4. Доносы и опалы
В такой атмосфере подозрительности, когда каждый был готов поверить в худшее, люди, до сих пор считавшиеся безупречными и верными, пали жертвами гнусных заговоров, составленных завистниками, возжелавшими их должностей и имущества. Усердию доносчиков не было границ, и король не мог оставаться безучастным. Ему приходилось их выслушивать, потом проводить расследование, и зачастую он уступал фаворитам, засыпавшим его мольбами. Поэтому его правление было на всем своем протяжении отмечено внезапными опалами, в результате которых верные слуги были брошены в тюрьму, на волю судей — вернее, комиссаров, которым было приказано не затягивать дело.
Шарль де Мелен верно служил королю во время войны с Лигой общественного блага; во главе большого отряда он захватил Жизор и Гурнэ, занял добрую часть области Ко, а под Руаном опрокинул шотландские войска, шедшие на помощь к Карлу, брату короля. Осыпанный почестями — главный королевский дворецкий, главный наместник в Париже и Иль-де-Франс, — он все же не устоял под натиском Антуана де Шабанна, графа де Даммартена. Тот не однажды менял лагерь. В 1461 году Парламент приговорил его к смертной казни, которую затем заменили пожизненным заключением. Он бежал из крепости Сент-Антуан и в 1465 году примкнул к армии Бурбона. Примирившись по непонятным причинам и непонятным образом с королем в январе 1466 года, он с тех пор всеми средствами старался дискредитировать и свалить своих прежних обидчиков. Мелен был из их числа. Шабанн повел против него клеветническую кампанию, распуская по Парижу песенки, в которых его выставляли в смешном и неприглядном виде, и добился лишения Мелена всех должностей: в феврале 1466 года — командования отрядом в сто копий, в сентябре — должности капитана стражи Мелена, отданной Франсуа де Лавалю, и Венсенского леса; в феврале 1467 года — должности главного дворецкого, отошедшей к Шабанну. Ближайшие родственники тоже пострадали: отец, Филипп де Мелен, лишился места губернатора Бастилии; Жан Марк, его заместитель, женившийся на побочной дочери Шарля де Мелена, был с позором изгнан, равно как и другой союзник — господин де Бло, сенешаль Оверни и комендант Бастилии. Шабанн и его союзники — епископ Балю, королева Шарлотта Савойская — не ослабляли натиск, и Людовик XI лишь несколько месяцев противился их давлению и потоку лжи. Шарля де Мелена арестовали в Шато-Гайяре; он предстал перед пятью судья-ми-комиссарами, в том числе мрачной славы Тристаном Лермитом. Под пыткой он признался, что сместил без вины нескольких королевских чиновников, заключил перемирия, выгодные для принцев, хотел сдать им Париж, недостаточно помогал королю во время сражения при Монлери и в конечном счете участвовал в заговоре против него. Ничто из этого, разумеется, не было доказано, но Мелену отрубили голову в Лез-Андели, а все его имущество передали Шабанну, за исключением одного-единственного имения, оставленного вдове.
К обвинениям в заговоре всегда прислушивались. Долгие годы король не мог забыть о грозном союзе принцев из Лиги общественного блага. Он знал по собственному опыту, полученному во время и после Прагерии в 1440 году, что глава партии мятежников неохотно расстается со своими союзниками-соучастниками, поддерживает с ними связь, намереваясь взять реванш или хотя бы изменить соотношение сил в стране. Он не считал соглашения, заключенные в Конфлане и Сен-Мор-де-Фоссе, настоящими мирными договорами. Его подозрения естественным образом пали сначала на брата Карла и на герцога Бретонского. Именно с ними, их чиновниками, их армиями и их сообщниками боролись войска и агенты короля, чтобы опередить их и завладеть Нормандией. Карл, став герцогом Гиеньским, примирился с королем лишь в сентябре 1466 года, а прибыл ко французскому двору только в декабре 1469 года — в Монти-ле-Тур, потом в Тур, а еще после того в Амбуаз. На протяжении целых четырех лет суровых репрессий его сторонники находились в опасности — подозреваемые, преследуемые, сурово осуждаемые, лишаемые должностей. Так было с Ан-туаном де Кастельно — сиром дю Ло, капитаном Фалеза, — который чересчур быстро сдал эту крепость бретонцам; и с Жаном V де Бюэйем, обвиненным в том, что в декабре 1465 года он привел сто двадцать шотландцев из королевской гвардии под знамена Карла. Людовик беспрестанно писал своим чиновникам, губернаторам и владельцам замков в городах Нормандии и всего запада страны, прося их провести расследование и отдать под суд тех, кто не оказывал помощи его людям. Первое письмо о помиловании, подписанное только в конце января 1466 года в Понт-Одемере, исключало из амнистии шестерых высокопоставленных особ — Луи д'Аркура, епископа Байё; Жана Лотарингского, графа д'Аркура; Жана де Бюэйя, графа де Сансера; Пьера д'Амбуаза и его сына Шарля; Жана де Дайона, сеньора дю Люда. В письмах, датированных августом 1466 года из Монтаржи, упоминаются еще трое непомилованных, а общая амнистия для сторонников Карла Гиеньского была торжественно провозглашена только в мае 1469 года в Боже.
Впоследствии главной жертвой этих гонений или, по крайней мере, человеком, поднявшим вокруг них больше всего шуму, стал Тома Базен. Сын мещанина из Кодебека, разбогатевшего на торговле пряностями, владевшего тремя домами в Руане и еще несколькими в Кодебеке, Тома стал епископом Лизье. Некоторое время находясь в рядах сторонников короля Людовика, он выступил во время кризиса в защиту Карла. После он здраво рассудил, что только изгнание поможет ему выпутаться из этой истории. В июле 1466 года он отправил свои книги и мебель в Лейвен, куда Карл незадолго до того посылал его с поручением, и выехал туда сам, надеясь на поддержку герцога Бургундского. Здесь его ждало разочарование, и он решил повиниться своему королю, который очень плохо принял его в Орлеане и сказал, что хочет дать ему должность в Перпиньяне. Базен воспринял это как ссылку: «Я уже был знаком с другими людьми, которые были прежде меня посланы в Перпиньян; они достаточно рассказали мне об удовольствии там жить». Нормандец по рождению, он думал о лихорадках, о летней жаре. Однако смирился и в начале апреля 1467 года отправился туда в качестве канцлера графств Руссильон и Сердань. В следующем году Людовик XI позволил ему вернуться (в феврале 1468 года), но два месяца спустя аннулировал свое письмо и отправил его с посольством в Барселону к Иоанну Калабрийскому. Базен повиновался: «Нужно было вести кое-какие малоинтересные и малополезные, даже ненужные дела». Когда он вернулся, его ждал приказ не покидать Перпиньяна. Тогда он понял, что его еще долго хотят держать в удалении. Спешно выслав вперед багаж, он приехал в Женеву, где скрывался три месяца. Из Базеля он снова попытался умилостивить короля. Прибыв в Брабант, он попросил Карла Смелого вступиться за него во время встречи в Перонне, а потом несколько лет прожил в Трире, с января 1471-го по июнь 1476 года, пока окончательно не поселился в Утрехте.
Разумеется, король все эти годы преследовал Тома Базе-на, который вдохновенно описывал свое житье в Трире наподобие изгнания на Патмос святого Иоанна, преследуемого Домицианом. Людовик считал его виновным, по меньшей мере, в преступном сговоре с его врагами, к тому же ему не нравилось, что Базен воззвал к иному правосудию, нежели его собственное, обратившись в Бургундию и Рим. Под давлением своего брата Карла, теперь бывшего с ним в мире, он согласился снова пожаловать изгнаннику епископство, но не в Нормандии, а в Лангедоке. Этим он ограничился в своем прощении и без колебаний расправился с его родственниками, подозреваемыми в соучастии: бра-тья Тома — Томассен и Луи (последний был смотрителем соляных складов в Лизье и получил дворянство в 1464 году) — были брошены в тюрьму в Туре. Более того, заинтересованные лица старались сделать так, чтобы приговор стал еще более суровым. Больше всех усердствовали Маннури, которые прибрали к рукам епископство Лизье и не собирались его отдавать. Робер де Маннури, телохранитель короля, был назначен хранителем доходов епископства и сделал своими помощниками своего брата Анри и своего отца Гильома; Робера сменил его кузен Жан де Маннури. Все они крепко вцепились в свое добро, и Базен обвинял их в том, что они хотят добиться избрания другого брата или кузена епископом, место которого все еще оставалось вакантным. Он сумел частично вернуть себе благорасположение короля, лишь когда отказался от борьбы в 1474 году, находясь в Риме, и принял от папы, в плату за покорность, неплохую пенсию... и архиепископство Цезареи.
