Как он и ожидал, Александр III 26 февраля 1170 года написал архиепископу Йоркскому и всем епископам Англии о том, что многие люди сообщают ему, что право короновать и помазать на царство нового короля Англии принадлежит, согласно древнему обычаю, только архиепископу Кентерберийскому. Он предупредил их, чтобы они сами не предпринимали попыток короновать принца и никому не позволяли делать этого под страхом лишения своих кафедр и епархий
[183]. Однако дело было сделано – Александр уже дал разрешение на коронацию, и эти письма, в которых он, по своему обыкновению, отменял свое прежнее решение, не могли дойти до Генриха вовремя, да и доставить их в Англию было очень трудно, о чем папа должен был знать.
Получив разрешение папы на коронацию, Генрих II отплыл в Англию и 3 марта 1170 года высадился в Портсмуте после четырех лет отсутствия. Его тут же засыпали жалобами на поборы, несправедливые решения и притеснения шерифов. Хотя юстициарии время от времени посещали графства, за все вопросы их финансового и правового управления отвечали шерифы, за исключением тех случаев, когда слушание дела, согласно указам короля, передавалось в королевский суд. А поскольку юстициарии проводили в графстве всего несколько дней, а шериф жил здесь постоянно, юстициарии не могли сильно ограничить власть шерифа. Более того, почти повсеместно шерифами становились местные магнаты и крупные землевладельцы. Поэтому неудивительно, что они постоянно превышали свои полномочия, в особенности тогда, когда король долгое время находился за пределами страны.
После Пасхи, которую Генрих II провел в Виндзоре, он вместе со своим двором приехал в Лондон, где и провел Большой совет, который обсудил предстоящую коронацию молодого Генриха, ряд законов государства и рассмотрел жалобы на шерифов. Король временно отменил полномочия почти всех шерифов и назначил комиссии из доверенных людей, которые должны были объехать всю страну и провести соответствующие расследования. К 14 июня инструкции для этого расследования составили, и следствие по делу шерифов началось.
А Генрих тем временем готовился к предстоящей коронации своего сына. Он потратил 34 шиллинга 9 пенсов на «золото для золочения всех сосудов короля, сына короля и для починки мечей для королевской коронации»
[184].
Молодой Генрих, Маргарита, жена и королева Элеонора ждали в Кане вызова в Англию. Когда все приготовления были закончены, Генрих II отправил Ричарда Илчестерского за молодым принцем. Приехав в Кан, Ричард сказал Маргарите, чтобы они вместе с Элеонорой остались еще на несколько дней во Франции и были готовы выехать в Англию, как только король за ними пошлет.
Епископ Роджер Вустерский, младший сын графа Роберта Глостера (Бекет в 1164 году посвятил его в епископы), ждал в Нормандии судна, которое отвезло бы его в Англию. У него были письма от папы и Томаса к архиепископу Йоркскому, запрещавшие ему короновать принца Генриха. Епископ Роджер также получил вызов на совет, намеченный королем в Лондоне на 11 июня. Королева Элеонора и Ричард Юмез, сенешаль Нормандии, не разрешили ему ехать в Англию, а когда он пытался нанять корабль по своей собственной инициативе, то ему сказали, что всем морякам запретили перевозить его через пролив.
Юный Генрих вместе с епископом Фроже из Сееза, епископом Анри из Байё и Ричардом Илчестером 5 июня отплыли в Англию, оставив Маргариту со свекровью во Франции.
11 июня король провел в Лондоне заседание Большого совета. Члены комиссии, рассматривавшей преступления шерифов, отчитались о своей работе, поведав такую ужасную историю о коррупции, фаворитизме, произволе и разбазаривании денег, что король уволил двадцать два шерифа из тех двадцати девяти, которых он временно отстранил от должности до завершения работы комиссии. Набирая новых служащих в свои суды и казначейство, король получил двойную выгоду – не только поставил на должности шерифов людей, которые получили юридическое и финансовое образование, но и заменил местных магнатов, защищавших свои интересы в графстве и имевших там связи и преданных людей, на слуг, давших клятву верности королю и находившихся непосредственно под его контролем.
Бекет тем временем узнал, что коронация назначена на 14 июня и проводить ее будет архиепископ Роджер Йоркский. Некоторым посланникам архиепископа все-таки удалось доставить в Англию запрет папы и Томаса, но на это не обратили никакого внимания, поскольку письма, запрещавшие коронацию, доставлялись нужным лицам втайне и они могли заявить, что вовсе их не получали.
Бекет надеялся, что епископ Роджер Вустерский сумеет доставить в Англию письмо с его запретом, но, поскольку Роджер не смог покинуть Нормандию, пришлось искать нового посланца. За портами наблюдали так строго, что любого человека, прибывшего в Англию на корабле, вполне могли раздеть и обыскать. Поэтому Томас поручил отвезти свое письмо к архиепископу Йоркскому монахине по имени Идонея. Ей удалось выполнить это задание, и 13 июня она передала послание архиепископа в руки Роджера
[185].
Тем не менее в воскресенье 14 июня 1170 года в Вестминстерском аббатстве архиепископ Роджер Понт-л’Эвекский, несмотря на запрещение папы и Томаса, помазал на царство пятнадцатилетнего Генриха, провозгласив его королем Англии. Архиепископу помогали епископы: четыре английских – Хью Даремский, Гилберт Фолиот Лондонский, Джоселин Солсберийский и Уолтер Рочестерский, и два нормандских – Анти из Байё и Роже из Сееза. На церемонии присутствовали Вильям, король Шотландии, и многие английские бароны и графы.
«Король, сын короля», как с тех пор стали именовать молодого Генриха, унаследовал красоту своего деда, графа Жоффруа Красивого, которая сочеталась в нем с веселым характером. Это был «самый красивый принц в мире, не важно, в сарацинском или христианском»
[186].
Коронация наследника монархии при жизни его отца, короля, не имела прецедентов в Англии, хотя это попытался сделать Стефан, но получил запрет от папы. Зато во Франции это было обычным делом. Генрих II считал себя ровней королю Франции, и если наследника французской короны короновали заранее, то почему нельзя было сделать того же самого и с английским наследником? Генриха заботило одно – обеспечить законный раздел земель между своими сыновьями и безусловное наследование старшим сыном английской короны после его смерти. В тот год ему исполнилось всего тридцать семь лет, по представлениям того времени он вступил уже в средний возраст, а жизнь была полна многочисленных опасностей.
Чтобы быть уверенным, что наследование короны пройдет в мирной обстановке и никто не предъявит своих прав на престол, на следующий день после коронации Генрих II заставил всех графов, баронов и крупных землевладельцев, включая короля Шотландии и его брата Дэвида, «стать людьми нового короля, его сына, и он заставил их поклясться на мощах святых в верности и преданности ему против всех людей, кроме него самого» (то есть кроме короля Генриха II)
[187]. Молодой Генрих был не только признанным наследником отца, после своего помазания и коронации он стал истинным королем Англии и английского народа в лице ее ведущих людей, признавших его таковым. Так Генрих II, сам не понимая, что творит, сделал шаг к выполнению плана Людовика VII, на который французский король не смел даже надеяться.
