Дима выдохся со своими вопросами. Отвернулся, прикусил губу.
– Налить тебе еще воды? Или чего-то другого? – участливо спросил Игрек.
– Что?
– Я говорю: еще воды. Ты выпил свою.
– Да. Да, пожалуйста.
Игорь, не торопясь, подошел к журналисту, вынул из его рук бокал, налил воду, положил лед, протянул Диме.
Тот механически взял бокал и уселся на диванчик рядом с Надей.
– Итак, я могу продолжать? – произнес Игрек (себе он плеснул еще виски из графина).
– Продолжайте! – презрительно, с вызовом сказала Надежда.
Игрек, словно по-прежнему пребывая в роли лектора, прошелся перед своей аудиторией, состоящей из Димы и Нади.
– Итак, когда незнакомец сделал мне предложение, я подумал: "Почему нет?" Слава богу, что русской стариной заинтересовались в Америке. Значит, рукописям и книгам обеспечен здесь напряженный исследовательский интерес. А на моей бедной родине они все равно никому не нужны. Рука исследователя не касалась их сотню лет. Хранятся они наверняка в небрежении, в каком-нибудь сыром подвале…
– Это не правда! – гневно выкрикнула Надя.
– Да, Надя, – мягко ответил Игорь, глядя ей в глаза. – Я знаю, что это – не правда. Теперь – знаю. Но тогда… Тогда я думал именно так.
Он отпил виски из бокала. Лед звякнул о его края.
– Гонорар, предложенный заказчиком, – продолжал Игорь, – был, не скрою, по моим здешним преподавательским заработкам просто гигантским. Кроме того, мне хотелось опять попробовать себя в настоящем деле.
Что-то я здесь, в Америке, слегка заплесневел. А потом – я три года не был в России. Мне очень хотелось снова съездить в Москву…
– Ну да, – криво усмехнулся Полуянов, – тебя прямо-таки тянет на родину.
Игрек опять проигнорировал Димину реплику.
– Повторюсь, – сказал он, слегка возвысив голос, – сейчас я сожалею о том, что принял данное предложение. Очень сожалею. Но тогда – тогда я вылетел в Москву О том, как я начал действовать, прибыв в Белокаменную, вы, похоже, уже догадались…
– Ты решил действовать через баб, – саркастично заметил Дима.
– Многие мужчины так делают, – парировал Игрек, усмехнувшись и глядя прямо на Диму.
Журналисту показалось, что Игрек откуда-то знает про его связь с Полой, и он слегка стушевался. Ничего не понявшая Надя бросила на Полуянова удивленный взгляд.
– Не к чести российских мужчин будет сказано, – менторским тоном произнес Игорь, – у вас в стране слишком много одиноких, несчастных, обделенных вниманием женщин.
Надя слегка покраснела.
– ..А в библиотеках их почему-то особенно много, – продолжил Игрек. – Я еще раз приношу тебе, Надя, свои извинения, – он слегка поклонился, – за то, что, возможно, разбудил необоснованные надежды…
– Сволочь ты, – прошипел Дима.
– ..Я понял после двух первых наших с тобой встреч, – игнорируя его реплику и по-прежнему обращаясь к Наде, договорил Игрек, – что ты – слишком чиста, порядочна и невинна для моей затеи.
– И тогда ты переключился на Дарью Михайловну, – прошептала Надя со слезами на глазах.
– Совершенно верно, – он кивнул, – на Дарью Михайловну. Она оказалась гораздо понятливей и сговорчивей. И за сравнительно небольшое – по меркам моего заказчика – вознаграждение согласилась мне помочь.
И я ее понимаю. Жизнь в коммуналке совсем не сахар… – Игорь остановился и неожиданно спросил у Нади:
– Купила Дарья Михайловна квартиру?
– Нет! – выкрикнула Надя. Она перестала себя сдерживать, и все напряжение последних дней, казалось, выплеснулось в ее словах. Ее голос звенел от слез. – Дарья Михайловна не купила себе квартиру! И не купит никогда! Ее убили! Два дня назад!
Надя вскочила с дивана.
– Уби-ли? – по слогам произнес Игорь. Он побледнел. Складка прорезала его лоб.
– Да, убили, – твердо произнес Дима. Он тоже встал.
Надя отвернулась, достала из сумочки носовой платок и стала утирать слезы.
– Дарью Михайловну убили, – повторил Дима. – Выкинули из окна ее квартиры в Москве. И еще. Полтора месяца назад у нас в столице застрелили одного историка, кандидата наук Фомина. А вот сегодня ночью – уже здесь, в Степлтоне, нашли тело русского слависта, профессора Васина. Последние дни он провел на вилле у небезызвестной тебе Полы Шеви. Изучал как ты думаешь что?.. Доставленные тобой рукописи! И ты – ты, Игрек, хочешь сказать, что ты не знал обо всем этом? Ты будешь нам вкручивать, что не имеешь к этим убийствам отношения?
Дима говорил зло, но спокойно, наступая на Игрека.
Лицо последнего оставалось по-прежнему бесстрастным, но с каждым Диминым словом становилось все бледнее и бледнее и, наконец, превратилось в подобие гипсовой маски.
Игрек потер лоб ладонью.
– Вот оно что… – пробормотал он. – Это он… Похоже, это он, заказчик… Он убирает всех…
– Блефуешь, Игрок? – с вызовом спросил Дима. – Да не ты ли их всех убрал?
– Это он, – спокойно повторил Игорь. – Похоже, он убирает всех, кто причастен к делу. И, значит, я – следующий.
Надя, с покрасневшими глазами, ошеломленно уставилась на него.
* * *
Дело было простым, как сандвич.
"Мой мотоцикл с его крыльца из-за деревьев почти не заметен. А даже если заметен – объект ведь не станет озираться по сторонам. Он совсем не профессионал и ничего не опасается. Он беззаботно выйдет на крыльцо и спокойно направится к своей машине. Она припаркована в двадцати шагах от крыльца.
Пока объект будет следовать к ней, хватит времени, чтобы слезть с мотоцикла и подойти к нему почти вплотную. Короткая очередь – и все кончено. Объект валяется на траве. Я спокойно возвращаюсь к мотоциклу, завожу его и исчезаю.
Идеальная работа за десять "косых". Да и сама работа, по сути, состоит только в том, что надо набраться терпения. Потерпеть – и дождаться, когда объект выйдет на крыльцо. А он обязательно сегодня выйдет. Он холостяк.
Судя по жилью – холостяк обеспеченный, а обеспеченные холостяки ненавидят готовить. Они предпочитают обедать вне дома. А время обеда вот-вот наступит… Значит, скоро откроется дверь дома. Белого, скромного, двухэтажного дома".
* * *
– Нам надо разобраться, – задумчиво проговорил Игрек. Он был слегка растерян. Дима впервые видел его таким. – Надо понять, кто это затеял. И зачем он стал убивать. Иначе, боюсь, дело может дойти до меня. А может – и до тебя, Дима.
– Я не верю тебе, – тихо сказал Полуянов.
– Ты думаешь: убивал – я? – спросил Игрек, глядя ему прямо в глаза.
– Да. – Дима, однако, отвел взгляд.
