Явар рассказал Виктору о миссионерской школе в районе, о том, как им занимался украинский миссионер, которому он бесконечно благодарен за то, что стал грамотным, что научился музыке, отличать высокое искусство от дешевой кустарщины. Спасибо учителю. Как жаль, что он пропал в джунглях. Ребята из миссионерской школы никогда не забудут Андрия Цаплыка.
– Цаплык? – удивлению Виктора не было предела.
Как тесен мир! В молодости Виктор знал Андрия Цаплыка. Это был прекрасный репортер, журналист, что называется, сделавший сам себя. Крепкий парень из провинции, своей смуглостью напоминавший югославского актера-звезду Гойко Митича, приехал в столицу и по-настоящему увлекся журналистикой – он хорошо поработал над своей речью и добился идеальной дикции, выучил английский язык сам, благодаря магнитофону, и вырос в обозревателя достойного уровня. Драгоценный камень нельзя отполировать без трения. Так же и Цаплык не смог бы стать успешным без достаточного количества трудных попыток. Но потом вдруг его увлекла миссионерская деятельность, он стал уходить от профессии все дальше и дальше, и друзья не могли понять, как так можно все бросить на пике карьеры. Но Цаплык все реже и реже появлялся на публике, и его следы потерялись где-то далеко и давно. И вот теперь Виктор узнал о нем и вспомнил все. Сладкое чувство ностальгии опять окутало его, и он вспоминал об Андрии с теплотой.
– Вы знали масту Цаплыка? – удивленно спросил Явар и почему-то расстроился.
– Не просто знал, Явар. Одно время даже работали вместе. И подменяли друг друга, если было нужно.
– Вы тоже миссионер? – с каким-то благоговением поинтересовался Явар.
– В какой-то мере – да, – иронично крякнув, выдохнул Виктор и подумал: «Правду следует подавать так, как подают даме пальто, а не швырять в лицо, как пойманного осьминога».
Поужинав, журналисты легли спать, а Явару первому выпало дежурить у костра. Мысли одолевали парня из Хуанабады. Он не понимал, что с ним творится. Его тянуло к этому большому, умному и сильному человеку – просыпалось уважение к его знаниям и опыту. Белый знал масту Цаплыка – второго человека после отца, которого Явар очень любил и горько переживал его исчезновение в джунглях.
Может быть, Явар и мечтал бы о дружбе с Лавровым, но то, ради чего он пустился в этот путь, нависло над ним дамокловым мечом. До сегодняшнего дня ему казалось, что он не способен на предательство. Но как же старик Рафа? Что будет с ним? Кто его будет лечить?… Явар сидел как во сне и смотрел сквозь горячий воздух, играющий над трескучим костром. В переливах восходящих потоков жара он отчетливо увидел лицо Йова и услышал слова: «Женщина должна погибнуть, а белый – заблудиться…»
Пытаясь отогнать от себя видение, Явар встал и начал ходить вокруг костра, размахивая руками, – делать обычные упражнения для разминки, чтобы не уснуть, – при этом бормоча себе под нос: «Погибнуть… заблудиться…» Бывают дни, которые ты проживаешь лишь для того, чтобы что-то решить или понять. Это их главный и единственный смысл.
Внезапный шорох в кустах насторожил парня. До ближайшего водоема было не близко, но кто знает, что на уме у этих крокодилов? Явар отступил несколько шагов назад и взял остро отточенный кол, похожий на рогатину, приготовленный заранее… Из кустов выскочил маленький кенгуру-валлаби и застыл, глядя на Явара черными блестящими глазами. Явар хотел выругаться, но облегченно выдохнул и опустился на землю.
– Фух-х-х. Хорошо, что ты – не крокодил.
Малыш кенгуру не разделил радости Явара и запрыгал куда-то в темноту по своим делам.
Явар оглянулся. С другой стороны костра, под высоченной араукарией, мирно спали Виктор и Пиакор.
Проводник сел на свое место у костра, но проклятый Йов не выходил из головы. «Женщина должна погибнуть!» Нет… это выше его сил. Явар резко вскочил и не оглядываясь побежал… Он не убийца и не бандит. Он вернется к дяде, он будет работать день и ночь. Он вылечит старика Рафу без всяких йовов. Он…
…Явар споткнулся и упал лицом в густую траву. Гулким эхом он услышал обрывок своего разговора с кузеном Йовом:
– Подумай хорошо, Явар. Обратного пути не будет.
– Я согласен, Йов.
Явар лежал лицом вниз, и плечи его тряслись. Если бы снимали сериал о его жизни, то использовали бы не закадровый смех, а закадровые рыдания.
Джунгли продолжали жить своей ночной жизнью, полные урчанья и фырканья невидимых зверей и стрекотания мириад насекомых…
Солнце выступило неожиданно и ярко, как это бывает на экваторе, будто гигантская рука Создателя включила невидимый тумблер. Путешественники проснулись, позавтракали и двинулись в путь.
Явар встал с тяжелой головой, да и его настроение нельзя было назвать радужным. Иногда казалось, что у него совсем нет той ноги, с которой нужно вставать каждое утро, чтобы день был хороший.
Тем не менее ночь прошла, и утренние джунгли радовали многоголосием птиц и свежестью утренней зелени. Явар бойко шагал впереди экспедиции. За ним, как и вчера, гуськом шли Виктор и Пиакор.
– Пиакор, ты когда поменяешь свои ласты? – Виктор был в прекрасном настроении и хотел того же от своих товарищей. Девушка посмотрела на Виктора, а потом на свои резиновые кеды.
– Есть люди, которые всегда чем-то недовольны. Обычно их называют одним словом: белые!
– Мозоли не натерла?
– А что такое мозоли? – искренне спросила Пиакор.
– Ну, увидишь чуть позже, – улыбнулся Виктор.
Явар шел впереди молча. У него оставалось в запасе чуть больше суток, и он не знал, как это сделать. Время от времени он оглядывался и смотрел то на Виктора, то на Пиакор. Ему было жалко этих людей и совестно за то, что они на него надеялись, а он… ведь, по сути дела, он даже не был проводником, просто хорошо знал окрестности Ок-Теди и дорогу до Ина-Лясанга. Когда-то ему приходилось с одним из своих друзей моту носить туда горшки для продажи. Так что дорогу в деревню десяти хижин он мог найти с завязанными глазами. Но что же дальше? Дальше он дороги не знал. Значит, надо действовать сейчас. «Но когда и каким образом? Потом!» Явар отгонял от себя мысль о том, что Виктор и Пиакор не должны вернуться обратно, а время шло и шло. Прошлое бывает слишком тяжелым для того, чтобы повсюду носить его с собой. Иногда о нем стоит забыть ради будущего. И чем дальше трое уходили в глубь джунглей, тем крепче становились их дружеские взаимоотношения.
– Маста Вик, а у вас все на пианино играют?
– Почти, Явар. Но в основном – на нервах…
– Явар, а ты чего всухомятку? Желудок хочешь посадить? А ну иди с нами суп есть…
– Мисс Пиакор, дрова – не ваша забота. Дрова – для мужских рук.
– Спасибо, Явар.
