Мы едем по следам боев Матансасской школы командиров революционной милиции. Нашим спутником вызвался быть Умберто Моралес. Во время нападения на Кубу американских наемников он был курсантом, сражался с интервентами. Сейчас Умберто – офицер, преподаватель тактики в Матансасской военной школе, которая в настоящее время готовит кадры для кубинской армии.
Первая остановка у сахарного завода «Аустралия». Плантации тростника вплотную подошли к заводским воротам и, кажется, вот-вот хлынут в них зеленой массой.
Умберто Моралес некоторое время смотрит на большие серые корпуса цехов. Затем с гордостью говорит:
– Скоро начнется сафра – горячая пора уборки тростника. Завод даст тысячи тонн сахара. И доход от него пойдет народу. Контрреволюции и ее хозяевам не удалось отобрать у Кубы богатство. Мы защитили его от врагов.
Деревушка Пальпити… Доносится горьковатый запах дыма, сизыми струйками обволакивающего угольные курганы. А вот памятник героям боев – мраморный артиллерийский снаряд. На срезе высечены слова кубинского поэта-революционера Хосе Марти: «Умереть за родину – значит жить».
На этом месте погиб Клавдио Аргуэлес Камехо. Его убил осколок бомбы. Рядом стоит небольшой домик. На его стенах тоже следы войны. Их часто можно встретить в этих местах. Но больше всего они запечатлены в памяти народной. Об этом нам рассказывает хозяин домика семидесятидвухлетний Альваро Фернандо.
– Русо?
Морщинистое лицо старика освещает улыбка.
– Муй бьен, муй бьен! Очень хорошо, очень хорошо! – дружески пожимая нам руки, говорит Фернандо.
Он приглашает выпить традиционную чашечку кубинского кофе, рассказывает о своей жизни. Старик, несмотря на свой возраст, трудится в угольном кооперативе. «Фидель сказал не оставлять своих рабочих мест. Труд каждого кубинца нужен революции». При этих словах Альваро Фернандо поднимает в жилистой руке мачете – нож для рубки тростника, с которым он шел на работу. И этот жест дополняет словами:
– Куба – непобедима! У нее надежные и сильные друзья. Спасибо вам! – и опять крепко жмет наши руки.
Да, Куба – непобедима! Ее мужество – неиссякаемо, ее люди, познавшие счастье свободной жизни, готовы сражаться до победы за дело революции.
Конференция
Российская делегация задает тон
Первая сессия международной конференции в Гаване, проходившая в первой половине дня 11 октября 2002 года, вылилась в диалог кубинских и американских ученых и ветеранов-политиков. Российская сторона практически была лишь гостем. Отчасти это объяснялось тем, что утренняя сессия конференции была посвящена обсуждению американо-кубинских отношений и подрывной политики США в отношении революционной Кубы. Главные докладчики с обеих сторон были высокопоставленными политическими и военными деятелями, стоявшими у истоков кризисных явлений начала 60-х годов.
И все же завершить обсуждение проблемы причин и источников Карибского кризиса без учета мнения российской делегации было бы неправильно. Финальным аккордом первой сессии стали выступления двух членов российской делегации – Н. С. Леонова и Г. М. Корниенко.
Николай Сергеевич Леонов, доктор исторических наук, профессор МГИМО, один из ведущих российских специалистов по странам Латинской Америки и личный друг Фиделя Кастро – уникальная фигура нашей эпохи. Талантливейший ученый и публицист, автор многих книг, опытнейший дипломат и разведчик. Забегая вперед, хотел бы отметить, что в 2003 году он был избран депутатом Государственной думы Российской Федерации. Но тогда, на конференции в Гаване в октябре 2002 года, именно он первым выступил от лица российских участников.
Выступление Н. С. Леонова, 11 октября 2002 года
Уважаемый товарищ президент, уважаемые гости и участники дискуссии!
Мы сегодня много говорили о политических последствиях, обо всех специальных операциях, которые готовили ЦРУ и другие государственные органы США. Но мы отвлеклись от важнейшего вопроса – что же лежало в основе той враждебности в отношениях между США и Кубой, которая длилась практически с момента победы Кубинской революции. Мы долго анализировали этот вопрос и пришли к одному выводу, что октябрьский кризис был своеобразным Эверестом конфликта, но ведь политика США остается последовательной и постоянной вот уже более сорока лет. Меняются формы, в которые облачается борьба против Кубы, но она не прекращается. Мы всегда придерживались мнения, что политика есть концентрированное выражение экономики.
Кубинская революция пришла к власти без помощи Советского Союза. Хрущев на второй день после революции на Кубе спрашивал: «А кто это такие, пришедшие к власти на Кубе?» На Кубе не было ни одного советского представителя, не было никакого оружия, не было даже дипломатических отношений. Однако враждебность курса в отношении Кубы уже была крайне высокой.
Если сопоставить ситуацию вокруг Кубы и внутри страны, то можно заметить, что степень враждебности американской политики возрастала по мере проведения на Кубе экономических реформ. Как только был принят Закон об аграрной реформе, сразу произошел обвал в этих отношениях, резко повысился уровень агрессивности Соединенных Штатов, а дальше уже пошла эскалация. На каждую социально-экономическую реформу в ходе Кубинской революции США отвечали все новыми и новыми действиями.
Я в то время работал в качестве офицера советской разведки в Мексике и могу констатировать, что одной из поставленных перед нами задач было слежение за военными приготовлениями США и определение меры их готовности к нанесению военного удара по Кубе.
В основе американской враждебности лежали экономические интересы, то есть потеря американцами своих огромных капиталовложений на Кубе. К этим «обиженным» в США присоединилась и большая часть кубинской буржуазии, эмигрировавшей после революции в Майами. Именно они определяли политику США, направленную на то, чтобы вернуть себе утраченные ими привилегированные позиции в экономике острова. Это уже потом пришли идеологические «фиговые листки», появились другие объяснения своей враждебности. Однако стремление вернуть свои привилегии в экономической области мы считали доминирующей причиной. Поэтому уже тогда мы поняли, что враждебность США по отношению к Кубе будет длиться долгие годы. И вот мы уже закончили свои военные карьеры и видим, что она все еще продолжается.
Мы тогда имели возможность работать в США по линии разведки достаточно свободно с территории Мексики. В то время когда американское военное командование использовало самолеты типа U-2, боевые самолеты, вертолеты, которые совершали облеты советских военных кораблей, летали над территорией Кубы, мы использовали малую американскую авиацию – частные самолеты, сельскохозяйственные самолеты, используемые для фумигации.
У нас были хорошие возможности для ведения мониторинга военных приготовлений США в южной части страны, приготовлений к военному вторжению на Кубу. Подводя итоги, можно сказать, что ЦРУ в целом свою служебную задачу перед американским правительством не выполнило, потому что не увидело то, что должно было увидеть, а вот наша разведка достаточно точно определила степень именно военной угрозы. Мы сделали правильные выводы о том, что такие силы не накапливаются в таких масштабах и в таких районах для того, чтобы остаться просто психологической угрозой. Мы видели, что проводилась не только концентрация сил, но и велись военные маневры. Мы достаточно четко все отслеживали и своевременно отправляли данные советскому руководству, которое учитывало их при разработке своих планов.
