Нельзя жить без цели. Я живу без цели. Я начинаю думать, что я ни на что, ни на что не годна. Когда Джузеппе со мной, я не могу ни есть, ни спать. Когда он уходит, я ем очень много, и у меня несварение желудка.
Я теперь сиделка. Мне удалось найти средство, успокаивающее Сабину…
2 января
…Вот уже тридцать четыре часа, как она не принимала этого… Спит. Какое счастье слышать ее ровное дыхание. Если завтра получится пакет, я его перехвачу. Я хочу, если возможно, отучить ее от этого…
Джузеппе, как я тебя люблю и как я счастлива.
…Она очень страдает. Сегодня вечером или завтра должен прийти пакет. Хоть бы скорей. Сознаюсь, у меня больше нет сил.
Вторник
Впервые Сабина спит спокойно без наркотиков. Хоть бы дольше спала, проснется и сразу — слезы, разговоры о пакете и пр. В общем, она совершенно сумасшедшая… Почему я так охотно за ней ухаживаю, исполняю самое противное. Весь этот порок мне теперь отвратителен. Я делаю все, но без сознания преданности, да и без раздражения, как нечто вполне естественное. Жалости у меня нет. Все время уходит на это, но я себя не чувствую жертвой.
Джузеппе, это было для меня уроком. Я теперь далека от всего этого…
4 января
…Сабина настолько зависит от «этого», что я минутами начинаю сомневаться в ее рассудке… Теории ее хороши, но она их плохо применяет. И потом, как говорит Андре Жид, это только одно из тысячи житейских положений. Я сейчас смотрю на многое шире, и я ничего не осуждаю…
…Когда мне было пятнадцать лет, я возмущалась глупостью счастья. Но вещь вещи — рознь. Каждый человек сохраняет свое горе, и он приносит его даже в самое «полное блаженство», кроме разве скотов или очень молодых и беспечных.
5 января
Джузеппе, далее если у меня не будет больше ни страсти, ни любви, я никогда не дотронусь до героина. Эта история с Сабиной дала мне такое ощущение грязи, падения, возмутительной низости, что я потеряла всякую охоту. (Это — в итоге восьми месяцев.)
6 января
Я люблю Джузеппе.
22 января
Две недели молчания. Я больна. Кажется, серьезно.
23 января
Хочу записать, что я чувствовала, когда лишилась сознания. Но это очень трудно. Сначала — все черное, черные круги перед глазами. Я понимала, что сейчас я перестану понимать. Потом — нож хирурга. Ощущение в теле большого куска дерева. Потом этот чужеродный предмет стал расти, боль тоже, но все время в теле, а в голове, там, где резали, я ничего не чувствовала. Боль стала невыносимой.
24 января
…Джузеппе, я твоя, твоя подруга, твой товарищ, твоя любовница, твоя жена… Я настолько хочу вас, что это меня опустошает…
25 января
…Андре Жид прав: дорога к счастью — очень узкая дорога…
15 февраля
Счастье: я принадлежу Джузеппе.
Оперированное ухо плохо заживает.
…Я всегда думала, что я не испугаюсь смерти. Теперь я убеждена, если врач скажет: вам осталась неделя, я не испугаюсь. Я умру так же, как засыпаю, может быть, даже с большей легкостью… Мы привыкли рассматривать смерть не глазами умирающего, но глазами тех, которые его окружают, ходят за ним, страдают, любят. А он сам?.. Кончено, и все тут: сон.
22 февраля
Джузеппе, как ты мне нужен. Сегодня я была с этим негодным фашистом. Как бы мне хотелось его высечь, заставить его мучиться. Он принадлежит к тем людям, которых я хочу унизить, довести до слез, до крика. У меня впечатление, что он меня запачкал одним своим присутствием, своими шутками. Он — ложь, ханжество, душевная нечистоплотность, все то, что я ненавижу…
Тем лучше. Сегодня — та же дата — у меня жар. Тем хуже. Таковы мелкие удовольствия и горести жизни. Не стоит обращать внимания. Я не понимаю, почему говорят «платонический»? Платон мне кажется очень разнообразным и очень занимательным. Отнюдь не «дух»…
24 февраля
…Я боюсь глупости жизни. Мы не так сильны, чтобы ее осилить. Разве что смертью… Я не могу ему об этом писать. Я хочу верить, что это отчаяние от того, что я еще больна.
30 марта
Мне почему-то стало трудно вести дневник: нет больше силы писать о своих чувствах. Будь у меня близкий друг, я рассказала бы ему про все. Как написать здесь, что я стала «любовницей Джузеппе», — я чувствую, насколько это слово не подходит к моему чувству. Большая любовь…
1 апреля.
Утром — музей Клюни. Слоновая кость. Зарисовывала. Потом читала. Ходила и радовалась — живу.
15-го
Сегодня пятница, 15 апреля 1934 года. Мне двадцать лет.
Вещи и книги на моем столе, которые я люблю:
«Мечта» — Золя.
«Когда корабль…» — Жюль Ромена.
Жизнь Лафайетта.
«Имморалист» — Андре Жида.
«Критика чистого разума».
«Полковник Брамбль» — Моруа.
«Если зерно не умрет» — Жида.
Стихи Верлена.
Часы.
Фотография.
Фисташка.
Тетрадь в флорентийской коже.
Русско-французский словарь.
16 апреля
…Сена со стороны Лувра, между мостами Сен-Пер и Рояль (это как мост), трагична. Чернота, зыбь, огни. Несколько причудливых деревьев. Листья. Небо и вода образуют один черный свод…
Вторник
Надо все начинать сначала: вчера я была в Салоне, и все мои живописные понятия полетели к черту. Хорошо бы больше никогда не глядеть на живопись. Но это — душевная лень, и я с этим борюсь.
17 апреля
…Ощущение глубокой красоты теперь приводит меня в отчаяние.
18 апреля
Меня поражает живучесть жизни. Люди — повсюду люди. На улице столкновение автомобилей, на другой варят асфальт, и повсюду сейчас же толпа — как все это движется, шумит и живет.
Джузеппе, ты отнял у меня свободу…
Я спрашиваю себя, построил ли ты когда-нибудь мост? Я не помню — механик ты или химик?..
Теперь легко может случиться так, что я не выйду за него замуж, да и не захочу больше его любить. Это, впрочем, мысль, которая меня не оставляет: возможность этого, или это мне кажется возможным только потому, что я никогда не смогу этого сделать?..
19 апреля
…Идти, всегда идти вперед, не оставаться ни в коем случае на одном месте — иначе грозит эгоцентризм. Я истратила деньги для уплаты за экзамены. Пустяки. Неважно.
Все в жизни необходимо. Страшно пробуждение, которое я почувствовала три-четыре месяца тому назад и которое мне показалось достижением, — это только один шаг вперед. Я все-таки многому научилась, да и от многого освободилась…
