Узнав об этом, Томас в отчаянии воскликнул: «Господин папа удавил и задушил не только меня, но и самого себя и все духовенство Англии и Франции в придачу!»
Таблица VI. Дети Генриха II и Элеоноры
Осенью, когда Генрих II подчинил себе Бретань, королева Элеонора вернулась в Англию. В Оксфорде, в сочельник 1166 года, если верить Ральфу Дицето, она родила своего пятого сына, Джона. Это был ее восьмой ребенок от Генриха II. Впрочем, Роберт Ториньи, единственный из летописцев того времени, который, кроме Дицето, упомянул о рождении Джона, утверждал, что он появился на свет позже, в 1167 году
[151].
А тем временем Томас Бекет и король Людовик VII обрушились на папу с яростными и горькими упреками в том, что он поддался угрозам Генриха II. Джон Солсберийский, друживший с предшественником Александра III, сделал ему жестокий выговор, напомнив, что даже святой Петр не снимал проклятия с человека, упорствующего в своем грехе и в своем желании грешить, и предупредил его, что единственным способом вернуть милость Генриха было позволить ему идти своей дорогой
[152]. Александр III получал также письма, в которых рассказывалось, о чем хвастались во всеуслышание английские послы, вернувшиеся из Рима.
Тронутый протестами и осознав, что он вел себя глупо, трусливо поддавшись давлению короля Англии, папа 7 мая 1167 года отправил новые инструкции своим легатам, кардиналам Отто и Вильяму, которые трусили себе, не торопясь, по дорогам Прованса. Вместо того чтобы ехать прямо в Англию, имея все полномочия уладить там дела, как было обещано Генриху, папа велел им отправляться к архиепископу, рассеять все его подозрения и обиды, помирить его с королем и добиться восстановления хороших отношений между ними. Кардиналы не должны были уезжать в Англию или предпринимать какие-нибудь серьезные действия в любых владениях Генриха, пока король и архиепископ раз и навсегда не помирятся
[153].
В конце осени в Англию прибыли послы Генриха Льва, которые должны были отвезти в Германию принцессу Матильду. Снарядили ее по-королевски. В отчетах казначейства отмечается, что было закуплено «20 пар сумок и 20 пар сундуков» (их приобретали парами, чтобы было удобнее вешать на спину вьючным лошадям), «семь позолоченных седел, покрытых алой тканью, и семь пар позолоченных поводьев», 34 вьючные лошади, а также «одежда для королевской дочери, когда ее отправляли в Саксонию», стоимостью 63 фунта 13 шиллингов и 7 пенсов и «2 больших шелковых куска ткани и 2 гобелена, и 1 кусок венецианской парчи, и 12 соболиных шкур»
[154].
Король с лихвой окупил все эти затраты, объявив специальный сбор по случаю бракосочетания своей дочери. Английские лорды имели право требовать от своих подданных специального сбора в трех случаях: когда сеньора надо было выкупить из плена, когда его старшего сына посвящали в рыцари и когда его старшая дочь первый раз вступала в брак.
Размер этого сбора определили по той сумме, которую выплатили королю бароны в 1164 году. Они решили, что, отправив в войско короля столько рыцарей, сколько полагалось с учетом размеров их владений, они могут теперь самостоятельно решать, будут ли эти люди считаться рыцарями их свиты и не получат своего феода или должны будут обеспечить земельными наделами ровно столько рыцарей, сколько они обязаны отправить на службу к королю, или же выделить феоды большему числу рыцарей, если у них, конечно, хватит для этого земли. Поэтому епископы и бароны выплатили королю сумму, соответствующую числу рыцарей, которых они должны были отправить в армию по старому обычаю, то есть по числу феодов, принадлежавших этим рыцарям. Никто из них не стал платить за тех, которые получили феоды совсем недавно. Бароны просто ничего не заплатили, а епископы заявили, что за новых рыцарей, наделенных землей в последнее время, они платить не обязаны.
В дополнение к сбору, ставшему для всех уже привычным, король потребовал, чтобы налог по случаю бракосочетания его дочери выплатили ему и крупные, и мелкие города, и даже крошечные деревушки. Самую большую сумму он конечно же потребовал от Лондона; жители столицы должны были заплатить 617 фунтов 16 шиллингов и 8 пенсов
[155]. Со всей страны король по случаю свадьбы дочери получил около 4500 фунтов, выплаченных к Михайлову дню 1168 года, при общем доходе короны за этот год 21 тысяча фунтов
[156].
В сентябре 1167 года Генриху пришлось вернуться в Бретань, где против его вассала Конана вновь вспыхнул бунт, который возглавил Одес, виконт Порхё. После смерти своей жены Берты, от имени которой он требовал власти над Бретанью, он женился на дочери Эрве, виконта Леона. Теперь он выступил в поддержку своего зятя Гиомара и поднял бретонцев на мятеж против ненавистных нормандцев.
Генрих II действовал с большой решительностью, возмущенный отказом бретонских дворян соблюдать клятву верности. Когда Гиомар узнал, что его замок, снабженный им всем необходимым для обороны, занят и сожжен, а многие другие замки захвачены королем или сдались ему сами, он пришел в ужас. Поняв, что сопротивление бесполезно, он подчинился Генриху и выдал ему заложников
[157].
Находясь в Бретани, Генрих II получил весть о том, что 10 сентября в Руане умерла его мать. Она скончалась, «измученная старостью и болезнями», и была погребена в монастыре Бек
[158]. Генрих II раздал внушительное богатство, оставшееся после нее, разным церквям, монастырям, приютам для прокаженных и беднякам. Матильда завещала большую сумму денег на продолжение строительства каменного моста через реку Сену в Руане. Это богоугодное дело было начато по ее инициативе
[159].
Папские легаты, которые ползли по дорогам Франции со скоростью улитки в соответствии с теорией Римской курии, что чем дольше откладываешь какое-нибудь действие, тем проще его будет осуществить, к концу октября встретились с Генрихом в Кане и обсудили с ним состояние дел. Король повторил свои прежние обвинения в адрес Томаса и добавил новые. Бекет, заявил он, толкает короля Людовика VII на войну с ним. Более того, он отправился к кузену короля, графу Филиппу Фландрскому, с которым у короля всегда были очень хорошие отношения, чтобы поссорить их и заставить воевать друг с другом. Король также заявил, что Томас должен ему 44 тысячи марок и бежал из Англии, чтобы не платить эти деньги. Папе представили древние обычаи Англии, из-за которых разгорелся весь сыр-бор, в совершенно искаженном виде, и Генрих II предложил кардиналам самим ознакомиться с ними и одобрить их.
