Надя позвонила домой начальнице, обрадовала Дарью Михайловну, что бодра, вполне здорова и едет на работу. Шефиня повеселела:
– Молодец! А у меня тоже с плечом все нормально!
У Нади сегодня в отличие от неудачного вчерашнего дня все получалось. Автобус к дому подошел мгновенно, поезд в метро несся быстро, а Солянка была тщательно вычищена после вчерашнего снегопада.
Отмечаясь в журнале прихода-ухода, Надя открыла вчерашнюю страничку. После девяти, помимо них с начальницей, в библиотеке оставались четверо: Нина Аркадьевна из хранилища. Глупышка-Катюшка, ее помощница. Рыжая Натка – пропади она пропадом со своими прыщами-кондиломами! И Мария из газетной читалки, мерзкая злыдня, торговка психотропными таблетками.
Сторож и охранники не в счет: у них особый график.
– Максимыч пришел? – поинтересовалась Надя у входного охранника.
Тот опустил глаза, промямлил;
– Да он и не уходил…
– Пьет? – сразу поняла Надя.
Охранник кивнул:
– У себя, в каптерке.
Надя пробежала до дежурки сторожа. Максимыч раскинулся на своем топчане и громогласно храпел. Трясти его за плечо было бесполезно, а плескать ему в лицо водой Надя не решилась. Да и толку… "Ладно. Потом, – постановила она. – Пока Дарью Михайловну потерзаю".
Встречные девчонки посматривали на нее восхищенно-сочувственно: новости в библиотеке разлетаются быстро, о вчерашнем Надином приключении все уже явно знали. Но с расспросами не приставали: очень уж озабоченным выглядело лицо у Митрофановой.
Надя вошла в зал – начальницы пока не было. Вскипятила полный чайник воды – чтоб хватило на всех гостей. Она знала: очень скоро в зал заявятся жаждущие подробностей ходоки. И ей придется со всеми по очереди пить чай и рассказывать о вчерашнем инциденте.
А заодно – каждого осторожно допрашивать.
…Первым в зал всемирной истории явился директор.
Изумленно уставился на Надю:
– Митрофанова! Ты на работе?!
– А где же мне еще быть? – скромно, гордясь собой, ответила она.
– Дарья Михайловна сказала, что разрешила тебе сегодня не приходить, – покачал головой шеф. И немедля набросился на Надю с упреками. Говорил он красиво, аргументирование, хорошо поставленным голосом.
Митрофанова молча выслушала, что в соответствии с правилами крепления на стремянке нужно проверять ежедневно. Что, поднимаясь к самому потолку, нужно – на всякий случай! – вызывать в зал охранника, чтобы в случае чего поймал на лету.
Когда директор договорился до того, что введет обязательные для всех библиотекарей страховочные тросы – как у гимнастов в цирке, – Надя не выдержала, тихо сказала:
– Давайте больше не будем об этом говорить, ладно?
Оскорбленный, что его перебили, директор хотел было сделать Митрофановой внушение за непочтительность. Но взглянул ей в лицо и замолчал. Наконец, сбавив тон, произнес:
– Ладно, Надежда, забыли. Только ты больше, пожалуйста, нас так не пугай.
"Ну, вот, это я их, оказывается, напугала", – обиженно подумала Надя, когда директор ушел.
…Дарья Михайловна явилась в зал не одна. За ее спиной маячили девчонки. Все Надины библиотечные друзья. И рыжая Натка, первопричина вчерашнего происшествия, – с виноватой и помятой мордочкой. И глупышка-Катюшка из хранилища – в ее глазах сияло неприкрытое любопытство, она жадно всматривалась в Надю. И Мария из газетной читалки – в ее встревоженном лице читалось искреннее беспокойство ("С чего я вчера взяла, что она меня ненавидит?" – удивленно подумала Митрофанова). Даже грозная Нина Аркадьевна явилась. Она ласково, впервые, может быть, за год поздоровалась с Надей:
– Доброе утро! Ну как ты, лапонька?
– Я.., у меня все хорошо, – смутилась Надя и покраснела. Ей было стыдно: за себя, неловкую, что всех переполошила, и за то, что всю ночь голову ломала: кто виноват во вчерашней диверсии?
– Надежда! – внушительно произнесла начальница. – Боюсь, сегодня работать тебе не дадут. По библиотеке пройти невозможно: каждый про вчерашнее спрашивает.
Надя уловила в голосе Дарьи Михайловны нотки обиды: она ведь тоже вчера пострадала, у нее плечо забинтовано, а все интересуются только здоровьем Митрофановой.
– Как вы себя чувствуете? – немедленно встрепенулась Надя. – Как плечо?
– Разболелось, – не ломаясь, призналась начальница и с удовольствием приняла на себя сочувственные взгляды коллег. Пару секунд понаслаждалась и продолжила:
– Так вот, Наденька, чтобы ты сегодня весь день в курилку не бегала, о своих подвигах болтать, я к тебе разом всех привела. Сейчас чайку выпьем – и ты все всем расскажешь.
– Хорошо, конечно, – засуетилась Надя. – Я уже и воду вскипятила!
Она провела гостей в служебное помещение – за длинный стол, скрытый книжным шкафом. Быстро расставила чашки. Девчонки помогали: Машка, щедро засыпая заварку, заваривала чай. Наталья раскладывала ложечки, и даже важная начальница хранилища Нина Аркадьевна снизошла до бренных хлопот: выкладывала в вазочку печенье и пастилу.
Дарья Михайловна озабоченно предположила:
– Сейчас только сядем – сразу читатели набегут. Надя, – приказала она, – возьми листок бумаги и напиши: "Технический перерыв". Прикрепи на дверях, кнопки лежат на столе за стойкой.
– Правильно, – одобрила Нина Аркадьевна. А Наташка – вот уж не подумаешь, что такая хулиганка поддержит старпершу – подняла большой палец: ей всегда маслом по сердцу потомить читателей.
Надя немедленно отправилась исполнять приказание. Бумага и кнопки оказались на месте, а вот ни одной ручки на столе, как назло, не нашлось. Запасные лежали ! в подсобке – как раз там, где спешно организовывалось чаепитие. Идти туда не хотелось: Дарья Михайловна точно разворчится – что, мол, копаешься. Зато подле стола стояла сумка начальницы. Она была приоткрыта, и в самом верху призывно блестела фальшивым серебром китайская ручка.
Надя воровато оглянулась – неприятно и неприлично копаться в чужих вещах. "Хотя Михайловна сама виновата – зачем сумку открытой бросает?" Выудила ручку. Красиво и быстро изобразила: "Технический перерыв". От себя дописала: "10 минут". Очень полезная, на ее взгляд, приписка: читатели же не будут знать, с какого времени отсчитывать десять минут, верно? И бросила ручку обратно в сумку.
Проклятая самописка, как назло, упала не сверху, а закатилась вглубь. Надя долю секунды поколебалась и решила положить ручку как было, сверху. Она протянула руку.., и ее пальцы уткнулись во что-то странное, шероховатое. Ее разобрало любопытство, и она, пользуясь тем, что в подсобке, не дождавшись ее, вовсю звенели чашками, заглянула в сумку и – выудила оттуда пачечку скрепленных степлером листов. Удивленно уставилась на логотип: "ОАО "Помидор". Первая фраза гласила:
