…Явар понимал, что еще немного и он не сможет никого убить. Мысль то том, что старик Рафа умрет без лечения, была ужасна, но еще ужаснее было ожидание того, что Явару предстояло совершить. Так или иначе, но вскоре сыну рыбака представился шанс стать убийцей.
Они шли почти целый день, с небольшими привалами, но все равно усталость давала о себе знать. Наконец наши путешественники услышали звук журчащей воды. Где-то впереди несла свои потоки бурная горная река Ок-Теди. Явар, шедший впереди, остановился и неуверенно взглянул на Виктора и Пиакор. Он знал, где находится подвесной мост через реку, сооруженный кем-то из европейцев еще в незапамятные времена, через него не раз приходилось ходить с полным мешком незатейливой керамики моту, но в сознании парня пронеслась мысль: «Сейчас или никогда».
– Что случилось, Явар? Заблудились? – Виктор пристально смотрел на Явара, казалось, видит его насквозь. От этого взгляда Явар поежился.
– Нет, маста Вик. Как можно? Я же проводник.
– Ну-ну, – Виктор продолжал смотреть на Явара своим ироничным взглядом. По такому взгляду трудно понять, о чем думает человек. Этот взгляд не любили глупые командиры в армии и иногда наказывали Виктора просто так, решив, что он издевается. Этот взгляд не любили продавцы на Бессарабском рынке и начинали торговаться сами с собой, по собственной инициативе снижая цену. Явар же воспринял его как недоверие и от этого растерялся еще больше.
– Я просто вспоминал, где лучше всего перейти речку вброд, – после долгой паузы выдавил из себя проводник.
– Ну и как? Вспомнил?
– Вспомнил. За мной! – Явар решительно направился к реке. И, шагая впереди, все время чувствовал, как ему казалось, взгляд Виктора у себя на спине.
Вскоре деревья поредели, и путники вышли на высокий берег – к обрыву. Река была далеко внизу. Виктор подошел к краю, посмотрел вниз и отступил на шаг назад.
– Вик, ты боишься? – то ли искренне, то ли наигранно спросила Пиакор.
– Не боится только идиот.
Виктор посмотрел вокруг. Где-то вдоль берега висели скалистые обрывы, за трещины в монолите цеплялись редкие кусты и деревья, а более пологие участки берега шли под таким уклоном, что удержать равновесие на спуске было неимоверно трудно.
– И где же твой брод?
Явар уверенно показал пальцем на склон чуть выше по реке.
– Там, маста Вик! – и зашагал вперед.
Он прекрасно знал, что ведет Виктора и Пиакор совсем не туда. Подвесной мост был ниже по реке, и его отсюда видно не было.
Путешественники подошли к более пологому участку берега, но он также не внушал особого доверия. Это был достаточно ровный склон из сухой глинистой породы, и если бы он был снежным, то напоминал бы рождественскую горку. Виктор и Пиакор озадаченно переглянулись. Явар же вообще старался не смотреть в их сторону. Ему казалось, что его в чем-то подозревают…
– Что ж, будем спускаться, – обыденно сказал Лавров, и Явар почувствовал облегчение. Значит, не распознали его умысел?
– Вик, а может, не надо? – Пиакор неуверенно посмотрела вниз, и ее глаза расширись от испуга.
– А что ты предлагаешь – остаться здесь еще на одну ночь? Не думаю, что это правильное решение. Нам нужно торопиться.
– Но как?…
– Очень просто.
Виктор взял Пиакор и Явара за руки, как отец, ведущий детей в детский сад, и начал спуск вниз. Так, держась за руки, двигаясь боком, на полусогнутых ногах, путешественники почти спустились к реке. Сильные руки Виктора ни на секунду не отпускали рук Пиакор и Явара. Но пот, выступивший на ладонях от напряжения, сыграл с ними злую шутку. Уже почти у самого мутного серого потока нога Пиакор в резиновом кеде неудачно подвернулась и девушка потеряла равновесие. Падая, она не могла потянуть за собой тяжеловесного Виктора, но из-за мокрой от пота руки он утерял контроль над Пиакор и она выскользнула. Девушка не сумела сгруппироваться и несколько оставшихся метров прокатилась по склону, кубарем улетев в воду. Быстрое течение мигом подхватило папуаску вместе с рюкзаком за плечами и понесло вниз. Головы Пиакор не было видно – она была без сознания, видимо под водой ударившись о камень.
– Ё!.. – только и успел сказать Виктор.
В ту же секунду Явар вырвал свою руку из жесткой сцепки с украинцем, сбросил с плеч свой рюкзак, рванулся вперед и бросился в воду. Ловкими размашистыми гребками, борясь с течением, он поспешил туда, куда быстрые пенные воды уносили Пиакор. Все случилось так быстро, что даже Лавров с его сообразительностью ничего не успел предпринять. Он подобрал рюкзак Явара и почти бегом двинулся вдоль склона вниз по течению, куда умчались журналистка и проводник. От холода и нервной встряски ему казалось, что это происходит не с ним. Голова Явара уже превратилась в маленькую черную точку, и Виктор, боясь, что упустит его из виду, пустился во весь опор, насколько это позволял испещренный камнями и ухабами берег.
Явар тем временем уже настиг Пиакор и успел ухватить ее перед самым большим порогом, больше похожим на маленький водопад. Обняв бездыханную Пиакор за шею, с большим трудом сумел отвернуть в сторону, ближе в берегу. Холодная вода Ок-Теди ломила ступни ног. Парень, выросший у океана, плавал прекрасно, но одно дело – плавать самому, а другое – спасать. Явар почувствовал, что быстро теряет силы. До берега оставалось не более пяти метров. Он плыл по инерции. Его не пугала мысль о смерти. Он лишь чувствовал досаду от того, что не сможет спасти Пиакор… Вдруг сильная мужская рука буквально подняла его за ворот рубашки, как котенка, и вытащила на берег вместе с девушкой, к которой парень будто приклеился. Лавров успел вовремя и, используя свою просто нечеловеческую мощь, буквально вырвал друзей из пасти бешеной реки…
Очнувшись, Пиакор увидела перед собой Виктора.
– О! Очнулась! Маладца! – от волнения Виктор перешел на родной язык.
Пиакор попыталась что-то сказать, но ее буквально вывернуло и рвало водой еще минуты три. В стороне на камнях лежал обессиленный Явар и смотрел в небо. Оно было голубым и таким необходимым, красивым и родным. Так оценить небо мог только тот, кто еще несколько минут назад был на волосок от смерти…
– Смотрите! Мост! – Виктор восторженно, почти по-детски смотрел куда-то вдаль.
Это был тот подвесной мост через реку, который утаил проводник. Сколько в людях не разочаровывайся, все равно удивят.
До деревни Ина-Лясанга было около трех миль. Виктор нес Пиакор на руках. Девушка пришла в себя, но идти не могла. Вывих и растяжение – сразу определил Лавров, неплохо разбиравшийся в медицине. Вывих удалось вправить, но нога распухла и налилась кровью.
– Проклятая гора! – возмущалась Пиакор. – Лучше бы я шла босиком.
