23 октября в 8.00 утра по вашингтонскому времени ТАСС начал передавать текст заявления советского правительства, а посол США в Москве Фой Кохлер был вызван на Смоленскую площадь, в МИД, где ему вручили письмо Председателя Совета министров СССР Н. С. Хрущева президенту Дж. Кеннеди. В нем, в частности, советский руководитель в присущей ему эмоциональной манере «вразумлял» американского президента:
«Представьте себе, господин президент, что мы поставили бы Вам те ультимативные условия, которые Вы поставили нам своей акцией. Как бы Вы реагировали на это? Думаю, что Вы возмутились бы таким шагом с нашей стороны. И это было бы нам понятно.
Поставив нам эти условия, Вы, господин президент, бросили нам вызов. Кто вас просил делать это? По какому праву Вы это сделали? Наши связи с Республикой Куба, как и отношения с другими государствами, касаются только двух стран, между которыми имеются эти отношения.
Вы, господин президент, объявляете не карантин, а выдвигаете ультиматум и угрожаете, что если мы не будем подчиняться Вашим требованиям, то Вы примените силу. Вдумайтесь в то, что Вы говорите! И Вы хотите убедить меня, чтобы я согласился с этим! Что значит согласиться с этими требованиями? Это означало бы руководствоваться в своих отношениях с другими странами не разумом, а потакать произволу. Вы уже не апеллируете к разуму, а хотите запугать нас.
Нет, господин президент, я не могу с этим согласиться и думаю, что внутренне Вы признаете мою правоту. Убежден, что на моем месте Вы поступили бы так же…
Поэтому, господин президент, если Вы хладнокровно, не давая воли страстям, взвесите создавшееся положение, то Вы поймете, что Советский Союз не может не отклонить произвольные требования США. Когда Вы выдвигаете перед нами такие условия, попробуйте поставить себя в наше положение и подумайте, как бы реагировали на эти условия США. Не сомневаюсь, что, если кто-либо попытался диктовать подобные условия Вам, США, Вы бы отвергли такую попытку. И мы тоже говорим – нет».
Уже первые обмены посланиями руководителей США и СССР показали жесткость и непримиримость позиций сторон. Ситуация вокруг Кубы мгновенно приобрела опасный характер.
В воздухе запахло войной…
На вечернем заседании Исполкома 23 октября перед президентом и его помощниками выступил директор ЦРУ Дж. Маккоун, который доложил собравшимся о первой реакции советского флота на американское заявление о намерении ввести блокаду Кубы. По его словам, «огромное количество закодированных сообщений было направлено на советские суда, направляющиеся на Кубу, однако содержание этих сообщений неизвестно». Кроме того, американская разведка засекла советские подводные лодки, направляющиеся в Карибское море. Последняя информация особенно взволновала Роберта Кеннеди. Он приказал ВМС США «уделить главное внимание слежению за подводными лодками и принять все необходимые меры безопасности, чтобы защитить наши авианосцы и другие корабли».
В 19.06 того же дня на официальной церемонии Дж. Кеннеди подписал так называемую «Прокламацию 3504», формально вводящую «карантин». Для осуществления блокады создавались три оперативных объединения ВМС США, которые должны были проверять подозрительные суда на дальних и ближних подступах к Кубе.
Ситуация вокруг Острова свободы с каждым днем становилась все более драматичной и взрывоопасной. К берегам Кубы подошло свыше 180 кораблей ВМС США, на борту которых находились 95 тысяч моряков. В состояние повышенной боевой готовности были приведены 6 тысяч морских пехотинцев на американской базе Гуантанамо. Приказ о переводе в состояние повышенной боевой готовности получили вооруженные силы США в Европе, в том числе 6-й флот, базировавшийся в Средиземном море, и 7-й, находившийся в районе Тайваня.
В небе над Кубой день и ночь висели разведывательные самолеты, причем не только стратегические высотные U-2, но и тактические самолеты-разведчики F-8 и RF-101. Американской разведке необходима была подробная и постоянная информация о наращивании советского военного присутствия на Кубе.
Принимала соответствующие меры и советская сторона.
23 октября в 16.00 по радио было передано заявление советского правительства, в котором сообщалось, что в ответ на действия правительства США, которые квалифицировались как «провокационные и агрессивные», приказано:
1. Задержать увольнение в запас из Советской армии военнослужащих старших возрастов в Ракетных войсках стратегического назначения, в войсках противовоздушной обороны и на подводном флоте.
2. Прекратить отпуска всему личному составу.
3. Повысить боеготовность и бдительность во всех войсках.
Вечером 23 октября по гаванскому телевидению выступил с пламенной полуторачасовой речью Фидель Кастро. Он опроверг информацию о наличии на кубинской земле ракет, однако заявил: «Мы приобретаем оружие, которое мы считаем необходимым приобретать. Мы не обязаны давать отчет по этому вопросу империалистам». В конце своей речи Фидель категорически отверг даже идею инспекций на местах.
А в это время в Вашингтоне на приеме в советском посольстве военный атташе генерал-лейтенант В. А. Дубовик заявил, что капитаны советских судов, следующих на Кубу, имеют приказ не подчиняться режиму блокады. Посол А. Добрынин, которого американцы попросили прокомментировать слова Дубовика, заявил: «Он – военный человек, я – нет. Он лучше меня знает, что флот будет делать». Американская разведка в тот же день получила еще и другое свидетельство того, что советская сторона не намерена выполнять процедуры установленной Вашингтоном блокады Кубы. ТАСС предупредил, что американские корабли будут потоплены, если советские суда будут атакованы.
В свою очередь, и американская сторона посылала сигналы в Москву по разным линиям. На завтраке у военно-воздушного атташе посольства СССР в Вашингтоне начальник отдела внешних сношений министерства ВВС США Даллам заявил: «США не допустят советского проникновения в Западное полушарие и намерены до конца проводить изложенную президентом политику, не идя ни на какие компромиссные решения. Если советские корабли не подчинятся досмотру, они будут потоплены.
США опираются на имеющуюся у них „прерогативу силы“ в этом районе и используют эту силу, если понадобится. Они сделают все необходимое для восстановления зон влияния, существовавших в мире до революции на Кубе. США опасаются, что СССР недооценивает решимость американцев в достижении своих целей».
В этой связи Даллам провел аналогию с венгерскими событиями 1956 года, когда американцы «были вынуждены отступить, столкнувшись с твердой позицией СССР, опиравшегося на свою силу в этом районе».
Ранним утром 24 октября американская разведка обнаружила, что из девятнадцати советских судов, двигавшихся к Кубе, шестнадцать замедлили ход, остановились или развернулись назад. Вперед на всех парах в зону «карантина» несся только танкер «Бухарест».
Ровно в 10.00 вступила в силу «прокламация» о введении блокады Кубы. В это время в Овальном кабинете Дж. Кеннеди собрался на свое заседание Исполком СНБ. Роберт Макнамара доложил о том, что советские суда, приближающиеся к линии «карантина», явно не подают признаков того, что намерены остановиться. Сухогрузы «Юрий Гагарин» и «Комилес» находятся всего в нескольких милях от линии «карантина». Военно-морская разведка донесла, что между этими двумя судами находится советская подводная лодка. Авианосец «Эссекс» получил задачу «не допустить вмешательства в ситуацию советских подводных лодок». Для выполнения этой задачи ВМС США получили полномочия применять в случае необходимости и глубинные бомбы.
