Книга Карибский кризис. 50 лет спустя, страница 56. Автор книги Дмитрий Язов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Карибский кризис. 50 лет спустя»

Cтраница 56

Я уверен, что слова Малиновского были ошибкой. Из-за несостоятельности своих заявлений Малиновский был слегка дискредитирован, для нас же доказать, что он ошибается, стоило людских жизней. Я бы многое отдал, чтобы нам не пришлось это делать. Но мы бы сражались в любых условиях – помогал бы нам кто-нибудь или нет. Я это утверждаю со всей прямотой. В Хироне после 68 часов беспрерывных боев мы перешли в контрнаступление. Потом мне доложили, что приближается новый десант и что они уже начали высадку. А потом стало известно, что уже некому поддерживать высадку. Тогда я понял, что мы победили.

В тот момент существовал большой риск военной операции и вооруженного противостояния между США и Кубой, которое могло привести к очень большой крови. Я рассказывал о деятельности Хрущева, чтобы вы могли понять политику, которую он проводил. В его деятельности есть как положительные, так и отрицательные моменты.

Я благодарен Советскому Союзу за всю оказанную нам помощь (СССР всегда хотел нам помогать), но я не могу принять ту форму, в которой эта помощь оказывалась. СССР был сильной державой. Хрущев был очень заинтересован в развитии перманентного революционного движения. Он хотел, чтобы политические идеи, на которых основывались русская революция и советский социализм, нашли воплощение за тысячи километров, причем это революционное движение исходило бы от латиноамериканского народа. И он действительно во все это верил.

Хрущева очень волновало вторжение США на Кубу. Его престиж и так уже пострадал из-за ситуации, которая сложилась в Берлине. Не следует забывать, что обстановка в Берлине была сильно накалена, и это осложняло всю ситуацию в Европе. В глазах всего мира, в глазах советского народа Хрущев был просто обязан помочь Кубе и защитить ее. Это был единственный выход.

Я несколько раз бывал в Советском Союзе и видел, что советский народ испытывает большую любовь к Кубе. Если бы Советский Союз не вмешался в ситуацию, то он бы скомпрометировал себя, потерял престиж и авторитет, потому что Куба входила в зону интересов СССР. Естественно, что советское руководство хотело предотвратить вторжение на Кубу.

Сейчас давайте разберемся, что же это было на самом деле – защита Кубы или попытка улучшить в свою пользу военно-политическую ситуацию.

Я начал обсуждать этот вопрос с советскими руководителями, с Хрущевым, Молотовым, Громыко и другими высокопоставленными советскими лидерами, по-моему, в апреле, но уже было поздно. Уже была одобрена операция «Мангуста», результатом которой должно было стать вторжение на Кубу. Она уже шла полным ходом. Для меня казалось странным то, что поводом для ее проведения послужили переговоры, состоявшиеся 30 января, а маршал Бирюзов прибыл к нам только четыре месяца спустя. Хрущева подтолкнули к активным действиям документы, которые начали появляться в большом количестве с середины ноября 1961 года и в которых говорилось о военных планах Макнамары. Мы пришли к выводу, что ситуация сильно обострилась. В эти четыре месяца появилось огромное количество документов, проектов, гипотез, постоянно приходили новости. Все это подтверждало, что что-то должно произойти, что нужно быть готовыми к обороне и предвидеть события.

Я хочу объяснить, чтобы стало понятно. Наша встреча с маршалом Бюризовым состоялась 30 мая. Работа началась, когда советская делегация заявила об обеспокоенности советской стороны нашей безопасностью в связи с возможностью вторжения на Кубу. Тогда маршал с опасением сказал: «Конечно же мы обеспокоены возможностью вторжения США на Кубу, но в большей степени мы обеспокоены тем, сможем ли обеспечить вашу безопасность, установив ракеты на Кубе».

Конечно, нам было бы приятно, если бы знали лидеров нашей революции и историю Кубинской революции. Вы знаете, что мы очень ревностно относимся к своей независимости и своему имиджу. У нас всегда был ряд принципов, которые мы защищали. Такие понятия, как честь и целостность нашей страны, для нас всегда были более святыми, чем сама жизнь.

Когда меня спросили, что я готов сделать, чтобы предотвратить угрозу нападения, я ответил: «Я думаю, что единственный способ предотвратить угрозу, а речь не шла о ракетах, – это заявление Советского Союза. Подобные заявления не раз делали Соединенные Штаты, и они имели большой эффект. Подобное заявление гарантировало бы безопасность любой страны».

Я сказал, что заявлением Советского Союза США будут поставлены в известность, что нападение на Кубу будет расценено как агрессия против Советского Союза. Таков был мой ответ на его вопрос. По-моему, подобного заявления было бы достаточно. Это была реальность, потому что сверхдержавы интересовались только теми проблемами, в которые они были вовлечены.

Две сверхдержавы расходились по многим вопросам, но никому не было дела до Кубы до тех пор, пока ситуация действительно не обострилась. Когда же я ему дал этот ответ, маршал меня спросил: «Что, что именно должны мы сделать для вашей непосредственной поддержки?» Я ответил, что вполне будет достаточно твердого заявления со стороны Советского Союза. Но он настаивал, что заявления не будет достаточно, что существует явная угроза, и предлагал разместить на Кубе ракеты с ядерными боеголовками. Он предлагал своего рода «ядерный зонтик» для Кубы. Другими словами, нам предлагали высочайший уровень защиты, который Соединенные Штаты не могли обеспечить Европе. Я считаю, что это предложение было сделано исходя из стратегических интересов Советского Союза. Но это лишь моя точка зрения.

Особое беспокойство у меня вызывали документы, связанные с ракетами, размещенными в Турции и Италии. Несколько слов об этом. На нашей встрече Хрущев зачитывал письмо Томпсона на русском языке, а его переводили. Мне особо запомнился тот момент, когда переводчик переводит огромный документ, в таком любой может ошибиться, и Хрущев заявляет, в противоречие письму Томпсона, что СССР выведут свои ракеты с Кубы. А США уберут свои ракеты из Турции и Италии. Это был пик напряжения. Я был поражен. Я переспросил переводчика, и тот снова сказал: «Из Турции и Италии». Я внимательно посмотрел на Хрущева, и он вполне серьезно повторил: «Ракеты из Италии». Об этом я никогда не забуду.

После переговоров Хрущев, я и другие члены делегации отправились в охотничий домик. Стояла весенняя погода, пахло свежестью.

Меня пытались убедить. Мне была предоставлена полная версия письма и целый ряд документов, которые должны были окончательно убедить меня в правильности принятого мною решения, так как мы до тех пор находились в состоянии конфликта и кризиса. Кризис в отношениях между Советским Союзом и Кубой был почти таким же сильным, как кризис между США и СССР. Но это была достаточно деликатная проблема.

Куба попала в сферу интересов двух сверхдержав. Они никогда не учитывали интересов Кубы. Привычкой сверхдержав было принимать решения еще до того, как с ними согласятся их союзники. Это вызвало отрицательную реакцию с нашей стороны, а также обмен острыми письмами между Хрущевым и мною. Эти письма опубликованы, и, если вы хотите, мы можем обсудить их. И тут нам заявляют, что это дело уже решенное. Что за этим последовало, какова была наша реакция, попытался объяснить Рискет.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация