зависала в кабинке и, не выдавая себя, подслушивала девчоночьи сплетни. К вящему огорчению, узнала много нового не только о других, но и о себе. Оказывается, ее считают зазнайкой – потому что коллектива сторонится; Занудой – потому как не пьет и не курит. И даже подхалимкой – потому что начальницу подменяет, а сверхурочные себе не выписывает. Да, девчонкам только дай повод – обзубоскалят. И когда болтаешь с ними, эти девицы с невинным, доброжелательным видом такие вопросики задают, что закачаешься.
– Какой браслетик! Не иначе жених подарил. Помолвка, да? Ой, покраснела, покраснела!
– Вот язвы. (Браслет ей презентовал Полуянов. Правда, жениться при этом не предлагал.).
Надя утешала себя, что умение общаться ей пригодится. Но как же она уставала от бесконечной, беспредметной, бессмысленной болтовни! Тоже мне интеллигенция, библиотекари – о такой ерунде говорят!
– Вот у Надьки целлюлит точно есть. Нету? А сними-ка колготку! И правда нет. Ну, значит, будет. С твоей-то комплекцией!
Про свою комплекцию Митрофанова, впрочем, знала и без девчонок. Знала – да ничего не делала. А сейчас, прослышав, что ее считают и толстушкой, и мышкой, и – самое обидное! – "недоделанной тургеневской барышней", она разозлилась. Да стоит ей только захотеть – она им такое покажет! Всем покажет: и вредным девчонкам, и предателю Вадиму, если тот вдруг появится, и зазнайке Полуянову. Фактура-то у нее неплохая: фигура красивая, волосы пышные, лицо хоть и бледное, но без морщин. Всего-то нужно: отшлифовать природный материал и выступить во всем блеске.
Одна проблема: когда денег – Родион наплакал, следить за собой непросто. Это богачкам хорошо: купила абонемент в какую-нибудь "Планету фитнес", отсыпала двадцать долларов за маникюр, пятьдесят – коеметологу… А ей, Наде, таких денег сроду не заработать. Но, с другой стороны, чем задача сложней, тем решать ее – интересней! Раньше Надя холила-лелеяла свою бедность, жалела себя, несчастную, – и регулярно прибавляла по килограмму в год. Сейчас, узнав наконец, что девчонки безвозвратно зачислили ее в разряд серых мышек, она разозлилась. Ах, значит, я мышь и толстуха? Ну я вам, селедки, покажу! И без всяких денег. Так покажу, что будете на коленках ползать, клянчить мое ноу-хау.
Надя решила так: глупо тратиться на дорогие глянцевые журналы, чтобы прочитать в них о секретах красоты.
Что там могут написать? Косметику наверняка хвалят не хорошую, а оплаченную. А упражнения советуют всякие навороченные – то степы для них покупай, то надувные шары. Расходы – ой-ой, а результат не гарантирован Так что лучше уж Надя сама себе программу красоты подберет – и подешевле, и подейственней.
Она покопалась в хранилище, изучила с десяток проверенных временем книг. Выписала кучу упражнений для пресса и бедер. Подобрала себе рецепты масок – недорогих, но, судя по составу, весьма действенных. Зачем покупать крем с грейпфрутовым концентратом, если дешевле купить грейпфрут? Слово "целлюлит" в старых томах, правда, не встречалось – его заменял деликатный термин: "бугристость кожи". А от нее, писал давно забытый наставник по красоте, лучшее средство – зарядка, холодный душ да жесткая мочалка, натертая солью.
От упражнений – Надя теперь терзала себя по часу в день – нещадно болели мышцы. Холодный душ – вообще натуральное варварство, особенно когда зима. А от соли – кожу щипало так, что на Надины стоны Родион прибегал, начинал скулить и лицо вылизывать.
