Глава 5. 1976 – 1982
Аргентина: «Персона нон грата». «Книга Мануэля». Поездки в Никарагуа с целью поддержки дела сандинистов. «Восьмигранник». Кароль Дюнлоп и улица Мартель
Конечно, политическая деятельность Кортасара была обращена и к Аргентине.
После падения президента Онгании политическая ситуация в стране была похожа на испещренную трещинами поверхность. «Онгании капут, – сказал Кортасар Хулио Сильве, – однако военная хунта может стать Рехунтой (или Хунтой отпетых, помнишь, было такое танго?)».
[114] Интуиция не подвела его: после Онгании ситуация стала только ухудшаться.
С одной стороны, развал экономики, внешний долг, составлявший 3000 миллионов долларов в 1969 году и насчитывающий годом позже уже 5000 миллионов долларов, огромная безработица и отсутствие социальных гарантий; с другой стороны, появление вооруженных объединений, члены которых были приверженцами партизанских методов борьбы в городах, полными решимости довести до логического конца то, что они понимали под словом «освобождение».
«Вооруженные силы революции», «Партизанское движение», «Вооруженные силы Перона», Революционная партия рабочих и ряд других объединений меньшего масштаба, но весьма оперативно действовавших в глубине страны, выдвигали проект кардинального возрождения Аргентины, основанный на полной победе над врагом любыми средствами, пусть даже самыми кровавыми, лишь бы они служили достижению поставленных целей. Необходимо подчеркнуть, что методы управления страной, которые применял Онганиа с его политикой жесткого подавления, несомненно, находили молчаливую поддержку среди значительной части аргентинского общества, испытывающего постоянную угрозу перед действиями определенного характера со стороны упомянутых организаций; и точно так же те же самые слои общества предпочли отвернуться и ничего не замечать, когда начался черный период процесса национальной реорганизации после падения правительства Марии Эстелы Мартинес, вдовы Перона.
Надо сказать, что политическая ситуация в данный исторический период неуклонно усложнялась в течение десяти лет, начиная с 1970 года. С появлением на политической арене Марсело Левингстона партизанская война расширилась и приняла силовые формы (в мае бойцы «Партизанского движения» похитили и убили генерала Арамбуру в ответ на уничтожение активистов партии Перона и исчезновение тела Эвиты Перон в 1955 году), продолжался галопирующий рост инфляции, внутренняя политика правительства, основанная на экономических интервенциях, с целью завоевания доверия среднего класса и мелких собственников, чтобы избежать давления со стороны перонистов, с каждым днем все более заметного, потерпела крах, усилилось брожение среди определенных слоев вооруженных сил, готовых на совместные действия с отдельными группами партизан, которые тоже с каждым днем становились все более заметными и непредсказуемыми, – все это кончилось тем, что Левингстона на его посту заменил генерал Лануссе.
Все эти составляющие привели к тому, что социально-экономическая картина была окрашена в самые мрачные тона: забастовки, манифестации, покушения, полный развал экономики, появление ультраправых группировок (обозначающих себя «AAA» или «Тройное А»),
[115] репрессии со стороны правительства (события в Трелеве, когда в августе 1972 года немалое число партизан было расстреляно в коридорах, во дворе и в камерах тюрьмы), – все это предполагало возможность возврата к временам Перона как к наиболее вероятному решению такой сложной и полной драматизма ситуации, тем более что его влияние на общественную жизнь Аргентины было более чем очевидным.
Выборы в марте 1973 года, ознаменовавшиеся победой Кампоры над Союзом гражданских радикалов и его кандидатом Бальбином, предполагали некоторую передышку во внутренней жизни страны. Амнистия, объявленная политическим заключенным, и легализация таких политических группировок, как, например, «Партизанское движение», казалось, наметили путь к скорейшему национальному примирению. Однако организации типа «Вооруженные силы народа» преследовали свои цели в отношении хозяев крупных предприятий и руководителей вооруженных сил: первых они называли эксплуататорами, вторых – угнетателями. Экономическая ситуация не улучшилась, а, наоборот, только ухудшилась, напоминая падение в глубокий колодец, несмотря на стратегию Кампоры, несколько популистского толка, направленную на возрождение некоторых завоеваний: была провозглашена защита прав рабочих, право на забастовки и манифестации, были проведены переговоры и подписаны соглашения с представителями профсоюзов, что было воспринято аргентинцами не как уступка правительства, но как возвращенное право каждого гражданина, законное и неотъемлемое. Драматическая кульминация этого процесса закончилась приездом в Аргентину Перона 20 июня 1973 года. Тысячи людей ждали его в Эсейсе, но его самолет так и не приземлился в этом аэропорту. Столкновение активистов организаций, близких к генералу Перону, таких как «Молодежь за Перона» и «Партизанское движение», с воинствующими элементами правого толка, затеявшими стрельбу над головами собравшихся, привело к гибели множества людей, и стало ясно, что на данном историческом этапе, который проходит страна, необходима объединенная воля со стороны всех действующих лиц; произошедшие события наглядно указывали на то, что Аргентина блуждает по лабиринту, выход из которого найти чрезвычайно трудно.
После отставки Кампоры в результате выборов победил Перон, при котором страной правил триумвират: он сам, его третья жена Мария Эстела Мартинес и еще один человек, призванный сыграть самую зловещую роль в эти годы, – министр социального благополучия Хосе Лопес Рега по прозвищу Колдун. Несостоятельность правительства Перона, которое на практике немедленно открестилось от любых революционных преобразований, была очевидна: сам Перон во время своего выступления в мае 1974 года публично отмежевался от поддерживающей его молодежи и ее социалистических лозунгов. Следствиями этой несостоятельности были: девальвация песо, головокружительный рост цен во всех областях, безработица, отсутствие социальной защиты и в целом падение ВВП.
Если в предыдущих параграфах мы говорили о приходе Перона к власти как о драматической кульминации общей картины, то нужно сказать, что с его смертью в июле 1974 года и приходом к власти Исабелиты (Мария Эстела Мартинес) эта кульминация из драматической превратилась в трагическую, поскольку его кончина повергла страну в хаос и никто не мог сказать, в каком направлении нужно двигаться. Отсюда в какой-то мере объяснима череда государственных переворотов, произошедших в это время один за другим, начиная с таких имен, как генерал Хорхе Рафаэль Видела, адмирал Эмилио Массера и бригадный генерал Орландо Р. Агости, находившийся у власти в течение одного месяца. 24 марта 1976 года, со дня путча, которому было присвоено лицемерное название начала процесса национальной реорганизации, Аргентина словно двигалась по длинному темному туннелю, и последствия этого периода остались в народной памяти на долгие годы. Даже сейчас, когда с тех пор прошло более четверти века и Аргентина составляет часть демократической системы, – даже сейчас ощущается, с какой тоской и тревогой новые поколения аргентинцев вспоминают свое историческое прошлое, пустившее в их сознании глубокие корни и до конца ими не преодоленное, каким крушением надежд для значительной части аргентинского общества оказались законы «Последняя Точка» и «Обязательное подчинение»,
[116] а также последующие декреты об амнистиях, в 1989 и в 1990 году, которые освободили тех, кто отдавал приказы от имени так называемого высшего органа государственной власти.
