Тем временем граф Филипп Фландрский не смог выполнить свой обет отправиться в Святую землю из-за измены своей жены, Изабель Вермандуа, дочери сестры королевы Элеоноры, Петрониллы. Филипп женился на ней в 1155 году и получил в приданое графства Амьен и Вермандуа. Изабель влюбилась в Уолтера ле Фонтена, «который сиял среди других рыцарей, как Люцифер среди мелких звезд, по причине своего благородного происхождения и блистательной честности и мудрости», и стала его любовницей. Узнав об этом, граф Филипп три раза запрещал Уолтеру переступать порог своего дома.
В середине августа граф и его жена были в Сент-Омере; однажды Филипп уехал, велев распустить слухи, что его не будет несколько дней. Изабель сразу же послала за своим любовником и приняла его в спальне. Слуга, которому было поручено следить за ними, тут же известил об этом отъехавшего недалеко Филиппа, и граф нагрянул в спальню жены.
Уолтер, со всей своей хваленой честностью и умом, попытался свалить всю вину на графиню, заявив, что это она послала за ним. Филипп приказал связать его по рукам и ногам, избить до полусмерти, а потом подвесить за ноги над выгребной ямой, «где он и окончил с позором свою жизнь». Узнав об этом, родственники Уолтера снабдили оружием и продовольствием свои замки и восстали против графа, которому пришлось отложить свое паломничество и заняться подавлением мятежа
[305].
На Рори О’Коннора, короля Коннота, который отказался подчиниться Генриху II, когда тот был в Ирландии, постоянно давили Крепкий Лук и его зять, Раймонд Жирный, а также более мелкие князьки, номинально подчинявшиеся Рори. Чтобы добиться признания и поддержки короля Англии, Рори отправил к нему трех послов. Генрих созвал свой Большой совет, чтобы обсудить предложения ирландского короля и согласовать условия договора:
«Вот какое соглашение заключили в Виндзоре на восьмой день после святого Михаила от Рождества Господа нашего 1175-й король Англии Генрих, сын императрицы Матильды, и Рори, король Коннота…
Да будет известно, что Генрих, король Англии, разрешил означенному Рори, своему вассалу, королю Коннота, если тот будет верно служить ему, быть под ним королем, готовым верно служить ему в качестве его человека; а также держать его земли в мире, как он держал их до того, как его господин, король Англии, пришел в Ирландию, и платить ему дань; а также иметь под собой любые другие земли и их жителей и осуществлять правосудие, [следя], чтобы они полностью выплачивали дань королю Англии, и держать их для себя под своей рукой и своим законом».
Король Англии обещал, что, если Рори потребуется его помощь в управлении королевством, констебль Генриха II и другие его слуги в Ирландии окажут ему эту помощь. В благодарность за признание его верховным королем Ирландии Рори обещал отдавать англичанам одну шкуру с каждой десятой головы скота, «приглянувшуюся купцам». В договоре, однако, было оговорено, что города Дублин, Вексфорд и Уотерфорд, а также графства Миф и Лейнстер остаются под прямым руководством Генриха, так что Рори подчинялись только чисто ирландские земли
[306].
В конце октября в Англию прибыл кардинал Хью Пьерлеони, который отправился в Винчестер на встречу с королем. Генрих с сыном, сопровождаемые придворными, выехали ему навстречу и оказали всяческие почести. Гервасий Кентерберийский пишет, что король хотел добиться развода с Элеонорой, которая по-прежнему томилась в заточении в замке Солсбери, и легат был вызван именно для этого. Джеральд Уэльский добавляет, что он собирался жениться на Алисе Французской, которая жила при его дворе и была помолвлена с Ричардом
[307].
Генрих осыпал кардинала подарками и комплиментами; однако нет никакого сомнения в том, что и без этих взяток он получил бы развод, если бы захотел, ибо Элеонора приходилась ему такой же близкой родственницей, как и своему первому мужу, Людовику Французскому. Тем не менее, прежде чем приступить к этому делу, Генрих хорошо все обдумал и решил отказаться от этой идеи. Разведясь с Элеонорой, он лишится Аквитании и не только потеряет при этом половину своих континентальных владений, но и вынужден будет отдать их Элеоноре и Ричарду, как герцогине и герцогу Аквитанским, сюзереном которых был король Людовик. Тем самым он рискует вложить оружие в руки женщины, которая его ненавидит, и сына, уже однажды поднявшего против него мятеж.
Генрих утешился тем, что взял себе в любовницы Розамунду Клиффорд, «Прекрасную Розамунду» баллад и легенд более позднего времени. Это о ней, несомненно, писал Джеральд Уэльский: «Король, который до этого [мятежа] имел тайных любовниц, стал теперь делать это, не скрываясь, на глазах у всех людей, открыто живя, но не с Розой Мира [Розой Мунди], как ее незаслуженно и весьма легкомысленно величали, а с Розой нечистых людей [Роза иммунди]
[308].
До этого, в июле, Генрих II велел всему духовенству страны собраться в Вудстоке, чтобы избрать епископа Нориджского, но этот епископ так и не был избран. 26 ноября в Эйншеме, «с согласия монахов Нориджа, с согласия короля и с ведома архиепископа и по велению кардинала» епископом этой епархии был избран Джон Оксфордский, декан Солсбери
[309]. Ни один прелат, участвовавший в травле святого Томаса, не был так ненавидим и презираем друзьями погибшего архиепископа, как этот приспособленец, давший раскольничью клятву не признавать папой Александра III. И весьма примечательно, что Генрих не велел избирать его до приезда кардинала Хью Пьерлеони, о котором Гервасий Кентерберийский с презрением писал, что он объехал всю Англию, беря деньги справа и слева, чтобы набить свои сундуки. 14 декабря в Ламбете архиепископ Ричард рукоположил Джона в «епископы Восточной Англии»
[310].
Генрих II и его сын провели Рождество в Виндзоре, и король оплатил все долги молодого Генриха, которые он наделал, «пируя и пьянствуя» в Нормандии, Мэне и Анжу в течение трех последних лет
[311]. В этом же году друг молодого Генриха, Аскульф Сент-Илер, отправился в Иерусалим и по пути туда умер.
В 1175 году в Англии свирепствовала чума, и «в течение многих дней выносили по семь-восемь трупов, чтобы предать земле», по-видимому, из одной и той же церкви
[312]. За чумой последовал ужасный голод. Зима оказалась очень суровой – с Рождества по Сретение Господне все было покрыто снегом и льдом
[313]. Словом, этот год стал очень тяжелым для Англии – многие области были опустошены войной, чумой, голодом и суровой зимой, а люди подверглись разорительным штрафам, которые король наложил на нарушение лесных законов и за оказание помощи его врагам.
