В 1468/69 году казначей Александр Сестр получил пятьсот ливров годового жалованья, а сверх того еще семьсот на дорогу и лошадей, а также на расходы на проводников, на случай утраты средств и на обмен денег. Камергер, которого писец именует попросту Этьеном, получил сверх жалованья триста семьдесят пять ливров на дорожные расходы и лошадей. Другие, столь же значительные суммы пошли на уплату жалованья возчикам, покупку дорожных сундуков, баулов и прочего, чем в основном занимался Жан Валетт, придворный возчик. Писари придворного казначейства каждый месяц заносили в книги расходы на конюхов и фуражиров: на четырехколесную повозку с новыми железными ободьями для перевозки гобеленов и королевского гардероба, на два больших баула из коровьей кожи, купленных у Жана Буасье, «сундучного мастера из Лоша». Пять лошадей тащили повозку с одеждой камергеров и камердинеров, еще пять, погоняемые двумя возчиками, — другую повозку с доспехами короля, и на все это за одну поездку тратилось шестьсот тридцать ливров.
Это были настоящие переезды. Слуга каретного двора нанял на четыре месяца трех человек и трех лошадей, чтобы возить вслед за королем три деревянные походные кровати; два возчика в течение двух месяцев перевозили из дома в дом на другой повозке кровати королевских лакеев, ванну для омовений и «прочие необходимые вещи». Наконец, некий Мартен Герье получил пятьдесят су за то, что десять дней перевозил на своей лошади часы.
Остановки проездом или на длительное время давали, возможно, еще больше работы плотникам, корабелам и лодочникам. К ним постоянно обращались и хорошо платили, так что они держали на Луаре и речках Турени или Иль-де-Франс целый флот. Король им пользовался не только для увеселительных поездок или чтобы перебраться за реку вместе со свитой во время большой королевской Охоты, но и для настоящих путешествий на большие расстояния. В октябре 1478 года один мореход за две недели и с помощью двадцати пяти человек привел из Тура в Лa-Менитре один большой корабль и два малых, которые должны были измерять глубину перед большим; еще один привел с двенадцатью моряками «ладью» короля, а два других морехода получили плату за то, что пригнали новый корабль, на котором государь велел выстроить деревянное помещение. Несколько недель спустя один из придворных получил вознаграждение за посредничество в строительстве галеота для хождения по Луаре: закупку снастей и весел и устройство того самого деревянного помещения, свет в которое проникал через три больших расписных окна, каждое три фута шириной. Тот же писец сразу же отметил стоимость другого деревянного дома, на сей раз на «шаланде» короля, в две сажени в длину и в полторы сажени в ширину, с камином, двумя застекленными деревянными рамами, столом и скамьями.
Весной 1479 года Людовик отправился на одном из таких судов из Корбейля в Париж, а оттуда под Санлис, потом, на другом судне, из Орлеана в Клержи и Божанси. В 1480 году он велел купить большой корабль в Руане, который сначала привели в Пон-де-л'Арш, а затем перевезли на шести лошадях, меняя их каждые четыре лье, в Ножан-ле-Руа. Гильому Пани, королевскому приставу в Париже, поручили сделать заказ сельским жителям, чтобы те обустроили пути для бечевой тяги и сломали мосты и шлюзы, дабы королевский корабль мог там пройти. За ним следовал другой, с гардеробом и «прочими людьми».
Эти почти непрекращающиеся переезды не облегчали задачу поставщикам. Заказ, полученный в их городе, когда король остановился там на несколько дней, надо было, выполнив, передать возчику, который старался его доставить, следуя за королем и никогда не будучи уверенным в том, что найдет его по указанному адресу. Расходы двора, особенно дворцовой конюшни, увеличивались еще больше в связи с тратами, вызванными погоней тяжелых повозок за августейшим клиентом. Слуги или возчики обязательно напоминали обо всех превратностях этой погони и, чтобы оправдать свои запросы, отмечали все этапы длительных путешествий. Вышивальщик Жан Гюло отправил на вьючных лошадях куртки для королевских трубачей из Шартра в Ножан-ле-Руа, откуда они вернулись в Шартр и были доставлены к мосту Сен-Клу, где и были, наконец, сданы, чтобы люди короля могли их надеть во время вступления в Париж. Мастер перьевых изделий Гильом Боде также отправил в повозках и на лошадях свои перины и обои из Тура в Шартр и Париж, потом снова в Шартр и Сен-Клу. Уже упоминавшийся Жан Валетт возместил себе расходы на другую экспедицию, в ходе которой столкнулся со многими препятствиями: несколько подвод блуждали двадцать два дня, теряясь в неизвестности, то неожиданно останавливаясь, то поспешно пускаясь в путь, чтобы доставить парадные покровы, удила, уздечки, покрывала для лошадей и прочие вещи из Парижа в Компьен, Руа, Вилле-Бретонне, Корби, Амьен, Альбер, Сен-Поль, Эсден, Дьеп и снова Эсден, Дампьер, Невиль под Ар-ком, Руан и, наконец, Дьеп.
За королем почти всегда следовал внушительный обоз с коврами, шпалерами, покрывалами и походными кроватями. Плюс мебель, книги, одна-две клетки для птиц и зачастую свора борзых. И даже часы: «Жану из Парижа, часовщику, за часы с циферблатом и звоном, кои оный государь повелел у него купить, дабы возить за ним повсюду, куда он ни направится».
Эти переезды, продиктованные желанием всегда быть на месте, чтобы сразу же решать все дела, навязывали суровые ограничения, так как король не мог каждый раз останавливаться в богатых и гостеприимных домах. Представить себе, что он переезжал из замка в замок или из особняка одного богатого аристократа в другой, повсюду встречая достойный прием, ни в чем не нуждаясь и получая самое лучшее во время этих визитов, тщательно подготовленных заранее, значило бы исказить действительность, бывшую гораздо более прозаичной. Скорее всего, ему приходилось полагаться на случай и использовать то, что под рукой. В 1475 году, проезжая через Валенс в Нотр-Дам-дю-Пюи, он предупредил своих фурьеров, что в этом городе у него есть добрый друг, у которого он желает остановиться, и что, если у него не найдется чем расплатиться за понесенные расходы, этот друг примет его задаром и будет кормить три дня. На самом деле он очень часто селился в весьма скромных жилищах, выбранных по мере продвижения, где ничего не было по-настоящему подготовлено, разве что наспех. Выехав из Туара 4 или 5 апреля 1470 года, король прибыл в Сомюр только 30-го, двадцать шесть дней спустя, остановившись в девятнадцати разных местах. Его письма отправлялись из городков и сел (Сель-ан-Пуату, Лимон, ле-Шателье, Сент-Антуан-де-ла-Ланд, Самарколь, Азе-ле-Брюле) или из церквей и монастырей (аббатство Ферьер, Нотр-Дам-дю-Пюи, Нотр-Дам-де-Фонбланш, Нотр-Дам-де-Сель) и даже с простых стоянок, которые писцы или секретари обозначали так: «между Jla-Ферьер и Уаром» или «между Ла-Барром и Гильотьером».
Эти жилища зачастую нужно было вычистить сверху донизу, а некоторые, где король останавливался более чем на день, отремонтировать. Фурьеры делали, что могли, но забот было много, приходилось призывать на подмогу рабочих всех специальностей. Гильом, слуга при конюшне, представил придворным клеркам счет в семьдесят пять ливров за ремонт нескольких пристанищ короля с 24 мая по 30 июня 1480 года: он уплатил плотникам, столярам, каменщикам, чернорабочим, закупил деревянный брус, известь, гипс, скобы и гвозди; в одном жилище он установил винтовую лестницу для подъема в спальни, уложил тысячу плиток новой черепицы на крышу и вставил 12 700 стекол в витражи трех больших комнат и часовни. Чтобы доставить эти материалы из Монтаржи в Шатоден, потребовалось уплатить за сорок рабочих дней возчикам, за двенадцать дней — на то, чтобы убрать грязь и камни со двора и вокруг дома, еще за сто семь дней плотницких и столярных работ и за пятьдесят дней каменщикам, которые потребовали возместить им также расходы на четырнадцать ладоней бумаги, пошедшей на оклеивание оконных рам. В Венсен привезли великое множество бруса для дверей, окон, рам, столов и скамей, а также скобы, ключи и железные засовы для дверей. В том же 1480 году в усадьбе «Прекрасная прогулка» под Орлеаном отделали пострадавшую от пожара спальню, вставили несколько новых стекол и установили вокруг дома деревянный забор в сорок саженей длиной. Несколько дней спустя один стекольщик из Орлеана вставил стекла в спальне короля в Мотг-д'Эгри. В августе и сентябре снова привезли дерево, известь, песок и стекло для непродолжительного ремонта в Сен-Жермен-де-Гиер, Клери, Анжере и Пюи-Нотр-Дам, а также в усадьбах Форж и «Веселое приключение» под Шиноном.
