К тому же трудно поверить в неожиданный несчастный случай. Значит, вариант номер два: покончила с собой.
А что, возможно – сначала отравила меня, а потом – не вынесла мук совести. Но помилуйте, какая совесть! Ограбила библиотеку, пыталась – дважды, со стремянкой и чаем! – убить меня. Нет, такие люди самоубийств не совершают. Да и потом – записку бы нашли! А Катька про это ничего не говорила. Впрочем, про записку она могла и не знать – в любом случае нужно выяснить…
И наконец, вариант третий: Михайловну убили. А если так, то это – полная катастрофа. И в первую очередь – для меня.
Но нет, с выводами спешить мы не будем – сначала нужно все выяснить. Ничего же не случится, если я просто позвоню на работу – и попытаюсь узнать, как все было?"
Надя решила поговорить лично с директором. В конце концов, она, как заместитель погибшей, имеет право знать все подробности.
Секретарша соединила ее мгновенно. Директор был подавлен, но вежлив, и терпеливо, не по-начальственному, ответил на все Надины вопросы: "Достоверно ничего не известно. Самого падения никто не видел, тело Дарьи Михайловны нашли соседи. Милиция поднялась в квартиру – дверь была заперта, замок – цел. Впрочем, замок там английский, он захлопывается сам. У открытого окна действительно лежала губка и стоял таз с водой – пока милиция добралась до квартиры, вода успела замерзнуть… Нет, никаких следов насилия. И – никакой записки. Милиция говорит, что скорее всего – действительно несчастный случай. Однако следователь меня спрашивал, были ли у Дарьи Михайловны враги.
Я сказал, что о таковых не знаю".
Напоследок директор выразил Митрофановой свои "личные соболезнования" и попросил принять участие в организации похорон.
При мысли о похоронах и поминках Надю пробрал озноб. "Нет, не пойду! – твердо решила она. – Не вынесу!.. Но ведь звонить же начнут, настаивать!"
Надя быстро приподнялась и малодушно выдернула из розетки телефонную вилку. От резкого движения закружилась голова, в желудке предательски заухало. Она поспешно вернулась в горизонтальное положение.
"Я ничего не понимаю… Но кажется мне – ой-ой-ой, как кажется, что Михайловну все же – убили. Убили жестоко, безжалостно и.., и красиво. Даже тазик с водой принесли, для отвода глаз… Значит, тем наводчиком, что помог похитителям с нашими книгами, была она? Но что же тогда получается: ее убрал заказчик, чтоб замести следы? Не слишком ли много чести – ради каких-то книг? И почему только сейчас, когда с момента ограбления уже прошло столько времени? А может быть, по-другому: наводчик – не Дарья Михайловна, а кто-то еще? И Дашка под него копала? Подкопала, разоблачила и, допустим, начала шантажировать, что в милицию заявит… Тогда и новую квартиру объяснить можно – вроде как отступные от наводчика. Но ничего себе отступные – квартира в новом доме, какие деньжищи! И зачем же тогда убивать? Может, Михайловне не хватило и она попросила еще? И решили, что ее проще убрать?! Нет, ерунда получается…"
Надя вспомнила, как всего сутки назад она спешно собиралась на работу и строила планы, как станет изобличать преступника. Тогда ей казалось, что она уже в одном шаге от разгадки… Надежда самонадеянно уверилась: ее ум, ее наблюдательность не подведут, она все узнает, выведает – и снисходительно бросит полученную информацию под ноги Димке Полуянову. И что же она узнала?! В голове – каша, на нее уже два раза покушались, а ее начальница мертва. Только и остается признать: "Не по зубам мне задачка. И нечего строить из себя героиню".
Надя вспомнила любимую цитату из Княжнина: "Упрямство – вывеска дураков" <Княжнин Я. Б. (1742 – 1791) – русский писатель-драматург.>.
"Но в дураках я оставаться не хочу. И умирать – не хочу тем более. Потому что если убили Дарью Михайловну, то вполне могут убить и меня…"
И тут Наде вдруг стало страшно. Страх налетел ниоткуда, накрыл ее черными крылами… "А ведь ты в этом деле, – пропищал внутри какой-то злорадный голосок, – закопалась по самые уши!"
Если за несчастные книги уже начали убивать – то могут убить и ее! Преступник вполне может знать, что Митрофанова ограблением интересуется. А много ли она знает – ему неизвестно. Вот и убьет просто так, на всякий случай, для подстраховки – коль вразнос пошел!
Трупом больше, трупом меньше! А за нее и заступиться некому!
Надя представила: она сидит одна, в пустой квартире, прижимая к себе Родиона, и тут ключ во входной двери начинает тихонечко поворачиваться…
Ее передернуло. Да ей не похороны организовывать надо, а бежать! Бежать! Куда угодно – в Димкину глушь, деревню Рюмине (ключи от его домишки вон до сих пор на тумбочке валяются), к Димкиному другу Сашке…
А для начала – позвонить Полуянову. Рассказать все.
И все – высказать.
"А добрый Дима мне скажет: расслабься, Наденька, – подумала она. – Не нервничай. Береги себя. Все будет тип-топ. Нет, не "тип-топ" он скажет, а по-американски:
"О'кей". Ему-то что: он там, в безопасной Америке – а я здесь, одна".
– Хренушки, – решительно произнесла Надя.
Мысль пробивалась с трудом.
"Он сам меня звал в Степлтон. Обещал, что все расходы оплатит. Я, дурища, тогда гордо отказалась – не хотела перед ним одалживаться. Но теперь ситуация изменилась. Еще как изменилась! Раньше у нас здесь в библиотеке грабили, а теперь – убивают. И я осталась со всем этим один на один. Кто всю кашу заварил? Дима. Вот пусть он меня теперь и защищает. Он сам – а не его друг Сашка!"
Надя встала. Растерянно постояла посреди комнаты.
"Лететь? В Степлтон? Но.., как? Это же страшно дорого. Плюс – нужен паспорт, виза, билеты… Хорошо, я не полечу. Останусь здесь и буду ждать, покуда меня убьют. Нет уж!"
Мысль, вырвавшись на свободу, радостно металась в ее мозгу: "А если? Если у меня все получится?"
Надя метнулась к ящичку с документами. Заграничный паспорт у нее имеется, действителен еще на год – подруга Ленка в свое время подсобила, у нее тетя в МИДе работала и паспорта делала практически бесплатно. Вот сберкнижка, осталась от мамочки – Надя ее и пальцем не тронула. Тысяча триста американских долларов. Неужели билет может стоить дороже?
Надя отволокла в постель стопку рекламных газет из коридора – хорошо, что вчера не выбросила, как собиралась. Вот и нужное объявленьице: "Визы в США за один день без собеседования". Набираем номер. Прокашливаемся:
– Мне срочно нужна виза в Америку. Как срочно?
Желательно – сегодня. Замужем ли я? А какое это имеет значение? Холостым визы хуже дают? Нет, не замужем.
Справки о доходах? Тоже нет… Вы говорите – четыреста?! Это же очень до… Хорошо, я согласна. Подвезти документы через час? Я не успе… Ладно, я буду.
И еще один звонок, в первое попавшееся турагентство:
– Нужен билет в Степлтон, на сегодня. Повышенный тариф? До какой степени, простите, повышенный?
